В пять часов к ним присоединился Ньют, и они аппарировали в Гленгори.

— Окками живут в гнёздах, на свежем воздухе. В комоде ей неудобно. Мы можем сделать ей дом, который ей понравится, — сказал Ньют.

— Но мистер Грейвз… — начал Криденс.

— Мистер Грейвз — не держатель зверинца, — сказал Персиваль, проходя мимо. — Лучше сделать так, как говорит мистер Скамандер.

Ньют и Криденс устроились на пледе в саду позади дома, прямо на траве. Хоуп порхала над плечом мальчика, радуясь свободе и тихо поскрипывая.

— Когда вы так говорите, мне кажется, вы сейчас начнёте меня допрашивать, — сказал Ньют ему в спину.

Тот остановился, сунув руки в карманы брюк, помедлил и развернулся.

— Вы хотите перейти на имена, Ньютон?..

— Кажется, так будет ещё хуже, — пробормотал тот.

Грейвз вздохнул. Ньют ему совершенно не нравился. Но он нравился Криденсу. И с этим нужно было считаться.

Он никак не мог понять, откуда между ними берётся эта неприязнь. Видит Мерлин, он не желал парню зла и вообще был благодарен за то, что тот приютил Криденса у себя. Но что-то всё время подтачивало эту благодарность — то ли ревность, то ли зависть…

Грейвз отошёл от них подальше, сел на скамью у края лужайки, обозначенной изгородью из роз, за которыми давно никто не ухаживал. Они топорщили нестриженые побеги с буро-зелёными листьями, лезли через спинку скамейки. Грейвз положил ногу на ногу, раскрыл на колене «Вредоносные чары» мистера Фламберта.

Здесь были заклинания, о которых он раньше не слышал. Он не собирался повторять той ошибки, из-за которой он проиграл дуэль Гриндевальду: не сумел вовремя среагировать на незнакомое проклятие. Курс подготовки в Дурмштранге включал такое углублённое изучение Тёмных искусств, какое и не снилось американским аврорам. Секреты школы, конечно, выпытать не у кого, но расширить свои знания, чтобы в следующий раз было чем удивить Гриндевальда — а Грейвз не сомневался в том, что новая встреча обязательно состоится — было необходимо.

Он вытащил палочку из рукава и углубился в чтение.

Ньют и Криденс о чём-то болтали — он специально сел так, чтобы не слышать — и возились с какой-то ерундой: один щипал траву под ногами, второй выращивал из одного прутика целое гнездо. Криденс улыбался открыто, не прятал глаза в землю. Ему было легко с Ньютом, он его не боялся. Грейвзу показалось, что в какой-то момент он услышал смех.

Криденс смеялся.

Да. Это совершенно точно была ревность. И чудовищная, злобная зависть. Ему приходилось биться, как рыбе об лёд, чтобы вызвать у мальчишки улыбку — а чёртов Скамандер просто приходил, лыбился своим лягушачьим ртом — и Криденс смеялся.

Грейвз встал, вызвал тренировочного голема. Это была обычная практика в аврорате — отрабатывать заклинания на чучеле. Сверился с книгой, принял стойку. Порепетировал рисунок взмаха. Несколько раз беззвучно произнёс заклинание, следуя фонетической транскрипции. Язык друидов был чудовищно неблагозвучным, сплошные «д», «тх», «бр» и куча гласных в непривычной последовательности.

— Слабра! — выкрикнул Грейвз. Голем дёрнулся на месте, но больше ничего не произошло. Персиваль сунулся в книгу, парящую возле плеча, поправился: — Слаура!

Земля вокруг голема на мгновение вспучилась и опала. Это точно не было похоже на описанный эффект. Грейвз сосредоточился, чётче выписал вензель:

— Слауро!

Трава взметнулась до колен голема, оплела ноги, надёжно обездвижив чучело. Грейвз довольно усмехнулся, прокрутил палочку в пальцах.

— Фините инкататем, — трава исчезла. — Слауро!

В этот раз вышло с первой попытки. Грейвз повторял заклинание снова и снова, изучая малейшие изменения во взмахе палочки и тоне голоса, которые влияли на результат. Закрыв глаза, старался прочувствовать, как энергия концентрируется в груди, словно огненный шар, выстреливает по руке сквозь палочку. Заклинание было довольно безопасным: даже если промазать, беды не будет.

