========== Пролог ==========

Эрен зашёл в помещение и отряхнул с куртки блестящие капли воды. Он не любил дождь, уж слишком много тяжёлых событий было с ним связано, и этот осенний ливень не стал исключением. Звонок от Жана застал его на работе во время совещания. Голос зятя был ровен и твёрд, но Эрен знал Жана слишком хорошо, чтобы не заметить спрятанные за ширмой спокойствия тревогу и душевную боль. Кирштайн сказал всего четыре слова, но их было достаточно, чтобы Эрен сорвался с места, позабыв все свои дела, — «Пятая больница. Детское отделение». О том, что Армин подхватил простуду, Йегер уже давно знал от Микасы, но он даже и подумать не мог, что всё может закончиться больницей.

Справившись в приёмном отделении о вновь прибывших, Эрена ждала ещё одна неприятность — реанимация. Это уже были не шутки. Один дорогой человек как-то сказал ему, что от простуды не умирают. Эрен горько усмехнулся. Если бы друг сейчас видел это, что бы он сказал? Эрен прошёл по длинному пустому коридору. Больницу он не любил ещё больше, чем дождь. Последний раз он бывал в ней четыре года назад, когда родился племянник. Это, пожалуй, был самый счастливый день в его жизни. Всего один день из более десяти тысяч прожитых дней. Ложка мёда в бочке дёгтя. В его жизни пословица звучала именно так. Микасу с Жаном Эрен нашёл на скамье рядом с дверьми, ведущими в реанимационное отделение. И Эрен не знал, на кого сейчас было больнее смотреть — на рыдающую крокодильими слезами сестру, вжавшуюся в крепкую грудь мужа, или на поглаживавшего её спину Жана, немигающий взгляд которого выражал ужас. Ни ту, ни другого Эрен ещё никогда не видел в таком состоянии, и чувства родных незамедлительно передались и ему самому. Йегер сжал начинающие дрожать руки в кулаки, а затем расслабил их, пытаясь сохранить спокойствие — ещё один нервозник сейчас точно был лишним.

— Эй, — Эрен подошёл к ним.

Жан отвлёкся от созерцания пола и перевёл взгляд на Эрена. «Ведь всё обойдётся? Я же не потеряю сына, да? Ответь мне, Эрен! Чего же ты молчишь?!», — кричал его взгляд. Эрен хотел бы ответить, хотел бы со сто процентной уверенность сказать «да», но мама учила его не врать близким и никогда не давать пустых обещаний.

— Здравствуй, Эрен, — обессиленно отозвался Жан.

Услышав имя брата, Микаса резко вскинула голову и кинулась к нему. Эрен крайне редко видел её слезы. Он знал, что если сестра плачет, значит, случилось что-то такое, с чем справиться сама она не в состоянии. Эрен прижал её к себе и практически невесомо поцеловал в макушку.

— Ну, успокойся, тише, — шептал он Микасе на ухо. Не выпуская её из объятий, Эрен обратился к Жану: — Что случилось? Как он?

Кирштайн медленно встал с лавочки, но ватные ноги подвели его, и он сразу же плюхнулся обратно, уперев локти в колени и схватившись за голову.

— Не знаю, — с трудом проговорил он. — У него утром температура была небольшая, а к обеду сильный жар поднялся. Мы пытались его сбить, но… Армин плакать стал, говорит, голова сильно болит, — Жан громко вдохнул и сглотнул.

— Жан, — твёрдо сказал Эрен. Зять должен был взять себя в руки. Ради Микасы.

Кирштайн сделал пару глубоких вдохов и, успокоившись, продолжил:

— Мы «Скорую» вызвали, но к её приезду сын уже никакой был. Думали, вообще не доживёт.

После этих слов более-менее затихшая Микаса разрыдалась пуще прежнего, и Эрен укоризненно посмотрел на Кирштайна.

— Это я во всём виновата, — причитала Аккерман, глотая слёзы. — Не доглядела. Как… как я… могла?

— Прекрати, Микаса. — Эрен отстранил сестру и взглянул в её глаза. — Нет тут твоей вины. Всё обойдётся. Слышишь?

