– Прости меня, пожалуйста! Давай начнём сначала… Давай хотя бы попробуем! Что скажешь?

Девушка молчала, хмуро разглядывая незамысловатый узор на ковре у себя под ногами. Она знала, что сейчас её искушённый, прошедший не через один десяток сложнейших переговоров собеседник пристально смотрит на неё. И он не проронит ни звука, пока она что-нибудь не скажет. Одним словом – продажник…

…Но, что бы там ни творилось в его голове, какой бы ни была причина, по которой он устроил этот дурацкий спектакль, Света закончит всё так, как и собиралась. И даже этот пламенный спич, напичканный штампованными фразами из сопливо-приторных голливудских мелодрам, нисколько ей не помешает.

– Послушай, Антон, – вздохнула она и подняла глаза. – Тебя, наверное, удивит то, что я тебе скажу… Понимаешь, всё немного не так, как ты себе это видишь. Да, поначалу я была шокирована и расстроена. Но затем я всё обдумала… И вот к чему пришла…

Эти слова дались ей нелегко. Но это было и понятно: ей едва ли не впервые в жизни предстояло самой, без чьей-либо помощи переубедить в чём-то более взрослого, более опытного и намного более уверенного в себе человека. Да и обсуждали они не какую-то мелочь, вроде того, плитку какого цвета им следует положить в ванной… Сейчас речь шла о том, от чего целиком зависели их дальнейшие судьбы.

– На самом деле я тебя не виню, – вновь заговорила она. – Наоборот, я тебя понимаю. Я понимаю, почему ты так поступил. Или – поступал… Вчера же это был не первый раз, да?.. Но я на тебя не в обиде. Просто… Просто мы друг другу не подходим. И никогда не подходили…

Произнеся это, она увидела, как на лице Антона проступило выражение полнейшего замешательства. Вполне вероятно, он был готов и к слезам, и к крикам, и даже к самой настоящей истерике со стороны своей обычно тихой и покладистой подруги… Но такой поворот, судя по его чуть отвисшей челюсти, стал для него полным сюрпризом.

– Как… не подходим? – запнувшись, выговорил он. – В каком смысле?

– В прямом, – пожала плечами Света. – Ты ведь явно был мной не очень доволен… Мной – и тем, что между нами было…

– Нет-нет, погоди! – подобрался Антон. – С чего ты взяла? Я был всем доволен, просто…

– Антон, ну мы ведь с тобой уже не дети, – устало перебила его Света. – Если бы ты был всем доволен, то ты… ты бы, мне кажется, старался больше времени проводить со мной… а не с друзьями по кабакам… или с той… на заднем сиденье…

– Если ты хочешь, чтобы я снова за это извинился, – мрачно сказал молодой мужчина, – то прости меня, пожалуйста, ещё раз…

– Да не нужно тебе извиняться! – с жаром отозвалась Света. – Я представляю, каково тебе со мной было. Я же не идиотка… Да, я не особо старалась, чтобы быть для тебя самой-самой… чтобы ты был полностью удовлетворён нашим… сожительством. Тем более что ты тоже, если честно, далеко не мой идеал…

Собиравшийся уже было что-то возразить Антон так и обомлел.

– Это для тебя правда такая неожиданность? – с грустной усмешкой поинтересовалась Света. – А тебе не казалось странным, что я, например… что я никогда особо не скучала по тебе, пока ты разъезжал по командировкам? Что не хотела красиво одеваться, хорошо выглядеть или вкусно готовить для тебя?

– То есть всё это время я тебя не устраивал… – глухо обронил Антон, уставившись в пол.

Язык у него теперь заплетался ещё сильнее: должно быть, гуляющий в крови алкоголь продолжал делать своё дело.

– Я всего лишь хочу сказать, – сдержала досадливый вздох Света, – что мы с тобой были не самой удачной парой. И это очень хорошо, что мы расстаёмся.

Антон сердито глянул на неё исподлобья.

– Ну почему ты злишься? – с искренним удивлением спросила она. – Ну зачем я тебе? Ведь понятно, что я той твоей… даже в подмётки не гожусь. Она ведь, наверное, вся такая классная, стройная, модная, секси… Не то что я. А тебе пальцем щёлкнуть – и у тебя будет куча таких, как она… Выбирай – не хочу!

Однако выражение лица Антона не изменилось.

– То есть всё это время я тебя не устраивал… – медленно повторил он, и в его голосе явственно зазвучали угрожающие нотки.

