– Когда дело закроют, – хмыкнула тетя Майя. – И во сколько тебе обойдется его закрытие, дорогой братец? Мне просто любопытно. Не стесняйся, здесь все свои. Сколько стоят четыре трупа?

Папа молчал. Мама тоже молчала.

– Звони Андрею, – снова повернулась ко мне тетя Майя.

Я позвонила. Они опять пили с Серегой. Я обрисовала ситуацию – что мебель нужно забирать сегодня. Андрей сказал, что они с Серегой скоро будут. И они на самом деле вскоре приехали. Мы тем временем вместе с тетей Майей выложили всю бабушкину и дедушкину одежду из шкафа на кровать. Бабушка отдала часть дедушкиной одежды гастарбайтерам, но явно не всю. Лучшие вещи пока оставались в квартире. Или хотела предложить отцу? Дяде Мише? Мужьям своих подруг?

– Потом все разберем, – махнула рукой тетя Майя. Хотя она-то сама завтра улетает, и неизвестно насколько. Я не собиралась разбирать одежду. Если драгоценная Яночка захочет – пожалуйста. Раз она здесь жить собралась.

Насчет комода тетя Майя сказала, чтобы я его забирала с бельем. «Дома разберешься, – заявила тетка. – Всегда можешь назад привезти ненужное. Или на тряпки пойдет. Яночка обойдется. А мужики втроем и с бельем дотащат».

Вечером мебель уже стояла в моей квартире. Матрена все обнюхивала, вставала на задние лапы, опираясь передними то на комод, то на шкаф, то на сервант. Я пока не стала развешивать свою одежду и расставлять посуду. Я устала. И какая спешка? От этого нужно получать удовольствие. Займусь в какой-нибудь выходной. Стояли коробки все это время – и дальше постоят.

– Аня, можно я свои вещи перевезу? – спросил Андрей, когда мы уселись на кухне пить чай.

– Можно, – ответила я. – В особенности раз теперь шкаф есть. Это ты сам решил или мама с Олесей предложили?

– Они даже не сообразили, что мне нужны трусы, спортивные штаны, бритва, когда я у тебя больной лежал.

– А откуда же все это появилось? – удивилась я.

Я на самом деле думала, что бритву, крем для бритья, одеколон и кое-какую одежду Андрею привезли его родственницы, которые тогда приезжали в мое отсутствие. Оказалось, что первой об этом подумала моя бабушка – и Андрюша позвонил другу Сереге, который все и привез, заскочив к нему домой. И теперь его бабушка предложила Андрюше забрать побольше одежды, причем в дневное время, когда нет мамы и Олеси.

– И она с тобой хочет познакомиться. Она не выходит из дома, так что приехать сюда не может. И она мудрая… Она сама признает, что сделала в жизни много ошибок. Теперь хочет помочь мне.

– Одежду заберешь без меня, – сказала я. – А в гости заедем через некоторое время. Я пока не готова к визитам. Мне бы со своими родственниками разобраться.

Я рассказала Андрею про звонок Яны.

– Ты даже примерно не представляешь, сколько она здесь зарабатывала?

Я покачала головой. Мы включили Интернет и ввели соответствующий вопрос. Интернет не дал ответа на «владельца», но дал на главного врача и генерального директора. А если еще уникальная методика… Но есть и расходы. Мы не знали, сколько стоит выращивание водорослей и во сколько обходятся исследования, если Яна их проводила. Но если клиника успешная, то Яна, по идее, должна всяко иметь тысяч сто пятьдесят, если не двести в месяц. Может, и больше. Она жила с родителями, то есть не платила ипотеку, не снимала квартиру.

Невольно возникал вопрос: где деньги, Зин?

– Может, у нее все в банках лежит? – высказал предположение Андрюша. – Или она все за границу переводила?

– Для перевода за границу у нее не те суммы, – заметила я. – У нас за границу переводят миллионы и миллиарды. А она на своих водорослях миллионы сделать не могла. То есть я думаю, что не могла. И Сосновский ей навряд ли будет миллион платить. Он сам будет делать деньги. А Яна у него – наемная служащая.

