Рейс подогнула облегающую юбку под себя и, присев на корточки, положила букет гиацинтов на могилу.

— Я помогу с восстановлением, — молвила она вставая.

— Чего? — опешил Эрен.

— Я возьму на себя расходы на восстановление надгробия.

Йегер чуть слюной не поперхнулся. Это, конечно, решило бы половину его проблем, но принять помощь от Хистории… Она что, пытается прошлое догнать?

— Э-э, Хистория… — начал было Йегер, но Рейс перебила его.

— Отказы не принимаются, — настойчиво отозвалась она и мягко добавила: — Я знаю, что наломала слишком много дров тогда, и поверь, я сожалела об этом все эти девятнадцать лет. Просто позволь мне хоть немного загладить свою вину, Эрен.

И снова это сладкое «Эрен». Йегер не мог противиться ему, оно влекло его, точно прекрасная песня сирены**. Коварная и губительная.

— Хорошо, — сдался он, — но только если позволишь угостить себя ужином.

И вот он снова попался в её сети.

Хистория улыбнулась; тело наполнилось сладкой истомой.

— Ещё и условия ставишь? — шутливо надулась она. — Ты неисправим, Йегер.

Эрен смущённо пожал плечами.

Да что же он творит?

***

Целый день Армин ходил рассеянный, учёба совсем не шла, да и особого желания грызть гранит науки у него не было. Лию он не видел с утра, пару раз заходил к ней в класс на перемене, но девушку так и не обнаружил. Она пришла только на дополнительные, опоздав на двадцать минут. Немой быстрый взгляд и серьёзное лицо — о вчерашней ночи никто не хотел вспоминать. Всё это должно было остаться их маленьким секретом. И если в молчании Лии Армин не сомневался, то в троице дебилов из школьной бейсбольной команды он уверен не был. Оставалось только надеяться, что Стрём сможет заставить их молчать.

Учитель вёл свой монотонный монолог о процессах окисления химических элементов, изредка прерываясь, чтобы вывести на доске очередное уравнение. Армин «любил» химию так же пылко, как и биологию с физикой и всегда старался найти повод, чтобы прогулять урок — другой. И эти дополнительные стали для него как петля на шее. Мало того, что он практически не разбирался во всех этих щелочах, кислотах, так ещё и старый учитель бубнил так тихо и неразборчиво, что тут и со стопроцентным слухом было трудно разобрать что-либо, а для Армина с его тугоухостью и вовсе всё сливалось в одно сплошное еле слышное «бу-бу-бу». Без слухового аппарата в школе было тяжко, и Кирштайн-младший даже не предполагал, сколько ещё ему придётся так мучиться — приборчик не дешёвый, а деньги с неба не падают. После очередной провальной попытки попросить старика говорить более чётко и громко, Армин плюнул на это дело и отвернулся к окну, окончательно забив на урок. До экзаменов меньше месяца, успеваемость на нуле, а надежды матери на сына уходят в заоблачную даль.

— Пипец подкрался незаметно, — проворчал подросток себе под нос.

Взгляд скользнул по школьному двору — ледяной страх сковал тело. Он был прав как никогда прежде. Этот «пипец» следил за ним уже несколько дней, но прежде он не подходил так близко. Армин резко встал со стула; не моргая он всматривался в лицо светловолосого юноши, который, если так пойдёт и дальше, ему скоро в кошмарах будет сниться. И хорошо, если однажды этот кошмар не воплотится в реальности. Так дальше продолжаться не могло. Самым правильным решением было обратиться в полицию. Но стоило Армину только представить всю комичность ситуации, — «Здрасьте, я Армин Кирштайн, и меня преследует какой-то белобрысый чувак. Что он делает? Да ничего, просто пялится, аки влюблённая соплячка», — как желание связываться с копами сразу отпало, не хватало ещё, чтобы над ним там весь участок ржал. Придётся разбираться самому. Под заинтересованные взгляды учеников и недовольное ворчание старика-учителя Армин пулей вылетел из класса и помчался на задний двор. К тому моменту, как он ступил на мягкую траву, незнакомец уже направился в сторону выхода. Ну нет, Кирштайн его теперь не отпустит.

— Эй ты! — выкрикнул он, светловолосый парень остановился. — Да-да, я к тебе обращаюсь, сталкер патлатый!