Света напряглась… но тут же поняла, что именно так задело этого молодого человека.

Он всегда был везунчиком, баловнем судьбы, который легко и непринуждённо получал всё, что хотел. У него была привлекательная внешность, обаяние, харизма. Он сделал головокружительную карьеру, зарабатывал хорошие деньги, успел повидать мир. Ему завидовали мужчины, им восхищались женщины… И тут вдруг какая-то серая мышь, которая всю жизнь смирно «молчала в тряпочку», начинает говорить с ним так, словно вразумляя бестолкового, дураковатого пацана. Да она должна молиться на него! Должна трепетать от восторга только потому, что он одаривает её своим вниманием! И такая ерунда, как случайная интрижка, абсолютно ничего не меняет – подумаешь тоже, да все мужики так делают…

…А эта неблагодарная всё никак не уразумеет, что она, как ни старайся, нипочём не найдёт себе такого, как он. Мало того – она ещё и нагло заявляет ему прямо в глаза, что он для неё, видите ли, недостаточно хорош!..

– Чего замолчала? – желчно осведомился он. – А то мне уже интересно, как ты меня, убогого, так долго терпела?

– Но ты ведь тоже меня тер… – начала было Света.

– Может, я сам буду за себя говорить?! – ощерившись, оборвал её Антон, медленно поднимаясь и сжимая кулаки.

Он, верно, уже напрочь позабыл о том, зачем вообще сюда пришёл. И Света запоздало сообразила, что оказалась в пустой квартире наедине со здоровенным, нетрезвым, а теперь ещё и разъярённым парнем. Который за один день успел стать для неё чужим. Совершенно чужим…

– Ну что, давай, рассказывай, – зло прорычал Антон и пугающе медленно шагнул вперёд, – какого хера ты всё это время мне мозги пудрила?

Свете стало по-настоящему страшно. И страшнее всего было то, что она никогда раньше не видела этого человека таким. Его взгляд был наполнен яростью, ноздри хищно раздувались, на скулах ходили желваки.

– Антон… – прошептала она совсем тихо.

– Что – «Антон»? Что – «Антон»? – рявкнул тот, грозно нависая над ней.

…И вдруг, стремительно вцепившись в отвороты её халата, он опрокинул Свету на спину и втиснулся между её ног. Приникнув к ней, он безжалостно вжал её в прохладную обивку дивана своим жёстким, как доска, предплечьем.

– Говоришь, я мало тебя трахал? – процедил он сквозь зубы. – Так мы сейчас это исправим! Ты в курсе, что после больших ссор – самое лучшее порево?

Его правая рука метнулась куда-то вниз, и Света похолодела, услышав позвякивание ременной бляхи…

Ещё никогда в жизни она не испытывала такого ужаса – дикого, панического, обессиливающего. Приоткрыв рот, она дышала как вытащенная из воды рыба. При этом её горло свело настолько неистовой судорогой, что она была не в состоянии проронить ни звука. Тело отказывалось слушаться, и всё, что ей оставалось, – это слабо упираться ладонями в грудь навалившегося на неё мужчины. И не отрываясь смотреть в его сузившиеся, налившиеся кровью глаза…

– Ты этого хотела? – прошипел Антон, справившись с брюками.

Полы задравшегося халата не создавали для него никакой преграды; он поддел пальцами узенькие трусики и грубо дёрнул за них, сдвигая в сторону. От его прикосновения Света содрогнулась всем телом.

– Не… на… до… – едва слышно пролепетала она. Её губы прыгали, а по вискам уже стекали ручейки слёз.

– Что такое? Тебе же мало было? – делано удивился Антон.

Он поднёс руку ко рту, смачно плюнул на пальцы – и заставил Свету вздрогнуть снова, проведя влажной от слюны ладонью между её раздвинутых ног.

– Не… на… – вновь попыталась выговорить Света, отчаянно мотая головой.

Не обращая внимания на её захлёбывающийся шёпот, Антон решительно приподнялся, выпрямил левую руку и упёрся ею девушке в грудину. А правой – подхватил её ногу, зажав согнутое колено у себя под мышкой…

…Острая боль пронзила Свету насквозь. Она запрокинула голову, что есть силы зажмурила глаза и раскрыла рот в немом вскрике. Её ладони, отпрянув от широкой мужской груди, непроизвольно сжались в маленькие кулачки.