Никто никогда не колдовал с закрытыми глазами. Суть магии была в том, чтобы ясно представлять себе результат, а для этого нужна прочная связь с реальностью. Но если намерение чётко, а цель ясна, зрение не так уж и важно.

В теории.

Грейвз много лет учился колдовать с закрытыми глазами, но особенных успехов не достиг. Ему удавались только самые простые заклятья — Акцио, Алохомора, Люмос. Что-то посложнее получалось так редко, что можно было списать на удачу.

Вызубрив обездвиживающее заклинание, Грейвз коротко глянул на Криденса. Тот сидел, подобрав ноги, рядом с круглым гнездом, сплетённым из прутьев и выстланным мхом и травой, и глазел в ответ. Хоуп, попискивая, крутилась у него на коленях.

Грейвз отвёл взгляд, но в груди потеплело.

Он набросил на голема простенькие защитные чары, чтобы проверить, как хорошо они отражают новое заклинание. Оказалось — превосходно, если целиться палочкой в противника. Но если направить её в землю, защита не справлялась — стебли травы выстреливали вверх и оплетали ноги, даже если голем подвешивался в метре от земли. Освободиться от обездвиживания можно было, применив любое огненное заклинание — но вряд ли кто-либо в здравом уме стал бы разводить костер у себя в ногах.

Закончив с практикой, Грейвз уничтожил голема своим любимым способом: короткой и эффектной серией атакующих заклинаний, для интереса даже щиты с него не снял. Когда чучело вспыхнуло изнутри и рассыпалось горсткой пепла, он удовлетворённо улыбнулся.

Хоуп лежала у Криденса на шее, как ожерелье. Тот чесал её под крыльями и поглядывал в сторону Грейвза. Скамандер влез в самый центр раскидистого куста шиповника и теперь пристраивал туда гнездо. Ветки расступались перед ним, повинуясь мановению палочки, и вплетались в колыбель из прутиков, укрепляя и поддерживая стенки.

— …поэтому ей должно здесь понравиться, — услышал Грейвз, когда подошёл ближе. — Криденс, ты можешь попросить Хоуп попробовать новый дом?..

Криденс ничего не ответил, он продолжал гладить окками по спинке. Та сама вдруг шевельнулась, лентой стекла по руке и перепорхнула в гнездо. Или, может быть, не сама… Криденс присел рядом с ней на корточки. Хоуп свилась в клубок, пометалась из стороны в сторону, исследуя новую территорию, вернулась к руке, клюнула в палец и успокоилась.

— Ужин через пятнадцать минут, — напомнил Грейвз. Криденс вздрогнул от неожиданности, вскочил.

— Да, сэр. Я помню, сэр, — торопливо сказал он, опустив голову.

Грейвз хмыкнул, отвёл взгляд. Ньют будет для Криденса другом, с которым можно подурачиться и посмеяться, а ты, старый пень — воспитателем и развратником, которого он боится. Ньюту он будет рассказывать свои тайны, потому что Ньют добрый, а на тебя даже глаз не поднимет. Так всё и будет, запомни.

— Вы останетесь на ужин, Ньютон? — спросил Грейвз, глядя в сторону.

— А вы приглашаете?.. — настороженно спросил тот.

— Криденсу нравится ваше общество, — Грейвз пожал плечами, будто это что-то должно было объяснить. — А я обещал, что вы будете видеться.

Он хлопнул себя по бедру томиком «Вредоносных чар», развернулся и направился к дому.

Ньют нагнал его у самых дверей.

— Персиваль. Можно вас на пару слов?

— Не стесняйтесь, — тот остановился.

Криденс остался стоять возле куста шиповника, как истукан.

— Я должен извиниться, — сказал Ньют и виновато улыбнулся. — Я был уверен, что вы не справитесь с Криденсом, но… — он поднял руку, взъерошил рыжие волосы на затылке. — Он провёл с вами меньше недели и так изменился. Он улыбается. Он начал говорить.

— Вы мне льстите, — недружелюбно сказал Грейвз, глядя, как Криденс стоит на одном месте без движения, опустив руки.

— Персиваль, он прожил у меня два месяца, — настойчиво сказал Ньют, поднимая плечи. — Когда я пытался с ним разговаривать, он отвечал «да», «нет» или молчал. Он не задавал мне вопросов. Он ничего не хотел. Как вам удалось найти подход?..

— Может, вы просто хорошо подготовили почву? — Грейвз пожал плечами. Криденс всё ещё стоял, будто ждал приказа сойти с места.