— Ты…
Визг автомобильных шин разорвал ночную тишину; незнакомец встревоженно посмотрел за спину Эрена.
— Чёрт.
Он бросил быстрый взгляд на Эрена и, развернувшись, помчался прочь по набережной. Эрен видел, как через несколько метров его соулмейт легко залез на каменный бортик набережной и без колебания спрыгнул вниз в воду. По дороге с бешеной скоростью пронёсся автомобиль; порыв ветра растрепал наспех завязанные в хвост каштановые волосы Эрена.
Йегер сжал правую руку в кулак и рассмеялся — сначала тихо, потом всё громче и громче, пока смех не превратился в истерический. Он наконец появился, судьба наконец свела их вместе. Эрен закрыл глаза, запрокинул голову и глубоко вдохнул — прохладный воздух наполнил лёгкие.
Теперь он сможет рассчитаться с ним за всё.
========== Глава 3 ==========
Надежда на то, что утром обязательно станет лучше, рухнула, как только Эрен открыл глаза. Он прекрасно понимал, что алкоголь — хреновое лекарство, он может убрать лишь некоторые симптомы, и то на время, но исцелить — нет. А как и приём многих других лекарств, этот не обошёлся без побочного эффекта — интоксикации, хоть и отделался довольно легко: головная боль и сильная тошнота. Но был всё же во всём огромный плюс, который почти полностью сводил на нет все минусы, — правое запястье практически не мучило, саднило, конечно, из-за содранной кожи, но метка, к счастью, была тише самой молчаливой рыбы.
Эрен призраком ходил по квартире, собирая с пола и стола разбросанную вчера форму. Голова совсем не работала, оттого он иногда останавливался и зависал, вспоминая, что вообще собирался сделать. Эрен всегда любил порядок, эта привычка конченного педанта выработалась ещё в отрочестве, впрочем, у него не было предрасположенности к этому. Ни Карла, ни Гриша никогда не ставили сына в жёсткие рамки порядка. Быть может потому, что их собственная жизнь была в вечном хаосе. Но сейчас Эрену было просто плевать. Плевать на разбросанную посуду, на почти высохшие и размазанные по полу липкие лужицы пролитого алкоголя, на следы запёкшейся крови, на глубокий заруб в столешнице. Сейчас всё как-то потеряло всякий смысл. Хотя, возможно, его никогда и не было.
Эрен хорошо помнил вчерашнее утро, как позже, днём, к нему пришёл Зик, помнил почти опустевшую бутылку виски и лицо сгинувшего в своём горе одиночки в зеркале, а дальше только холодная темнота с лёгким шумом бьющихся о берег волн реки. Кажется, ему что-то снилось ночью, но даже при всём своём желании Эрен не сможет вспомнить. Потому что так часто бывает: мысль за мыслью, и вот ты уже не знаешь, действительно ли это было сном или мозг сам только что придумал этот сюжет, чтобы не мучить уже несчастного хозяина, пытающегося вспомнить то, что, в общем-то, и нахрен ему не сдалось.
Эрен кое-как привёл себя в относительно приличный вид и натянул изрядно помятую форму; всё же надо было вчера доехать до участка и переодеться. У него и раньше были дни «не хочу», но сегодня он достиг своего пика. Он мог бы спокойно закрыться дома с очередной бутылкой «согревающего» и пачкой сигарет «на чёрный день», включить выученный наизусть любимый фильм или давно забытые мультфильмы детства. Он мог бы и дальше прятаться от страшной реальности и делать вид, что ничего не произошло, но, в конечном итоге, нельзя было согреть то, что умерло, а фильм и мультики не принесут радости, если мысли отравлены переживаниями. Да и обязанности — будь они прокляты! — никто не отменял. Так что Эрену с комом в горле и давящим чувством отвращения в груди всё же пришлось ехать на работу.
