— Вряд ли дядя Герман пойдет вам навстречу, господа мои. У нас с ним, знаете ли, ма-а-а-аленькое совместное предприятие, уже приносящее неплохой профит. А от перспектив ажно дух захватывает. Как думаете, куда он вас… хм, куда он вам порекомендует отправиться? Предельно вежливо, естественно?

— Как ты сейчас, что ли?

— Да, дед Семен. Я пытаюсь сдерживаться, хоть это и очень трудно. Особенно после неприкрытых угроз.

— Да какие же это угрозы, Сашенька? Господь с тобою! Мы просто пытаемся донести до тебя одну простую мысль: ты сейчас как тот гордиев узел, на тебе сошлись интересы сразу трех группировок в клане: Германа, его воинствующих оппонентов, и наши, тех, кто желает сохранить стабильность и мир. И всеми силами стремится избежать большой крови.

— А малой, значит, не гнушаетесь?

— Один человек это всего лишь один человек, отрок, — тихо, но веско произнес дед Захар. — Пусть даже и номинальный глава клана.

Да твою же маму! Снова очень многозначительная оговорка. Деды-то, оказывается, на меня надеются! А именно, что молодость возьмет верх и я порешу дядьку. Ну а дальше вариантов просто масса.

— Господа мои, давайте на секунду — чисто гипотетически — представим, что я повелся на ваши посулы и бросил вызов дяде Герману. Мало того, еще и победил в поединке. С чего вы взяли, что я останусь рулить кланом? Нам уже давно не по пути. У меня, если честно, есть лишь деловые интересы. И как раз объект этих интересов вы и призываете выпилить. Я ничего не перепутал?

— Нас устроит любой исход поединка, Сашенька. Если ты об этом, конечно. Но тебя же интересует только победа?

— Вы дяде Герману то же самое в уши заливали?

— Не груби, — страдальчески сморщился дед Семен.

— Ага!!! Так он вас тоже послал!!!

— Скажем так: мы ему деликатно намекнули, и он не менее деликатно дал понять, что не заинтересован в конфронтации с тобой. А вот заго… хм, оппозиционеры ему никто и звать их никак. Поэтому он оставляет за собой право на адекватный ответ.

— Черт… нехилый замес намечается…

— И мы о том же, отрок. И мы о том же…

Помолчали, думая каждый о своем. Причем деды, судя по смурному виду, уже не в первый раз расклады мысленно прогоняли, и не находили в ситуации ничего хорошего. Я, если честно, тоже натурально прифигел. Меньше всего я намеревался ввергнуть родной клан в пучину междоусобной резни. Собственно, именно по этой причине и пошел на всяческие ухищрения с бегством, сменой личности и игрой в прятки до исхода легитимного срока предъявления полномочий. И все равно не помогло. Царь-то ненастоящий!!! И поди докажи народу, что наследник сам, сугубо добровольно отказался от власти. Они попросту в упор не будут видеть предъявленных доказательств. Потому что им вовсе не доказательства нужны, а всего лишь формальный повод копать под захватившую власть группировку. Я тут вообще как собаке пятая нога. Или рыбе зонтик. Черт. Обидно. Как бы не пришлось в очередной раз оставить всех с носом… извини, дядя Герман. Выскользнуть из расставленных силков не получится. Но и без сопротивления я не сдамся, так и знайте.

— Так ты согласен, отрок?

— Нет.

— Такой ответ мы не примем.

— Ваша проблема. И не вздумайте давить на меня силой, кое-кто тут недавно уже пробовал.

— Герман нас опередил? — удивился дед Семен.

— Отнюдь. Нашлись другие… желающие. От стороннего производителя, так скажем.

— Тогда тем более тебе домой надо, Сашенька. Там хотя бы противник явно обозначен, и его можно относительно легко локализовать.

— Нет.

— Не спорь. Иначе нам придется принять меры.

— Если я хотя бы заподозрю — слышите, господа мои? — хотя бы заподозрю агрессию с вашей стороны, я снова ударюсь в бега. Но перед этим официально раскроюсь как Александр Завьялов. И заявлю о своих претензиях на власть в клане.

— Тогда тебе придется подтвердить свои намерения делом, — оживился дед Захар. — Пожалуй, нас это устроит.

— Нет.

— Что нет, отрок?!

