– Что, хорошо? – прохрипел Антон, размашисто вгоняя себя в свою беспомощную жертву. – Нравится, да?..

Свету нестерпимо обдавало тошнотворным запахом дорогого виски. Её слуха откуда-то издалека достигал жалобный скрип дивана, перемежающийся с позвякиванием ременной пряжки. И ей казалось, что этот чудовищный кошмар длился, и длился, и длился целую вечность…

…А потом всё закончилось. Антон надсадно крякнул, сделал несколько коротких, судорожных движений и замер. В тихой комнате гулко зазвучало его тяжёлое дыхание. А чуть погодя он резко вышел из Светы и мешковато соскочил на пол.

– Чёрт… – сдавленно ругнулся он, застёгивая брюки, и в его голосе послышалось непритворное смятение.

Света так и лежала с закрытыми глазами, продолжая с силой сжимать кулаки. Её всю нещадно колотило, а сознание безвольно плыло в зыбком, подрагивающем мороке.

– Чёрт… – снова раздалось где-то совсем рядом с ней.

Спустя ещё пару мгновений она, наконец, услышала шуршание удаляющихся шагов. Затем лязг дверной ручки. Скрип колесиков в полозьях шкафа-купе. Стук брошенного на пол чемодана… Каждый достигающий её слуха звук казался ей немыслимо громким и раз за разом заставлял её вздрагивать и сжиматься всем телом. Крохотным утешением служило то, что он был не рядом, а где-то там, за стеной… Но каждая очередная секунда мучительного ожидания всё равно тянулась нескончаемо долго.

Тем временем Антон добрался до ванной. Стукнули дверцы настенного шкафа, зазвякали бутыльки, зашелестел пакет, в который он, по-видимому, торопливо скидывал все свои многочисленные туалетные принадлежности. С этим он управился довольно быстро и, судя по всему, опять направился в спальню…

…И в этот момент вязкую, зловещую тишину, нарушаемую лишь приглушёнными шорохами поспешных сборов, неожиданно вспорол оглушительный, душераздирающий кошачий крик:

– Ма-а-А-А-у-у!

– Пшёл на хер отсюда! – раздражённо гаркнул Антон.

…Свету вмиг выдернуло из её дурнотного оцепенения – задолго до того, как в её голове успела пронестись какая-либо разумная мысль. Она распахнула глаза, подскочила, перевернулась набок…

– Не тронь его, мразь!!! – разнёсся по квартире её надсадный, срывающийся голос. – НЕ ТРОНЬ!!!

Леденящий страх, сковывавший всё её тело жёсткой, беспощадной хваткой, исчез в мгновение ока. Она попыталась встать на ноги… но тотчас же рухнула на ковёр – её начало рвать. Антон вроде бы что-то крикнул в ответ, но выворачивающийся наизнанку желудок не дал ей разобрать ни слова.

…А когда рвота прекратилась, и Света, отплёвываясь, застыла над отвратительно пахнущей лужей прямо посреди гостиной, – раздалось короткое звяканье связки ключей, которую небрежно швырнули на пол.

И сразу же – грохот захлопнувшейся входной двери.

Всё.

Света снова попробовала подняться – и у неё снова не получилось. И поэтому, издавая слабый, подвывающий стон, она поползла в прихожую на четвереньках. На ходу подхватив сиротливо валяющуюся связку, она добралась до порога, приподнялась на коленях, повернула щеколду. Трясущимися пальцами вставила ключ в замочную скважину. Прокрутила раз, второй…

Вот теперь – точно всё.

– Федечка… – позвала Света, тяжело оседая вниз и оглядываясь вокруг. – Хороший мой… Федо-от…

Дрожа всем телом, она заползла в спальню. На полу тут и там валялись некоторые её вещи: собираясь в дикой спешке, Антон особо не церемонился. Света неуклюже опустилась на ковёр и заглянула под кровать. Там, в дальнем углу, рядом со стеной у комода, тускло поблескивали два мерцающих круглешка. Котёнок, сжавшись, сидел на четырёх лапах, готовый при необходимости броситься наутёк.

