Потом Лида, взяв его за руку, повела в свою комнату в загородном коттедже. Рука у нее была теплой и ласковой. Лида пыталась отвлечь его от мыслей о погибшем отце, тяжело раненной матери, а он не запомнил ничего в комнате девочки, разве что знакомый ранец с видами Парижа… Когда их позвали садиться за поминальный стол, Лида неожиданно ткнулась губами в его в щеку и сказала:

– Ты хороший… Держись, пожалуйста…

Через месяц поминки повторились – умерла мама. Всех, кто пришел проститься, отец Лиды пригласил в автобус и велел везти в загородную резиденцию, а Руслана посадил в свою новую, опять большую и черную машину. На заднее сиденье, между заплаканной женой, тетей Валей, и Лидой. Тетя Валя с мокрыми от слез глазами приобняла Руслана, а Лида взяла его кисть руки в свою. На кладбище он словно окаменел, маму оплакал в своей опустевшей двухкомнатной квартире накануне, когда понял, что она никогда не придет домой и что теперь он круглый сирота. Потом была страшная бессонная ночь, после нее он как бы обуглился лицом – глядя на него, женщины плакали навзрыд, и боялись, как бы с ним ничего не случилось.

В машине Андрей Филиппович, полуобернувшись на переднем сиденье к Руслану, повел разговор о том, каким он видит его будущее.

– Насколько я знаю, у тебя родственников нет, но в детдоме тебе не место. Тебе скоро только десять лет, а ты заканчиваешь одиннадцатый класс школы. Поступишь в университет, тебя из детдома туда возить никто не станет. Поэтому, если не возражаешь, сделаем так. Я предлагаю оформить опекуном родную сестру твоей учительницы Марты Захаровны. Галина Захаровна женщина одинокая и добрая, с высшим образованием. Она будет жить с тобой, заботиться о тебе, вести хозяйство. Я бы с дорогой душой стал бы твоим опекуном, но по закону опекун должен жить с опекаемым…

– Папа, а пусть Руслан будет моим братиком! – воскликнула Лида и добавила: – У меня же нет братика…

– Лида, выслушаем отца! – одернула дочь тетя Валя.

– С Галиной Захаровной я говорил, она согласна. Мы ее оформим как сотрудницу одной из моих фирм, так что она будет получать зарплату. Если ты с нею не поладишь, мы ее заменим. Но надеюсь, что после того, как тебе исполнится четырнадцать лет, мы оформим ее твоим попечителем вплоть до твоего совершеннолетия. Ты согласен с таким планом?

– Да, – выдавил из себя он, а в ушах звенело Лидино восклицание: «Папа, а пусть Руслан будет моим братиком!»

После поминок он ехал домой уже вместе с Галиной Захаровной.

Сегодня в переходе на станцию метро Площадь Революции, посреди густого потока людей стояла седая женщина и с непонятным исступлением крестила всех высоко поднятым троеперстием. Глаза у нее были неопределенного цвета, но темные, рот полуоткрыт, как у боярыни Морозовой на картине Сурикова, иногда бескровные губы шевелились, видимо, женщина произносила слова молитвы. Людской поток шел на нее, не останавливаясь, потому что в переходе нельзя останавливаться – мгновенно возникнет пробка, которая может закончиться давкой и жертвами.

«Опомнитесь! – Руслан Орлов прочел крик глаз женщины. – Живите по-христиански, не беснуйтесь, не нарушайте Божьи заповеди! Господи милосердный, спаси и помилуй нас! Оставайтесь людьми, не превращайтесь в зверей! Иначе всех нас ожидает геенна огненная! Не в загробном мире, а на Земле вы готовы устроить геенну огненную ужаснее потусторонней! Господи милосердный, спаси и помилуй нас!»

Никто из идущих в плотном потоке не догадался в ответ осенить крестом несчастную. Руслан присоединился к ее досье в Глобальной информационной системе и узнал, что она была учительницей биологии, увлекалась экологией, ходила на всякие протестные акции, многократно задерживалась милицией и полицией. Ее сочли сумасшедшей, хотя она таковой не являлась, всего два дня тому назад ее выписали из психлечебницы… Конечно, самым нормальным всегда найдется место в психлечебнице… Она будет стоять несколько часов на своем посту, не выдержав напряжения, упадет на твердый бетонный пол перехода без чувств. Появится бригада скорой помощи, ее приведут в сознание, от госпитализации она откажется, доберется до своей комнаты в коммуналке и не доживет до утра.

