– Суд вроде был? – вспомнил Игорь.
Я вопросительно посмотрела на двоюродного брата, потом на непрошеных гостей. Они оба кивнули.
– Моего отца судили?! За подлог? Или как это официально называется?
– Вашему отцу повезло, что Алексеева обвиняли – среди прочего – во взятии в заложники жен и детей «подшефных» бизнесменов. Ваш отец заявил, что Алексеев угрожал вашей маме и вам с сестрой. И ваш отец боялся за жизнь родственниц. В милицию (тогда еще была милиция) обратиться побоялся – жена одного обратившегося бизнесмена была убита. Ваш отец обо всем этом знал и выбрал меньшее зло для себя.
– То есть Алексеев сейчас может мстить моему отцу? – спросила я.
– Может. Но не только ему. У него полно врагов и полно людей, которые, по его мнению, ему что-то должны. Но мы сейчас говорим не об Алексееве. Это опять же к слову пришлось и для вас информация.
– Где он находится территориально? – тем не менее спросила я.
Мужчины пожали плечами.
– Он в Питере?
– Может, и в Питере. Может, где-нибудь кости греет – на каком-нибудь тропическом острове. Может, сидит безвылазно в доме у брата. По крайней мере, пока он нигде не «светился». А мы хотим поговорить с вами о вашей сестре Яне и, возможно, немного о папе.
Я была вся внимание. Я понимала, что мы подошли к цели визита непрошеных гостей.
– Вы, конечно, знаете, что у вашей сестры Яны есть собственная клиника, и очень успешная, – сказал вице-президент банка.
Я ответила, что узнала об этом буквально на днях. Мы не общаемся с Яной, да и с другими родственниками я общаюсь мало. Больше всего времени я проводила с дедом, но его уже нет в живых.
– Да, мы специально выясняли, какие отношения в вашей семье, – кивнул Владислав Петрович. – Но все равно думали, что вы знаете про клинику.
– А какое это имеет значение? Я в ее клинике никогда не была и не собираюсь.
Игорь сказал, что и он не был.
– Вы не задумывались, откуда у вашей сестры деньги на клинику? – Владислав Петрович посмотрел вначале на меня, потом на Игоря.
Мы оба пожали плечами.
– Кредиты, – произнес вице-президент.
– Янка из тех, кто набрал несколько кредитов? – воскликнул Игорь. – Брала новый, чтобы расплатиться по старому? И вы хотите получить эти деньги с Ани?
«Почему вы не заберете клинику? Официально через суд или неофициально? Да, клиника оформлена не на Яну, но неужели ваши юристы не придумали, что можно сделать?» – хотелось спросить мне, но я сдержалась.
– С Ани мы ничего брать не будем. Я повторяю, что мы хорошо изучили вашу семью, чтобы точно знать, с кем мы имеем дело. Мы надеемся на Анину помощь.
– Вы хотите, чтобы я поговорила с Яной? Сказала ей, чтобы она вернула вам деньги? Так она со мной разговаривать не будет. Это бесполезно. Вы зря потратили время. Хотя, конечно, большое спасибо за информацию о Зине, Ильюшкине и отце.
– Вы еще не выслушали нас до конца, Аня.
– Простите.
Я внимательно посмотрела на начальника службы безопасности банка.
– Ваша сестра Яна не брала кредиты. Ни одного, ни в одном банке.
Мы с Игорем удивленно переглянулись.
– Отец брал? – спросила я.
– И отец ваш не брал. Хотя все его накопления ушли на лечение вашей матери.
– Что с Татьяной Григорьевной? – воскликнул Игорь.
– Аня, вы знаете?
– Знаю.
Игорь посмотрел на меня. Я сказала. Игорь только покачал головой.
– Ваша сестра Яна и ваш, Аня, папа Николай Львович придумали интересную схему получения денег. Не знаю, кому первому пришла в голову мысль, предполагаю, что вашей сестре. В доле были не только ваши родственники, но и другие люди. В результате ваша сестра открыла клинику, ваш папа содержит две семьи в дополнение к основной, вылечил вашу маму, ваша сестра Яна купила домик в Испании. Сейчас ваш папа восстанавливает накопления, а ваша сестра Яна, похоже, давно считает, что в России деньги вообще держать нельзя, и все переводит за рубеж.
– Они ограбили ваш банк? – спросил Игорь.
Мужчины кивнули.