– Аня, если Сосновский заинтересовался лечением водорослями, то есть омоложением, или омоложением и лечением, то это прибыльное дело, – заметил Андрей. – Это не тот человек, который вкладывается в проекты, которые, может быть, когда-нибудь дадут прибыль. Он явно все просчитал. Значит, водоросли дают прибыль. Факт.

– И еще был банкир Слава, который давал кредиты… – задумчиво произнесла я.

Мы встретились глазами с Андреем. Мы не знали, что и думать. Пока наш с Яной отец платил за то, чтобы вытащить Яну из неприятностей, сама Яна откладывала денежки?

– А в какие неприятности попадала твоя сестра? – вдруг спросил Андрей.

Я знала, что она разбила две машины – еще до аварии, результаты которой мы видели во время первого свидания с Андреем. И аварий с теми машинами было не две, а больше, я точно не знала сколько. Но там вроде не было жертв. Слава сломал руку во время последней, то есть предпоследней – когда Яна разбила вторую свою машину так, что она не подлежала ремонту. А потом она разбила Славину и убила Славу и еще троих людей.

– И все? – спросил Андрей. – Я не имею в виду последнюю аварию. Я говорю про то, что было до нее.

Я задумалась. Мои родители преподносили дело так, будто бы им приходилось постоянно вытаскивать Яну из каких-то серьезных неприятностей. А из каких? Ну, разбила две машины. Яниных денег должно было хватить на новые. Пусть папа потратился на лечение мамы, а мама просадила много денег на мгновенные лотереи. А ведь машины должны были быть еще и застрахованы.

– Она случайно не наркоманка? – спросил Андрей. – Может, у нее все деньги на наркотики уходят? А твои родители тратят деньги на ее лечение?

Я пожала плечами. Я не знала, что и думать. Андрей сказал, что завтра на работе поищет информацию по авариям, в которые попадала Яна. Он же как раз работает в той службе, где эта информация хранится! А от этого уже будем плясать. Если Яна во время предыдущих аварий разбила чьи-то дорогие машины – одно дело. А если нет?

– А куда собралась тетя Майя? – спросил Андрей. – Я так понял, что она завтра уезжает.

Я еще не рассказывала про тетю Майю. Она – специалист по африканским болезням. Более того, она является консультантом регионального бюро Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) для стран Африки. Тетя Майя бывает и в Женеве, в штаб-квартире ВОЗ, и в Браззавиле (Конго), где находится это региональное бюро, и ездит по странам Африки с миссиями ООН, и выступает на различных конференциях по африканским болезням. И не только на конференциях, например, она регулярно выступает по Би-би-си, пишет статьи не только в «Бюллетень ВОЗ», но и в массу других зарубежных изданий. Кажется, ее статьи печатали во всех африканских странах, и они популярны в США. Только у нас она мало известна. Может, потому, что у нас своих проблем выше крыши. Куда нам еще африканские болезни? К счастью, у нас они мало распространены.

Сама тетя Майя про свой интерес к Африке говорит: «Так сложилась жизнь». Она интересуется историей Африки, бытом африканских племен и фактически живет Африкой. Мне она говорила, что если бы ей было дозволено выбирать, то она поселилась бы в Южной Африке в период британского владычества – когда были открыты месторождения алмазов и золота.

– А как же англо-бурские войны? – спрашивала я.

– Люди воевали всегда и будут воевать. Но как тогда было интересно! Я бы нашла себе какого-нибудь английского барона или герцога… А может, просто поехала бы в те земли как врач и лечила всех – белых и черных.

– Женщины-врачи тогда разве были?

– В Англии были. И как раз несколько поехали в Африку, потому что в Англии их затирали врачи-мужчины. А в тех местах они стали хорошо известны. Получили невероятную практику. Чернокожее население вообще считало их белыми богинями, и легенды о них живы до сих пор. Правда, нас и сейчас иногда считают богинями.

От тети Майи я знала, что самые страшные вирусы формируются в Центральной Африке – этому способствует климат, а «инкубаторами» служат обитающие там обезьяны. Например, ВИЧ родом оттуда. Также оттуда пришел и марбургский вирус, который превращает внутренние органы в кровавое месиво, человек умирает через двое суток агонии. Он получил высшую степень опасности. Я неоднократно спрашивала, не боится ли она туда ездить? Тетя Майя пожимает плечами и говорит, что интерес ученого и исследователя обычно перевешивает страх.