— Не придется подтверждать. Потому что мне это на фиг не сдалось. Я лишь объявлю о намерениях. И спрячусь так, что хрен вы меня отыщете. В результате я по-прежнему останусь формальным поводом для смуты, но в этом случае у оппозиции будут окончательно развязаны руки. Представляете последствия? Поправьте меня, если я не прав — вы как раз от этого и хотите уберечь клан?

— И кто же этот таинственный наставник? — тяжко вздохнул дед Семен. — В глаза бы бесстыжие ему посмотреть…

— В другой раз, господа мои. Он сейчас сильно занят.

— Похоже, ситуация патовая, Семен. Придется возвращаться несолоно хлебавши… но и ты, отрок, помни — у тебя был шанс обрести нашу поддержку.

— Вашу — это чью, извините? Я так и не получил полного расклада. А верить на слово всего лишь двум старейшинам… может, вы в совете тоже эти, как их? Диссиденты, во!

— Не выражайся при старших, Сашенька. Что за молодежь пошла, совсем старикам веры не осталось…

— Я не доверяю никому. Вообще.

— Даже себе, отрок?

— Особенно себе, дед Захар.

— Молодец.

— Я знаю.

— Да не ты, а наставник твой.

— И это я знаю.

Посчитав, что разговор, и без того довольно бессмысленный, подошел к своему логическому завершению, я встал из-за стола и объявил:

— Рад был повидаться, господа мои. Передавайте по возвращении горячий привет.

— И кому же? — хмуро уточнил дед Семен.

— А кому сочтете нужным. Хоть дяде Герману, хоть оппозиционерам, хоть всем сразу. И еще. В банку с пауками я не полезу, но постараюсь что-нибудь придумать, чтобы обезопасить Германа Романовича.

— Это окончательное твое решение, отрок? Ты принимаешь сторону номинального главы?

— Однозначно. И еще раз подтверждаю отказ от претензий. Дядя Герман принял бразды правления кланом по праву. Так и передайте всем заинтересованным лицам.

— Боюсь, отдельным горячим головам этого будет недостаточно, Сашенька. Они все равно попробуют расшатать под Германом трон.

— Пусть пробуют. Его я знаю, с ним у меня дела. Он предсказуем. А все остальные… ими я быстрее пожертвую, чем проверенным партнером по бизнесу.

— Но ведь Герман твой главный враг! — повысил голос дед Семен.

— Правда? — удивленно заломил я бровь. — А мы-то с ним и не знаем… в общем, последний раз повторяю: трон мне не нужен, дядя Герман у власти меня более чем устраивает, и в случае свары я приму его сторону. И помогу всем, чем смогу. А могу я довольно много. И возможности у меня… специфические, так скажем.

— Ладно, отрок. Мы тебя услышали. Но, мню, придется к этому разговору еще раз вернуться.

— Если в таком же формате — милости прошу, господа мои. Попробуете надавить силой… смею заверить, будете удивлены. Неприятно удивлены. Честь имею.

Не оглядываясь более на прифигевших стариков, я пересек обеденный зал и выбрался из кафешки, на ходу активировав «нейр». И едва оказавшись вне видимости гостей, вызвал Пахомова:

— Влад? Видел тех двоих?

— Да, Кумо прислал картинку. Кто это?

— А ты еще не пробил по базам? — изумился я.

— Пробил, конечно, — легко сознался тот. — Но уточнить не помешает. Вдруг это такие люди, что их лучше не замечать?

— Эти как раз такие. Поэтому обеспечь им режим максимального благоприятствования. Захотят осмотреться на станции — не препятствовать. Если в чем-то не уверен, консультируйся со мной.

— Вас понял, босс.

— Все, работай.

— Алекс, сильно занят?

— Не очень. Чего хотел, Влад?

— Лично я ничего, но тут такая штука… ты будешь смеяться, но тебе повестка.

— В суд?

Я настолько удивился, что оторвался от возни с очередным гексовским генератором, разогнулся и утер пот. Потом мановением руки развернул окошко видеосвязи на всю виртуальность, чтобы лучше видеть Влада Пахомова, но и на его физиономии прочел лишь легкую растерянность вкупе с веселым удивлением.

— Не-а, — тем не менее, ответил он. — К нашим эсбэшникам, которые государственные.