Выключив воду, замотала щенка в толстое полотенце и вышла из ванной. Горячий влажный комок доверчиво льнул к моей груди, вызывая во мне весь спектр тёплых чувств.

— Что у вас происходит? — поинтересовался вернувшийся Илья, снимая куртку.

— Он извозился в комьях пыли и грязи. — поморщилась. — Пришлось экстренно мыть, пока масштабы загрязнения не стали прогрессировать. — отчиталась.

Положила щенка на руки, будто в колыбель, и уставилась на него каким-то трепетным материнским взглядом. Нет, я, конечно, и до этого замечала, что совсем немного фанатею от рекламы детского питания и подгузников, потому что там очень милые младенцы, но это, по-моему, чересчур.

— Малышка, ты чего? — подошедший Илья ласково провёл по моей щеке. Зажмурилась и попыталась отогнать назойливые мысли. Не скажу же я ему, что неожиданно захотела испытать радость материнства. Бред же.

— Задумалась. — односложно ответила. — Ты не видел фен? Не могу его в ванной найти.

— Посмотри в гардеробной, я им носки сушил.

— Ладно. — протянула, стараясь ничему в этой жизни больше не удивляться.

— Сидеть. — наставила Беляша и включила фен в розетку. Малыш сначала настороженно отнёсся к шумно дующей махине, но потом вроде втянулся.

— Подержи его, чтобы не наследил. Я грязь смету. — впихнула уже сухого офигевшего щенка Илье и пошла в темпе домывать полы.

Спустя несколько часов под несменные новогодние хиты мы нарезали закуски.

— Илья, положи сыр на место. Да, у меня есть глаза на затылке. — хмыкнула, ища приправу в шкафчике. За спиной раздался преувеличенный грустный вздох. — Левжинский, имей совесть. — сказала, выхватывая из его рук несчастный кусочек и заталкивая его себе в рот.

— Юля! — рыкнул. Не дура, понятно, надо сматываться отсюда. Это, в прочем, я и сделала, прихватив с собой пару пустых бокалов и бутылку шампанского.

— Коля, Коля, Николай, сиди дома, не гуляй, не ходи на тот конец да не носи девкам колец! — поставила бокалы на журнальный столик и радостно стала подпевать «голубому экрану», наворачивая круги по полу на скользких носках вокруг Ильи.

— Хорошо, что я не Коля. — на очередном повороте ему удалось меня поймать, и теперь я была плотно вжата в крепкое, стабильно нахальное, тело.

— А? — переспросила.

— Ага. — усмехнулся и чмокнул в нос. — Столько лет, столько лет где тебя носило?! — теперь уже сам начал петь следующую песню. — Столько лет я спорил с судьбой, ради этой встречи с тобой. — провёл пальцами по моей щеке. — Мёрз я где-то, плыл за моря, знаю это было не зря. Все на свете было не зря, не напрасно было. — теперь уже сам закружил меня в ритмичном танце.

— Без тебя как жилось мне на свете этом? — подключилась к нашему импровизированному караоке. — Тот, кто ждёт, все снесет, как бы жизнь не била, лишь бы все это не напрасно было.

— Юль, — неожиданно нежно прошептал на ухо, и я задрала голову, чтобы увидеть глаза Ильи. Любимый медовый оттенок сейчас сиял искренней теплотой и заботой. — Моя любимая, — прижал за затылок, целуя в волосы, — выходи за меня. — не успеваю уловить перемену окружающего настроения, но буквально считанные секунды, и Илья садится на одно колено.

Смотрю на него, как на дурачка, но понимаю, что дурачок здесь только я, потому что забыла все слова. Это что, мне предложение чтоли сделали? Илья мне предлагает выйти за него?! Мне?! Я? Ох, по-моему, я попала…

А что принято говорить в таких случаях? Нет, это что-то я совсем торможу. Соберись, потом тупить будешь, а сейчас не запори ответственный момент!

— Я, — Боже, как же сложно! Как будто язык отнялся! — Я согласна. — практически беззвучно выдыхаю и падаю на колени рядом с ним, потому что ноги окончательно отказываются держать. Прохладный металл скользит по безымянному пальцу, а я неотрывно смотрю в глаза мужчине, который стал для меня всем, без которого теперь стало невозможно засыпать, и пусто просыпаться.

Слезы текут по коже, но я понимаю это только когда капли ударяются о наши сцепленные руки.