Но мир вокруг не собирался подстраиваться под его настроение. Сегодня будет как вчера, а завтра будет как сегодня; время стремительно несётся вперёд, но, по существу, в потоке своём оно неизменно, словно рисунок на правой и левой ладонях. Коллеги так же приветливо здоровались с ним, лишь добавляя к рукопожатию или кивку головы сочувствующий взгляд. Эрен молча дошёл до своего кабинета и, повернув ручку, толкнул дверь, но та оказалась заперта. Йегер тихо усмехнулся. Армин был ранней пташкой и приходил на работу первым, так что кабинет к появлению Эрена всегда был открыт. До сегодняшнего дня. Эрен отпёр замок своим ключом и вошёл в пустой кабинет. В этот раз его не встретил аромат любимого двойного американо, которое предусмотрительно покупал перед работой напарник, неизменное «Доброе утро» из чужих уст и обращённый на него взгляд красивых голубых глаз. Он закрыл дверь и бросил ключи с сумкой на рядом стоящий стеллаж — брелок звонко брямкнул о полку в обволакивающей тишине. Взгляд зацепился за стоявшую на ней групповую фотографию, Эрен аккуратно взял её в руку и прошёл в глубь кабинета. Прошло уже три года с того момента, последний день в полицейской академии, последний день перед тем, как жизнь раскидает по разным полюсам их выпуск, что сейчас смотрел на Эрена со счастливыми лицами с фотографии.
***
Эрен начал нервничать ещё за день до церемонии. Собирая вещи в сумку и тщательно разглаживая парадную форму, он то и дело что-нибудь ронял, забывал и мельтешил под ногами у бедного соседа. Армин, конечно, не упустил возможности подшутить над ним, всё же «не на войну собираемся», предложил прогуляться, чтобы успокоиться, но Эрен наотрез отказался бродить по улице одному, а друг слишком устал, чтобы тащиться куда-то. В таком же напряжении прошла и ночь. Эрен несколько часов ворочался в постели с боку на бок, лазил в интернете на телефоне, смотря глупые ролики на Ютубе и смеясь над всевозможными мемами, доставал бессмысленными разговорами тщетно пытавшегося уснуть Армина, пока не был культурно послан в страну снов. Только после того, как в два часа пополуночи Эрен выпил таблетку снотворного, любезно предоставленную проснувшимся в очередной раз из-за скрипа пружин верхнего яруса кровати другом, он смог наконец уснуть, проспав крепким сном целых пять часов до звонка будильника.
Эрен нервно сжимал и разжимал кулаки, ожидая своей очереди на вручение диплома и чувствуя, как у него начали потеть не только ладони под белыми перчатками, но и лоб под фуражкой и вообще всё тело под плотно облегающей формой. Народу на церемонии было чересчур много, и стоило только подумать о том, что вся эта сотня пар глаз будет уставлена на него при вручении диплома, голова начала идти кругом. Стоящий рядом Армин искоса глянул на друга.
— Тебе страшно? — тихо поинтересовался он, когда на вручение вызвали очередного выпускника.
— Конечно нет. Чего мне бояться? — резко возразил Эрен, пытаясь скрыть свои переживания.
— А мне вот боязно, — Армин показал руку, скованную лёгкой дрожью. — Немного страшно перед будущим, ведь, если честно, я понятия не имею, что будет дальше, вне стен академии. Но знаешь, — Армин сделал небольшую паузу и посмотрел прямо в глаза Эрену, — мне кажется, я справлюсь, ведь ты своим примером показал мне, что нет ничего непреодолимого.
Эрен с благодарностью посмотрел на друга и расслабил руки; напряжение из тела начало потихоньку уходить.
— Спасибо, Армин.
Арлерт кивнул и легко улыбнулся. Когда, спустя несколько человек, комиссар полиции назвал его имя, Эрен спокойно и гордо дошёл до сцены под громкие аплодисменты собравшихся.
— Поздравляю с окончанием, — комиссар крепко пожал руку выпускнику.
Эрен поблагодарил мужчину и хотел уже забрать долгожданный диплом из его рук, но внезапно правое запястье охватило колющей болью, и диплом полетел на пол. Эта боль возникла впервые, Эрен слышал много рассказов о ней, знал, что, скорее всего, ему самому предстоит испытать её, но всё равно, словно маленький ребёнок, верящий в выдумки взрослых, надеялся, что это лишь глупая шутка. Эрен растерялся, быстро поднял документ и, нервно улыбнувшись, поспешил покинуть сцену. Он отыскал глазами мать и направился к ней. Он позвонил ей ещё вчера и пригласил на выпускной, та, конечно, с радостью согласилась, но Эрена очень насторожил голос Карлы. И когда он увидел её сегодня на церемонии, узнал почему — она выглядела очень болезненной и, кажется, похудела ещё больше с момента, как они виделись в последний раз. Эрен, в общем-то, понимал причину всего этого — отец. Гриша уехал по срочным делам около полутора месяцев назад, и, взглянув на его лицо, прежде чем за ним закрылась входная дверь их общей квартиры, Эрен подумал, что, вероятнее всего, отец больше не вернётся.