– Как?! – воскликнули мы хором с Игорем. – Яна еще и хакер?
Оказалось, что Яна не хакер, но они вместе с папой использовали для получения кредитов бывших папиных пациентов (скорее – клиентов) и таких же пациентов-клиентов папиных последователей, сменивших его на посту штампования патентованных психов.
Я сказала, что для получения, по крайней мере, ипотечного кредита требуется справка из психоневрологического диспансера, то есть нужно заключение нарколога и психиатра.
Игорь хмыкнул и сказал, что в России все справки при желании и наличии средств всегда можно было купить.
– То есть патентованные психи брали в вашем банке кредиты? Приносили липовые справки, что они не психи? Хотя они, наверное, на самом деле не психи.
– Использовались разные варианты, поэтому мы и не отреагировали сразу же, – вздохнул вице-президент.
Нам пояснили, что в истории даже российского кредитования бывали случаи, когда человек, взявший кредит, на самом деле сходил с ума. Теперь юристы большинства банков (а может, и всех) оговаривают этот момент в соответствующих договорах. И ведь не зря же привлекают поручителей по кредиту. В общем, банк сделает все возможное, чтобы вернуть деньги. Никто никому ничего не спишет и не простит. Долги могут перейти родственникам. Даже умирать бесполезно! В банках есть отделы взысканий (назовем так), с сотрудниками этих отделов проводят соответствующие тренинги. И они делают все, чтобы заставить человека заплатить. Банки все тщательнее и тщательнее проверяют клиентов.
Но бывают сбои. В особенности когда к делу подключен начальник кредитного отдела.
– Слава Рукомойников?
Оба представителя банка кивнули. Нам пояснили, что к выводу денег из банка привлекались люди, в свое время получившие от нашего с Янкой папы нужный диагноз. Конечно, не все. Их, вероятно, тоже вначале изучали – Яна, папа, может, еще кто-то. Если «патентованный псих», в девяностые годы отмазавшийся от тюрьмы, теперь стал уважаемым бизнесменом, то ни за каким кредитом он для врача-психиатра не пойдет. Возможно, он даже постарался снять диагноз, хотя, может, и оставляет «про запас». Такой диагноз в нашей стране вполне может пригодиться, и не знаешь когда.
Но нашлись и люди, оказавшиеся в сложной жизненной ситуации. И они шли получать кредит – с «чистой» справкой, но подписанной не папой, а кем-то из его знакомых или учеников. Врачу объяснялось: вот, понимаешь, такое дело, надо было человека отмазать от армии (тюрьмы), Афганистана, Чечни, ну, ты сам понимаешь, а сейчас нужно квартиру покупать, человек работает, никакой он не псих, вот справка с работы, вот его доходы, и вот тебе небольшая компенсация за понимание. А потом банк узнает, что дал кредит недееспособному человеку. У начальника кредитного отдела вроде все в порядке. При общении клиент не производил впечатления неадекватного человека – говорил здраво и, уж конечно, слюни не пускал. Работа есть, справки все нужные принес.
Вероятно, мой отец имел свою базу данных – еще со времен работы в государственной медицине, а уходя в частную, все забрал с собой. Или всегда держал свои записи дома, или даже в квартире у бабушки, или еще где-то. Он знал, кого подключать! Может, с ним вместе работал какой-то частный детектив, выясняя, где сейчас находятся те люди, которым папа в свое время поставил нужные им диагнозы.
– Мы уже вели внутреннее расследование, когда Рукомойникова убила ваша сестра Яна, – сообщил Владислав Петрович.
– Как убила? Они же в аварию попали. Я знаю, что Яна перетащила его на водительское место, но… Я так поняла, что вы говорите о преднамеренном убийстве?
– Говорю. Ваша сестра – великолепный водитель.
Игорь хмыкнул.
– Вы многого не знаете, – спокойно продолжал Владислав Петрович. – Ваша сестра Яна посещала курсы экстремального вождения. Я не могу точно сказать, зачем ей нужно было показывать себя неумелым водителем. Хотя развалюхи, на которых она ездила, возможно, использовались для тренировок. Она гоняла по промзонам, там у самого опытного водителя не всегда есть шанс уйти от столкновения с каким-то предметом. Ну и заодно фиксировала аварии «для истории». Я повторяю: я не знаю мотивов вашей сестры в этом случае. Но она явно планировала уехать из страны.
