В троллейбусе Встал троллейбус. Шум – как на вокзале! Кто-то за милицией сходил. – Что случилось? – Жулика поймали! Трешницу, мерзавец, утащил!.. – Слишком к ним уж много снисхожденья! — Женщина воскликнула в сердцах. А мужчина в роговых очках Даже закурил от возмущенья. Жулик пойман. И уже давно Катится троллейбус по предместью. А внутри клокочут все равно И бурлят, как крепкое вино, Люди с незапятнанною честью. Жулик – дрянь. И мы, ему желая Строгого и крепкого суда, Все же сами что-то упускаем, Ибо слово «совесть» понимаем Как-то странновато иногда. Если б вдруг грабителем был назван Тот мужчина в роговых очках, Он, наверно, за такую фразу Вас мгновенно обратил бы в прах! А ведь сам у друга одолжил Как-то деньги, мило и культурно. И отнюдь устроился недурно: Взять-то взял, а возвратить «забыл». Вор, стянувший трешницу сейчас, Негодяй отныне и навек. А урвавший больше в десять раз — «Честный» и «приличный» человек! Так уж, видно, издавна считается, Только, если честно говорить, Между «не отдать» и «утащить» Разницы большой не получается. Впрочем, дело не в одних рублях, Не в одном стяжательстве, конечно. А в других, «не денежных» делах Так ли мы порою безупречны? Женщина, что жулика кляла, Том стихов из сумочки достала. Как она его приобрела? Да когда-то у друзей взяла И, как говорится, «зачитала»… Если тайно в магазине взять С полки книгу – это будет кража. А у друга взять и «зачитать» — Тут неловко и сказать-то даже. А скажи – и впрямь услышишь смех, Даже вскинет брови в изумленье: – Не вернула книгу? Вот так грех! Тоже мне, простите, преступленье! И подите растолкуйте ей, Что тому хозяину, быть может, Книга эта важного важней И богатства всякого дороже. Жулик пойман и под стражу взят. Мягко мчит троллейбус по предместью… А внутри все спорят и шумят, И бесчестность подлую бранят Люди с «незапятнанною честью»!.. 1969 Пустые слова
Ну как это можно, не понимаю! Просто кругом идет голова: Все время пустые, пустые слова Тебя, как облаком, окружают. Цветистые, пестрые, равнодушные, Они кувыркаются в тишине. И ты их, словно шары воздушные, Целыми гроздьями даришь мне. Люди о ком-то порой говорят: «Необязательный», «необязательная» — Какие противные прилагательные! Я б выбросил к черту их все подряд! Выходит, что чуть ли не все – пустяк: Слово дается, слово берется… Прости, но неужто тебе вот так И впрямь хорошо на земле живется?! Возможно ли говорить уверенно: «Приеду. Сделаю. Буду звонить». Без тени сомнения говорить И знать, что ни грамма не будет сделано! И не смущаясь и в малой мере, Плыть дальше, зная наверняка, Что где-то ждут твоего звонка, Что кто-то в твое обещание верит. Пустые слова, пустые слова! Фальшивые копии слов счастливых, Красивые, словно люпин-трава, И зло-недобрые, как крапива. Слова: «До последних минут моих», «Верность», «любовь», «счастливая дата», Ты так легко произносишь их, Что даже становится жутковато. А в шатких местах у тебя готово: «Честное слово!» Ну не смешно ли? Зачем произносится: «Честное слово!»? А все остальные – лживые, что ли? Жизнь – как придуманная история, Слова – точно мыльные пузыри. Зачем тебе вся эта бутафория, Ответь мне, шут тебя подери! А впрочем, за все говорят дела, Которых как раз-то и не бывает. Душа, не рождающая тепла, Только пустые слова рождает. Но мира не будет меж мной и ими! Пойми и на что-то одно решайся: Или же ты расставайся с ними, Или со мной расставайся! 1969 Эфемера Вульгарис Серебристый огонь под сачком дрожит, Только друг мой добыче той рад не очень: Эфемера Вульгарис… Обычный вид. Однодневная бабочка. Мелочь, в общем… Что ж, пускай для коллекции в строгой раме Не такая уж это находка. Пусть! Только я к Эфемере вот этой самой Как-то очень по-теплому отношусь. Мы порой с осужденьем привыкли звать Несерьезных людей и иные отсевки Нарицательно: «Бабочки-однодневки». Я б иную тут все-таки клал печать. Мотылек с ноготок? Отрицать не будем. И, однако, неплохо бы взять пример С этих самых вот маленьких Эфемер Многим крупным, но мелким душою людям. Сколько времени тянется день на земле? Скажем, десять часов, ну двенадцать всего-то. Но какая борьба и какая работа Ради этого света кипит во мгле! Где-то в речке, на дне, среди вечной ночи, Где о крыльях пока и мечтать забудь, Эфемера, личинка-чернорабочий, Начинает свой трудный и долгий путь. |
