— А если я буду не согласен с его условиями?

— Скорее всего, он уничтожит тебя. Что было со всеми, кто был против политики прямого невмешательства. — печально сказала богиня.

— Ну что ж… Для начала, надо предотвратить конец света. — похуистически махнул я рукой. — Мы, может, и не доживем до тех пор, а сама миссия провалится и этот чудик уничтожит весь мир. Так что будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас у нас проблема номер один — сюда идет отряд долботрясов, которые считают, что умершим не место среди живых! Слышишь, Гар, тут одна богинька считает, что ты должен обратно умереть! Как насчет того, чтобы откусить ей жопку? А заодно позавтракать ходячими консервами, что в данный момент крошат все те трупы, что мы должны были еще на обратном пути по их могилкам распихать! Нам теперь че, трупный фарш на себе таскать?!

— Денис. — Гурля положила мне руку на плечо и посмотрела в глаза. — Не нужно убивать Куршугу. Забота о живых, энергия жизни… Они изменили мою сестру…

— Равно как и тебя изменила энергия мертвых. — Кивнул я. — Верно?

— Верно. — после небольшой паузы кивнула богиня. — Мы все меняемся в той или иной степени со временем. Просто она меньше всех это замечает.

— А разве не Тень меньше всех это замечает?

— Нет. — покачала головой Гурля. — Тень как-раз больше всех осознает перемены в своем сознании. Просто… Просто он уже теряет контроль. Защитная оболочка ядра его души уже не справляется с влиянием поглощенных душ. Скоро барьер рухнет и он… Он потеряет личность. Такие обычно зовут себя Легионами. Все поглощенные души сольются в один разум, каждое впитанное им ядро будет влиять на его поступки.

— Коллективный разум?

— Вроде того.

— И что теперь с ним делать? — спросил я. — Убить, чтоб не мучился?

— Три сотни лет назад Тень сам предлагал этот вариант. — кивнула богиня смерти. — Проблема только в том, что нет достойного кандидата, кто мог бы занять его место. За те несколько сотен лет, что мы существуем, его душа была самой крепкой. Никто бы больше не выдержал такого натиска зла внутри себя. И за все эти века не нашлось никого сильнее. Придется терпеть Легиона рядом с собой. — вздохнула она.

— Либо укрепить его душу! — поднял я вверх большой палец!

— Такого способа просто нет. — Покачала головой в ответ богиня. — Если бы был, мы уже давно его воплотили, в том то и проблема.

— Если есть проблема, то у нее всегда есть решение! Если решения нет, то это и не проблема тогда, это тогда ты сам себе создаешь проблему.

— Что? — Гурля помотала головой, а окружающие непонимающе на меня уставились. — Я не понимаю.

— Ну вот смотри. — начал я объяснять на пальцах. — Вот возьмем большой камень, размером с корову. Это проблема?

— Ну, если он, например, лежит на дороге и мешает пройти, то да, он — проблема.

— Не-не-не! Это ты как-раз сама создаешь себе проблему! Ты куда-то там пошла, придумала сама себе, что твоя дорога проходит через камень… А камень там уже сотни лет лежал, никого не трогал и никому беспокойства не доставлял! А тут пришла ты, к этому камню, сама. И говоришь ему — «Ты — проблема!». А он даже не понимает почему. А почему он должен понимать? Он — камень! У него даже понималки нет! И вот у тебя уже куча вариантов. Сдвинуть камень в сторону, раскрошить его на более мелкие камушки, создать магией под ним яму и утопить там камень, или даже просто перелезть через него. И это уже решения твоей проблемы. Только проблема не камень! Проблема — «обойти камень»! А камень — он просто есть. Понимаешь, о чем я?

— Кажется, начинаю понимать. — кивнула богиня с задумчивым видом.

— Круто. А я нет. — развел я руками в стороны, а Леха наконец-то за сегодня сделал *рукалицо*. — Когда совсем поймешь — расскажешь.

Этот увлекательный и, в каком-то месте даже, наверное, философский диалог прервал звон мечей наверху и протухшая кисть мертвяка, приземлившаяся мне на бошку.

— ФУ, какая гадость эта ваша заливная мертвечина! — стряхнул я вонючую конечность с головы и пытаясь теперь оттереть от вони руки, перебарывая рвотный рефлекс. Потом немного подумал(ну, надо же когда-то начинать) и активировал очищающую сферу. Сфера раздулась, выталкивая тухлую ладошку своей слегка мерцающей пленкой и очищая мое тело от продуктов разложения.