Микаса закивала, Эрен чуть улыбнулся, утёр сестре слёзы, поцеловал в лоб и снова прижал её дрожащее тело к себе. Эрен держался из последних сил, слёзы у самого уже подступали к глазам. Ко всему можно привыкнуть, но не к потере близких. Эрен знал это как никто другой. Смерть дорогого, любимого человека может подкосить не хуже болезни. В общем-то, это и была болезнь, только микстурами она не лечится. И если Армин вдруг… Нет-нет-нет! Эрен отогнал ужасные мысли. С его маленьким племянником обязательно всё будет хорошо. Он выкарабкается, не зря ж природа наградила его упёртым отцовским характером.

Они прождали несколько томительных часов, когда к ним наконец вышел врач и зачитал «приговор»: Армин будет жить, но…

========== Глава 1 ==========

Эрен захлопнул дверцу автомобиля и поставил его на сигнализацию. Это был уже третий раз за месяц. Грёбаный третий раз, когда ему приходится всё бросать и вытаскивать этого паршивца из очередной задницы. И это только за этот месяц, Эрену даже не хотелось вспоминать все выкидоны своего племянника. Когда Микаса уезжала на заработки в столицу, она просила присмотреть за Армином, потому что он «бывает иногда немного несносным». Иногда?! Немного?! Йегеру хотелось рассмеяться в голос. И дня не прошло, чтобы Армин ничего не учудил. Эрен души не чаял в племяннике, несомненно. Армин был довольно умным и смышлёным пареньком, только вот он взял всё самое лучшее от матери — её красоту, и, к сожалению, всё худшее от отца — его скверный, неугомонный характер. Вот увидел бы Жан сейчас своего сынишку — в гробу б перевернулся.

Эрен упёр руки в бока и с тоской взглянул на старое здание полицейского участка. Его здесь уже, наверное, каждая собака знала. Эрен медленно направился ко входу. Надо бы оставить Армина здесь на пару деньков, может, научится уму-разуму. Ему полезно будет. Стоило Эрену вступить в здание, как его сердце тут же забилось чаще. Йегера передёргивало каждый раз, когда он оказывался в полицейском участке — воспоминания прошлого никак не хотели отставать. Эрен остановился возле дежурного и постучал в маленькое окошко. Молодой парнишка в форме вскинул голову и уставился на него большими, полными детской невинности глазами. Эрен вздыхал каждый раз, когда встречал Йозефа, и мысленно отсчитывал количество дней, которые тот провёл на службе. Кажется, сегодня был семьдесят третий… или четвёртый? Йегер был уверен, что Йозеф долго не продержится. Он был наивным романтиком, а такие, как правило, не справляются и бегут, когда узнают реальный мир поближе. А уж Эрен-то точно знал, насколько на самом деле гнила система правосудия. И Йозеф не был похож на человека, способного без проблем и брезгливости плавать в этом дерьме.

— Здравствуйте, мистер Йегер, — радостно поприветствовал он Эрена.

— Здравствуй, — равнодушно отозвался тот. — Отведи меня к капитану.

Йозеф лукаво прищурился.

— Что, опять?

Эрен в упор посмотрел на дежурного. Он как-то не собирался заводить с ним дружескую беседу и посвящать его во все свои семейные проблемы. Под тяжёлым взглядом Йозеф стушевался и притих. Да его ж здесь загнобят.

— Следуйте за мной, — промямлил он.

Пройдя по коридору с облупившейся краской, они остановились возле двери с золотой табличкой. Йозеф постучал и после недовольного «да» вошёл в кабинет.

Эрена уже тошнило от этого кабинета. Он, конечно, был уютен и чист — в чём, несомненно, была заслуга его хозяина, — но лишний раз сюда таскаться Эрену не прельщало. И запах этого кабинета всегда оставался неизменным: сладкая мята. Года идут, а привычки остаются. Значит, чай он уже успел попить, отлично — мята успокаивает, Эрен бы и сам был не против выпить чашку-другую.

— Сэр, — отчеканил Йозеф, — к вам посетитель.

Сгорбившийся над грудой бумаг мужчина поднял на вошедших тяжёлый взгляд и, быстро изучив их, вновь занялся своим делом.

— Можешь идти, — прозвучал его низкий голос. Йозеф отдал честь и вышел из кабинета. — Ну заходи, коль пришёл.

Эрен прошёл в глубь кабинета и уселся напротив капитана. Он уже мысленно приготовился выслушать нравоучения. Каждый раз одно и то же. Мужчина положил ручку и откинулся на спинку кресла, проведя ладонью по подёрнутым сединой длинным волосам, зачёсанным назад.