— Моя. — целует правую руку с идеально подошедшим кольцом. Белое золото с бриллиантом невероятной огранки гипнотизирует, но не как самостоятельный предмет, а как символ его отношения ко мне. — Тише, родная. — умиленно произносит и стирает влагу с моего лица. — Иди ко мне, зайка. — подхватывает за талию и перетаскивает себе на колени. Горячие поцелуи один за другим сливают нас воедино, подтверждая, что мы наконец-то нашли правильные полюса друг к другу.

Мы лежали на пледе под елкой и любовались, как волшебно гирлянды смотрятся снизу вверх. На часах пятнадцать минут до Нового года, а я упрашиваю Илью сжечь желание по традиции.

— Ну, пожалуйста, — протянула, — давай сожжем бумажки. — потерлась носом о колючую щеку и жалостливыми глазами посмотрела на развалившегося рядом мужчину.

— Мы не будем есть пепел. — в сотый раз повторил, проводя по моей спине ладонью. — Это глупо. — кто вообще устанавливает границы глупости? — Ко всему прочему, я не хочу, чтобы кто-то из нас получил расстройство желудка или задохнулся. — твёрдо посмотрел на меня.

— Илья! — легонько стукнула ладонью по широкой груди. — Не порть мне праздник своим занудством. — пробормотала прямо в губы. Ну должен же он растаять!

— Только ради тебя. — усмехнулся. — Готов умереть молодым и красивым. — забрался руками мне под свитер.

— Спасибо! — довольно защебетала, расцеловывая Левжинского и вороша его и без того растрепавшиеся волосы.

Пять минут до конца года. Речь президента: «этот год был трудным для нас…», которую все слушают сидя, а в нашем случае стоя, потому что нам все же пришлось вылезти из-под елки, для того, чтобы «съесть пепел».

— Может я хотя бы шампанское открою заранее? — спрашивает Илья, которому я уже засунула ручку и кусок бумаги в руки.

— Не по правилам. — помотала головой. — Все во время курантов. — в предвкушении прикусила губу.

— Так я не успею сделать и то, и другое. — продолжил настаивать на своём.

— Успеешь. — осталось только ногой возмущенно топнуть для пущего эффекта. — Напиши что-нибудь короткое и очень емкое. Одно слово, например.

— Одно слово? — переспросил. — Хорошо. — ухмыльнулся своим мыслям.

23:59. «С Новым Годом!» — по телевизору и мои вожделенные двенадцать ударов.

«Хочу сына» — продолжая поддаваться своему утреннему порыву, пишу. На данный момент я так чувствую и именно этого желаю, и это — самое главное. Быстрое точное движение спички по коробку, и вот моя обугленная бумажка тонет в искрящемся напитке.

Илья с хитрющим взглядом смотрит на меня и повторяет мои движения.

— С Новым годом, Юля. — выдыхает.

— С Новым годом, Илья. — улыбаюсь в ответ.

Двенадцатый удар часов, и мой бокал окончательно пустеет. Илья подходит ко мне вплотную и убирает его, разжимая пальцы.

— Теперь подарки. — жарко целует в шею, крепко прижимая к себе.

— Можно я первая? — уткнувшись в грудь, умиротворенно шепчу.

— Конечно. — разжимает объятия.

Иду в гардеробную и из коробки из-под сапог вытаскиваю ещё одну, упакованную в красную подарочную бумагу. Знакомые всегда говорили, что я прекрасно подбираю подарки и всегда попадаю точно в цель, но сейчас мне кажется, что я ужасно рискую.

Спустить стоимость неплохого холодильника на радиоуправляемый вертолёт — надо постараться. Но я все же рискнула. Возвращаюсь к Илье, который сидит возле елки и через бокал игристого наблюдает за преломлением света от гирлянды, и устраиваюсь рядом.

— Это тебе. — смущенно произношу.

— Спасибо. — нежно целует в висок и вскрывает упаковку. — Да ладно?! — не верящим, горящим взглядом смотрит то на меня, то на вертолёт.

— Тебе понравилось? — напряжённо мну пальцами резинку свитера.

— Шутишь?! — распечатывает коробку и достаёт модель. — Это же новый, — дальше я не поняла, так как была произнесена какая-то дикая комбинация букв и цифр, — только что вышел в продажу. Мне ещё Женька на него ссылку кидал. — влюблённо осмотрел «игрушку». — Ты лучшая! — простонал, вновь переключаясь на меня и страстно целуя.