— Все штоля? — крикнула старушка, внимательно осмотрев прибывших.

— Все! — подтвердил Фингорм, обнимая жену.

— Ага! Значицца, кличуть мяне баб Сима и я, стала быть, здеся заместа главной буду. Избы-то ваши Фолушка с Мяфодиям вам апосля покажуть, а пока — миластя просим! Откушать, стала быть, чем Кора послала. Одна у нас тутачки богиня, на няе и уповаям.

Старушка развернулась и бодро двинулась по едва различимой в траве тропинке. Не смотря на то, что в ее руках была палка, пожилая женщина ею совсем не пользовалась, а просто держала, изредка отгибая с дороги ветки кустиков. Что сказать, Эленмар Саяру очаровал, как и Серафима Дормидонтовна, староста Руси изначальной — 2.

Извилистая тропинка внезапно закончилась просторной вполне современной террасой, за которой виднелись уютные домики с круглыми балконами и черепичными крышами. Все вокруг утопало в зелени, цвело и благоухало. У небольшого пруда, заросшего камышом, примостилась просторная беседка, увитая цветущим хмелем и виноградом. Около нее суетилась люди в домотканой расшитой одежде. Все что-то говорили, смеялись, рассказывали друг другу. Бегали животные, в которых Саяра признала кошек, собак и овечек, судя по размерам — совсем юных. Тут же играли дети. Легкий ветерок трепал их легкие рубашки и сарафанчики. Царящая здесь суета создавала атмосферу праздника.

В тени беседки, накрытые вышитыми скатертями, столы ломились от нехитрых блюд. На Шатри-7 тоже в основном жили своим хозяйством, но подобного изобилия Саяра не видела никогда. Конечно, были там и знакомые продукты: огурцы, зелень, яйца, дымящаяся в горшочках каша, сдобренная таким ценным сливочным маслом. Но были и такие блюда, которые, даже побывав на Кхарме, девушка видела только на картинке. Например, мед, янтарный, тягучий, до самого ободка налитый в грубую керамическую крынку, и хлеб, аромат которого шаманка почувствовала еще на подходе к террасе. Автоматы такой не пекли, тут пахло не только выпечкой, тут было все с душой, с любовью и от того в сотни раз вкуснее. Рот сразу наполнился слюной.

— Пожалуйтя, гостя дорогия! — указала на столы староста.

— Ой, баб Сима, ну вы как знали! — воскликнула Хунька и первая направилась к столам. — Я же по вашим огурчикам страсть как соскучилась!

Фаэра Беллим тут же захрустела соленым овощем, попутно щедро намазывая мед на огромный ломоть пшеничного каравая. Сверху на липкий слой примостилась зелень, а поверх салатных листьев легла малосольная рыбка, порезанная тонкими пластиками. Хунька внимательно оглядела получившийся шедевр и впилась зубами, откусывая огромный кусок получившегося бутерброда. Закрыв глаза, она медленно пережевывала и стонала от удовольствия. Саяра скривилась, представив букет вкуса. Фингорм тоже явно в красках себе навоображал нечто подобное, потому что с тревогой смотрел на жену.

— Бяремянныя, оне аки телок на привязи. Куды повядут, туды и тащытся. Ей дитя подсказываить, что яму сейчас надобно. — Баба Сима похлопала встревоженного будущего отца по руке и первая пошла к столу. — Чаво толчемся? А ну-ка, за стол все! Клюквяночка-то нонича знатная получилась.

Прежде, чем пройти в беседку Саяру остановил Фингорм.

— Пелагея Джоновна должна скорректировать твое расписание, Яра, — сказал он. — Пока ты будешь находиться на территории Руси, мы решили, что для охраны будет достаточно одного из нас. Тебе и каждому из твоих подопечных отстроили здесь дома. Небольшие по меркам Эленмара, но достаточно вместительные и оборудованные всем необходимым. Дежурства начнем с сегодняшнего дня. Первым заступает Аргол. Возражения есть?

Возражения были. Например, страх. Страх остаться наедине с тем, к кому тянулась и в присутствии кого испытывала трепет. Глупо, по-детски, но все же непреодолимо страшно. Будто она совершила что-то постыдное и теперь боится, что правда выльется наружу. Но разве могла Саяра в этом кому-нибудь признаться? Ни за что! Чувство стыда зачастую сильнее чувства страха. Правда, оно и коварнее в сто крат.