В предсмертные часы у многих проявляется ясновидение. Вот и эту несчастную посетило видение геенны огненной – не адской, а земной, не столько огненной, сколько термоядерной. Все на Земле живут с осознанием того, что она возможна. Геенна огненная, а исторически она была возле стен древнего Иерусалима во рву, куда сбрасывали в горящий день и ночь мусор трупы тех, кого не удостаивали чести быть похороненными, – по сравнению с термоядерным апокалипсисом не более, чем пионерский или скаутский традиционный костер. Но в информационных кладовых Мирового Разума Руслан не находил подтверждения тому, что он состоится в обозримом будущем. Возможно, сведения о нем были строго засекречены, чтобы не возбуждать пессимизм, и возможно, чтобы земные правители действительно сумели уберечься от самоуничтожения земной цивилизации.

Несчастная экологиня произвела на него сильное впечатление. Если бы она не умерла нынешней ночью, он попросил бы работников своей лаборатории проанализировать ее предвидения. Не их содержание, а механизм запуска видений будущего. Одним из направлений лаборатории как раз и являлось изучение механизма предвидения. За несколько лет в ней обследовали десятки всевозможных пророков, ясновидящих, экстрасенсов, но так и не получили ответ на то, что происходит с ними, когда они начинают предвидеть будущее. Даже не определили точно, где искать этот механизм – в особенностях генетического строения предсказателей или в их способности подключаться к Глобальной информационной системе Мирового Разума.

Лабораторию Руслана Орлова называли мистической. Задумывалась она в хозяйстве академика Ивана Ивановича в качестве совершенно секретного подразделения Z-2, которое должно было найти на практике способы решения теории Руслана о возможности разблокировать девять десятых человеческого мозга, снять с него ограничения, наложенные Богом. Создавая человека по образу и подобию своему, Бог существенно окоротил возможности человека, а Руслан усмотрел в этом несправедливость и вознамерился поправить Его. Влился в ряды реформаторов, которые довели созданный Богом мир своими реформами до состояния почти полной невменяемости и нескончаемых кризисов. Но это Руслан стал понимать позже…

Лабораторию Z-2 даже отгородили от остального научного хозяйства Ивана Ивановича кирпичным забором да еще с колючей проволокой поверху. Как подтрунивали острословы, чтобы оно не заболело инфекционной мистикой. Орловское подразделение пользовалось вниманием прессы, которая следила за каждым его шагом. Журналюги круглосуточно охотились за Русланом – возле проходной, подстерегали у подъезда дома, в котором он жил, по пути на работу и с работы, и ему приходилось использовать парик, накладную бороду и усы, чтобы стать неузнаваемым. За известность надо было расплачиваться многими неудобствами… Таким камуфляжем он лишь рассмешил своего небесного Учителя, который подсказал, что можно обойтись без бороды и парика – по своему желанию он мог изменить внешний вид до неузнаваемости, превратиться в кого угодно, не только мужчину, но и женщину. В крайнем случае – в животное, стать оборотнем…

Руслану приходилось чаще, чем другим, анализировать свои поступки и реакции на них окружающих. Он был необычным человеком, имел доступ к информационным возможностям Мирового Разума, к прошлому и будущему, и к настоящему, которое анализировать труднее всего. Когда он разговаривал с человеком, тот не подозревал о том, что собеседник читает его мысли, знает не только его прошлое, но и будущее. От Руслана никому и ничего невозможно было что-то утаить…

Еще в детском саду он обнаружил, что видит в людях какое-то пятно в загрудине – светлое, серое, коричневое, а то и совсем темное. Должно быть, он видел душу человека, и цвет ее точно совпадал с тем, что он собой представлял. Потом с небольшим усилием своей воли он стал видеть внутренние органы людей – зрелище, прямо скажем, отвратительное, но позволяющее видеть человеческие недуги. Не настраивал себя на созерцание ливера окружающих и видел их обычными людьми, такими, как и все остальные хомо сапиенсы. Руслану казалось, что все люди видят у окружающих цветные пятна в загрудине и могут видеть внутренние органы. Осознание того, что это не так, пришло позже, после взрыва автомобиля.