— Ну что, Гарик, готов показать этим адептам жизни, что жизнь — это круто и ее нужно ценить?

Дракончик на это лишь хищно оскалился и, рыкнув, вылетел из комнаты. Через секунду наверху что-то сверкнуло и бахнуло, а к нам вниз свалился… Имперский штурмовик с арбалетом? Не, ну вы прикиньте, латный рыцарь в глухом доспехе ярко-белого цвета! Худшего касплея я в жизни не видел! Рыцарь же бегло огляделся и, увидев до сих пор сидящую в каменном гробу магичку, вскинул арбалет и молча выстрелил в ее сторону. Чуть-чуть Ши не успела и голова рыцаря покатилась уже после того, как он спустил курок.

Я подрубил берсу и рванул за стрелой вдогонку. Белоснежный снаряд словно светился и даже оставлял за собой бело-серебристый след, словно из металлической пудры. Достигнув цели уже возле самой груди Увалии, я схватил стрелу за оперение и… В глазах побелело от боли. Стреле было полностью и абсолютно похуй на все мои попытки ее остановить. Не сдвинувшись ни на миллиметр с траектории, она словно кислотой растворила мою кисть. Кожа расплавилась и потекла вместе с мышцами при попытке потянуть стрелу на себя, как если бы моя конечность была сделана из сливочного масла, а стрела — из раскаленного добела железа. И тут случилось то, о чем я даже не подозревал, что это вообще возможно. От соприкосновения со стрелой слетело ускорение, а в углу обзора повисла эмблемка из доты второй, когда сайленс накидываешь. Такая белая масочка с красным крестом на месте рта. И пока сознание не погасло от боли, я успел заметить, как стрела прошивает насквозь грудную клетку некромантки прямо по центру прожженной в платье, словно мишень, дыры и, прошив ее насквозь, глубоко вонзается в каменную стену позади нее. А от дырки в груди расползается странная серебристая паутинка, вмиг опутывающая все ее тело. А дальше меня достиг болевой шок, многократно более сильный без увеличенной живучести берсы, и я отключился.

Очнулся я от того, что кто-то заливал мне в глотку горячую кислоту. Я попытался захлопнуть рот и отвернутся, но кто-то железной хваткой удерживал мои челюсти своими крепкими ручонками. Не, ручищами.

Открыв глаза, я увидал Леху. Он стоял надо мной с открытой бутылкой чудесного горнбрадского целебного зелья. Смотрел мой целитель куда-то в сторону. Через секунду, удовлетворенно кивнув, он заткнул бутыль с зельем, а я почувствовал жженье в руке. Железная хватка на моей хрупкой головке ослабла и я смог помотать ей из стороны в сторону, отгоняя назойливых мушек. Не, не той головкой. Верхней, от которой у меня все беды. Само собой я уже и сам понял, что стальные пальцы принадлежат Шииран. Она как раз сейчас приподнимала меня, усаживая и опирая спиной на саркофаг. Я посмотрел на руку, растворенную прикосновением к стреле. Мышцы и кожа спешно отрастали, закрывая белеющие кости. Конечно, не так быстро все отрастало, как тогда, когда мне другую ладошку Гуля откусила. Но и жжение, надо признать, было в разы слабее.

— Фу, чем так воняет? — было первое, что я произнес. А воняло, кстати, знатно. — Леха, ты что, сапоги снял? Надень обратно, а то щас мертвецы начнут сами подниматься, чтоб свалить подальше.

— Шутит, значит пришел в себя. — Кивнул воин и запихал зелье обратно в мою сумку.

— А чем кстати воняет то? — повертел я головой в поисках источника смрада, заполнившего помещение.

— Мной… — раздался грустный шипяще-звенящий, какой-то загробный голос сверху.

Я запрокинул голову в поисках источника звука и от неожиданности перекатом отскочил в сторону. Оперевшись на еще несозревшую для таких сношений ладошку, я зашипел и заматерился от боли, переопираясь на здоровую руку и усаживаясь в позу лотоса лицом к источнику странного голоса. В саркофаге в платье Увалии сидел скелет, заполненный холодным синим туманом. В глазницах желтым светом тускло сияли два холодных огонька, переливаясь зеленым сиянием, когда волны синего тумана заполняли опустевшие глазные дырки.