— Возражений нет, — поспешила она заверить Финна, но эленмарец уже смотрел не на нее.

Проследив за его взглядом, Саяра увидела молодую женщину. Ту самую, из своего видения. Она шла, держа за руки двух прелестных малышей, и улыбалась идущему рядом мужчине. Духи предков! Рядом с ней шел Аргол Элвэ, только возмужавший, заматеревший, словно повзрослевший на пару десятков лет.

— Верник, ты ли это? — закричала Хунька и стала протискиваться к выходу из беседки.

— Аккуратнее, милая! — попытался поддержать ее, вовремя подоспевший муж, но разве тайфун остановишь? Стихия разбушевалась, вырвалась и теперь неслась, сметая все на своем пути.

— Алька! — ревел ураган.

— Хунечка! — охнула красивая женщина с толстой пшеничкой косой, перекинутой через плечо.

— Мама! Мама! — закричала белокурая девчушка с хорошенькими остроконечными, как у всех эленмарцев, ушками, и высвободила пухлую ладошку из руки женщины.

Смешно перебирая ногами, она неуклюже побежала к Пелагее Джоновне, и та подхватила ее на руки.

— Ксюшенька моя! — выдохнула жена легара и закружила хохочущую малышку. — Как же ты выросла за эту неделю! Совсем взрослая стала!

— Ба! — крикнула ей красавица с косой, тщетно барахтаясь в объятьях своей беременной и при этом неугомонной подруги.

Пелагея Джоновна мгновенно оценила ситуацию и поспешила на помощь, держа на руках дочь. Улыбаясь, она передала девочку красивому мужчине.

— Дарин, ну-ка подержи родственницу, пока я обнимаю свою внучку!

Пелагея Джоновна не без усилий перетянула к себе красавицу, практически вырывая ее из рук Фархунды, и крепко ее обняла. Хуня насупилась, но быстро утешилась, увидев в руках мужа тарелку с пирожками.

— Надеюсь с яблоками? — спросила она, подозрительно посмотрев на Фингорма.

Саяре стало его немного жаль, хотя эленмарец не выглядел несчастным. Он что-то тихо говорил сосредоточенно жующей жене, пока та не улыбнулась.

— Ну, как вела себя твоя прабабка? — весело спросила внучку жена легара.

Алевтина весело рассмеялась и посмотрела на детей: сначала на девочку, которую держал ее супруг, а потом на мальчика, мнущегося с ней рядом.

— Она золото! Правда, совсем забывает об этом, когда находится рядом с Ванечкой.

— Замучалась ты с ними? — посочувствовала Пелагея Джоновна.

— Ничего, — улыбнулась женщина, погладив по светлым кудряшкам сына, который вцепился ручонками в юбку ее голубого сарафана. — Мне Дарин помогает. А когда у мужа дела, я всегда могу положиться на Сумрака.

Саяра уже хотела отойти в сторонку, чтобы не мешать идиллии воссоединившегося семейства, как ее окликнули.

— Кстати, хотела вам представить замечательную девушку, которая согласилась перебраться на Эленмар и попробовать помочь нам решить проблему «проклятых», — произнесла Пелагея Джоновна, и шаманке не осталось ничего другого, как присоединиться к семье легара. — Прошу любить и жаловать — Саяра Дьяконова!

— Очень приятно, — улыбнулась ей красавица. — Я Алевтина Элвэ. Для друзей просто Аля. А это, — она указала на красивого мужчину с малышкой на руках, — мой муж — Дарин.

Эленмарец кивнул. Шаманка отметила, что и цветом глаз он походил на Аргола, только здесь в спокойной бирюзовой глубине сияли золотистые искорки.

— Тангир Элвэ будет курировать наш эксперимент, — пояснила Пелагея Джоновна. — По крайней мере, до того момента, пока не вернется Тар.

— Зовите меня Дарин, — произнес мужчина весьма знакомым Саяре голосом.

Кем же приходится Арголу муж очаровательной внучки легара? Наверняка родственник, причем близкий. Но вопрос разрешился сам собой.

— Еще не хочется прибить моего братца, курсант Верник? — спросил Алевтину предмет Саяриных мыслей. При этом смотрел он на женщину с такой нежностью, что шаманка вмиг почувствовала себя здесь лишней. На Раису Бережную Элвэ так не смотрел никогда.

— Аргол! — отмахнулась от него Аля. — Опять ты со своими шутками. Возьми лучше племянника, и пойдем за стол. (1bd23)