Юноша повернулся и сделал пару шагов к подростку. Армина чуть инфаркт не хватил, — будь он проклят! — в голубых глазах незнакомца плескалось настоящее море. Кирштайн попытался сохранить спокойствие и рассуждать здраво: это наверняка какая-нибудь иллюзия или линзы, а может, просто солнечный свет так падает. Армин сглотнул и немного отступил назад. Незнакомец пугал, хоть и выглядел довольно дружелюбно, даже слишком дружелюбно для того, кто мог достать из-за пазухи охотничий нож и пырнуть пару разочков в живот. Но осторожность никогда не повредит.

— К-кто т-ты такой? — Армину всё же не удалось скрыть свой страх. — Зачем ты меня преследуешь? Чего ты хочешь?!

Юноша молча смотрел в глаза Кирштайна, а потом на его сосредоточенном лице появилась улыбка, и Армин окончательно перестал понимать что-либо. Ему как-то сейчас вообще не весело было.

— Я не хотел тебя пугать, — виновато проговорил юноша, и в голосе его не было ни капли агрессии или издёвки. — Не смог до тебя достучаться, вот и пришёл.

Незнакомец постучал указательным пальцем по уху, и Армин инстинктивно дотронулся до своего правого, где должен был быть слуховой аппарат.

— Так это из-за тебя он постоянно пищал?

Парень напротив лишь молча пожал плечами. Нет, это какой-то бред, как такое вообще возможно? Этот тип точно сумасшедший. Ненормальный. Отец всегда велел ему держаться в стороне от них, чёрт знает, что им там на ум ещё взбредёт.

— Послушай, — начал Армин, — не знаю, что тебе надо, но держись от меня подальше. Если я ещё раз увижу тебя, то я буду вынужден обратиться в полицию.

— Не спускайся на дно, — неожиданно выдал незнакомец.

— Чего? — не понял Кирштайн.

— Не спускайся на дно, — повторил в миг посерьёзневший юноша, — иначе тьма поглотит тебя навсегда.

«Дно? Тьма? — не понимал Армин. — О чём вообще разговор?».

Всё это начинало надоедать и раздражать. Мало ему вечно выносящего мозг Эрена, тут ещё и этот псих прицепился. Пора кончать с этим! Армин даже не успел ничего осознать, как в паре сантиметров от него появилось чужое лицо, и на его грудь легла мужская рука. Кирштайн помнил из детства, как иногда поздним вечером, когда на улице было уже совсем темно, они с отцом гасили свет в комнате, забирались на кровать и, укутавшись одеялом, включали фонарик. Он помнил, как, делая страшные рожицы, Жан жутким голосом говорил, что сейчас расскажет леденящую душу историю. Армин помнил, как ему было чуточку страшно, очень весело и совсем не холодно. Сейчас же он понял, что действительно значила фраза отца «леденящая душу». Он словно заворожённый смотрел на морской прибой в глазах напротив, чувствуя, как ледяная рука незнакомца проникала внутрь, сжимая сердце в плотное кольцо. Морозная корка миллиметр за миллиметром расползалась по его лёгким, рёбрам, позвоночнику. Дышать становилось всё тяжелее, подчинившееся власти страха тело не двигалось.

«Больно, — думал Армин, — больно и страшно, и очень-очень холодно».

Он открыл рот, но вместо крика из глотки вырвался глухой хрип.

— В твоём сердце столько боли и обиды, — слова незнакомца звучали прямо в голове, — но ты должен доверять ему, он никогда не предаст тебя. Ты дорог ему.

— Чт?..

Холод острыми иглами кольнул в сердце.

«По… помоги!».

— Армин? — прозвучал за спиной женский голос.

Холод сразу же ушёл из тела, будто его и не было вовсе. Тёплый майский воздух хлынул в лёгкие, и Кирштайн судорожно закашлялся. Он обернулся и встретился взглядом со взволнованной Лией.

— Ты чего тут делаешь? — поинтересовалась она, подходя к нему.

— Я… — Армин вновь повернулся к юноше, но на дворе уже никого не было. — А? Где он?

— Кто? — недоумевала девушка.

— Парень! — выкрикнул Кирштайн. — Только что тут был парень с длинными светлыми волосами. Куда он делся?!

Лия нахмурилась и провела ладонью по предплечью.