– Фе… е… дя… – заикаясь, выдавила из себя девушка…

…И, будучи больше не в силах сдерживаться, упала набок и забилась в беззвучных рыданиях. Багровое, донельзя исказившееся лицо с посиневшими, перекошенными губами стало похоже на жуткую маску. Света то прятала его в грязных, пахнущих рвотой ладонях, то выводила ногтями белёсые полосы на щеках, то больно сжимала в кулаках растрёпанные волосы. А ноги сами по себе продолжали беспорядочно сучить по полу, словно она всё ещё силилась куда-то уползти, где-нибудь укрыться…

…Через какое-то время она затихла. Прижимая к себе колени и уставившись в одну точку остекленелым взглядом, она незаметно провалилась в глухое, тягучее полузабытьё. Ощущение мерзостной нечистоты, расползшееся по всему её телу, слегка притупилось. А рассудок постепенно наполнился неким подобием усталого безразличия к тому, что ей пришлось перенести.

Скорее всего, она пролежала бы так ещё очень-очень долго… Если бы вдруг не почувствовала, как что-то прохладное и влажное легонько коснулось её небрежно откинутой правой руки.

Она чуть двинула головой и увидела Федота, осторожно обнюхивающего её ладонь. Котёнок заметил её взгляд и боязливо посмотрел на неё широко раскрытыми глазами.

– Мя-я-у-у… – тоненько мяукнул он.

– Ты мой маленький… – разлепила пересохшие губы Света и тихонько почесала пальцем белую шёрстку на его горлышке.

Федот, однако, принимать ласку не захотел. Отдёрнув голову, он продолжал встревоженно разглядывать зачем-то улёгшуюся на полу хозяйку. Потом вплотную приблизился к её лицу, несколько раз втянул ноздрями воздух и… принялся лизать солёную от слёз щёку.

– Ай, Федя!..

Прикосновение оказалось весьма шершавым – почти как у наждачной бумаги. Света удивилась: до этого кошки никогда её не лизали, а у собак язык был намного мягче.

– Федечка! – поморщившись, хихикнула она. – Ай! Щекотно!..

…И тут она опомнилась. Стараясь не делать резких движений, она села, взяла настороженного зверька на руки и тщательно его оглядела и ощупала. Тот вёл себя обычно, и Света успокоенно выдохнула: ей вряд ли доведётся узнать, почему он кричал, но всё вроде как обошлось.

– Ну что, – сипло сказала она, ссаживая котёнка на пол, – давай вставать. А то ты у меня ещё не кормленный…

Она ухватилась руками за край кровати, поднялась и с отвращением подтёрлась полой халата, мысленно порадовавшись тому, что утром не забыла выпить контрацептивы. После чего, поправив трусики, направилась к письменному столу.

Да, всё правильно. Сначала – музыка. Склонившись над включённым ноутбуком, Света поводила мышкой, сбрасывая скринсейвер, затем нашла в плей-листе «Je t'aime mélancolie». Крутанула регулятор громкости на колонке – и звуки знакомого, ритмичного вступления заполнили комнату.

Теперь неплохо бы вымыть руки и избавиться от вкуса рвоты во рту. И попить… А лучше – выпить.

Сопровождаемая Федотом, Света пошла в ванную. По дороге она заглянула на кухню – и испуганно остановилась: на столе застывшей бесформенной кляксой темнели розы. Переборов себя, Света взяла букет, выскочила в подъезд и поспешно положила его на окно между этажами, сдвинув в сторону цветочный горшок.

«Завтра утром вынесу на помойку, – подумала она. – А может, заберёт кто…»

Вернувшись в квартиру, она ещё некоторое время стояла у закрытой двери, успокаивая дыхание. Потом, вспомнив, покосилась на трюмо. Шампанского не было.

В ванной Света тоже обнаружила полный разгром. Сходив в туалет, она тщательно вымыла руки и лицо, почистила зубы и прополоскала горло.

Хорошо. Дальше – успокоительное.

В холодильнике стояла вторая из двух купленных вчера бутылок «Мартини». Света грустно хмыкнула: хорошо, что они с Лидой так до неё и не добрались. Скрутив пробку, она жадно приложилась к горлышку. А когда наконец оторвалась от бутылки – её перекосило и передёрнуло. Да, хлестать вермут вот так, из горла́ оказалось занятием довольно неприятным, но зато в голову алкоголь ударил сразу же. И Света, глубоко вдохнув, сделала ещё несколько больших глотков.

Она понимала, что ей сейчас обязательно нужно было чем-то себя занять. Уснуть у неё в ближайшее время вряд ли получится. А сидеть и тупо напиваться, невольно прокручивая в мыслях произошедшее, – это явно плохая идея. Да и оставлять такой бедлам в квартире, где теперь вместе с ней жил маленький котёнок, она никак не могла.