— Так, значит, Эрену нравился Армин? — прервала молчание Саша.
Друзья переглянулись между собой.
— Его чувства были больше, чем «нравился», — пояснил Жан. — Армин знал, что для Эрена он не просто «лучший друг», но в то же время прекрасно понимал, что связь с чужим соулмейтом обречена на несчастья. Метка не даст быть с кем-то, кроме твоего истинного, снова и снова она будет напоминать о себе, о том, для кого человек действительно жил. — Жан покрутил правой ступнёй и прикрыл глаза. — Армин не хотел, чтобы Эрен мучился, оттого и делал всё возможное, чтобы он отказался от своих чувств и наконец нашёл своего соулмейта.
— А Армин? — поинтересовался Конни. — Он тоже любил Эрена?
— Но у него же была Энни, — возразила Саша. — Мне казалось, они встречались.
Жан покачал головой.
— Об этом я не знаю, не исключено, что связь Армина и Энни была лишь инстинктом и повиновением воли метки. — Жан облокотился на колени и закрыл лицо руками. — Чёрт, знал же, что всё так и будет. Я же как никто должен был понять Эрена, ведь в конечном итоге, я сам такой же идиот.
Марко подошёл к нему и успокаивающе погладил по спине.
— Amica mea, — вдруг сказал Саша.
Все дружно уставились на девушку.
— Что это? — не понял Конни.
— На латыни это означает «моя любовь», — пояснила Браус. — Все говорят, что истинный язык любви — это французский, но мне кажется, что на латыни это звучит даже красивее.
— Ха, серьёзно? Похоже на блеяние овцы, — усмехнулся Конни.
— Да уж, — согласился Марко.
— Эй, вы, не смейте оскорблять древний язык! — разозлилась Саша.
— Да и как-то сказано вообще не в тему. К чему это вдруг?
— А ну цыц!
Жан склонил голову и посмотрел на свои ладони.
— Amica mea, — тихо повторил он и сжал ладони в кулаки.
========== Глава 7 ==========
Каждый в этом мире ненавидел его, сам мир стал его злейшим врагом. В любом косо брошенном на него взгляде, в любом движении и крепком словце в его сторону он видел глубокое отвращение и обвинение. Мир обвинял его в существовании, в том, что он посмел порицать догматы. В том, что посмел пойти против сложившейся миллионы лет назад системы мира.
Эрен так часто дышал, что заполненная водоворотом токсичных мыслей голова начала кружиться. Стремительно покинув полицейский участок, он, гонимый эхом жестоких слов Кирштайна, просто бросился «куда глаза глядят». А глаза смотрели только вперёд, в противоположную сторону от места, где он узнал правду, где разбилось на мелкие острые осколки то, что он с натягом мог назвать жизнью. Эрен не хотел верить Жану. Столько лет он пытался уберечь Армина от своего проклятья, а оказалось, что Армин давно принял его яд и молча страдал вместо него. Ради него. Эрен не знал, что ему дальше делать. Он стал причиной гибели человека, которого всем сердцем пытался защитить. Каждая жгучая фраза, сказанная памятью чужим голосом, сдавливала сердце, словно из губки, выжимая из него всю кровь. Слёзы давно окутали глаза пеленой, лишая зрения резкости, но Эрен не мог заплакать. Внутренности настолько сильно скрутило, что, казалось, вот-вот и его стошнит. Йегер то шёл пешком, то резко начинал бежать, пытаясь оторваться от преследующих его жутких образов прошлого. Он вспомнил последнее «Прости», сказанное Армином, и наконец понял его значение. Но это он, он должен был говорить его, а не Армин, это ему следовало на коленях вымаливать прощение.
Эрен вытер о брюки свернувшуюся кровь на костяшках и крепко сжал перила набережной. Он вдохнул полную грудь воздуха и собирался закричать, но воздух застрял в лёгких, позволяя прокряхтеть лишь что-то неразборчивое. Взгляд быстро перебегал по расплывающейся водной глади, искрящей на солнце реки. Эрен зажмурился, уткнулся лбом в перила и бесшумно выдохнул, так и не дав крику вырваться наружу.
— Вот же задница, — долетел со стороны знакомый грубоватый голос, — и вправду как в фильме — вместо встречи изменить нельзя.
Эрен вздрогнул, широко открыл глаза и медленно повернул голову к оппоненту. По раскрасневшемуся лицу медленно стекали капельки пота, грудь тяжело поднималась и опадала от, вероятно, длительной пробежки. Это крепкое, мускулистое, но не лишённое изящества тело дышало жизнью, однако в серых глазах, смотрящих на Эрена сверху-вниз, в отличие от прошлой ночи, не было ничего, кроме бесконечной усталости. Этот человек был мёртв внутри, — Эрен перевёл взгляд на чёрную метку, кольцом опоясывающую оголённую шею, — но этого было мало. Йегер выпрямился и, не сводя пристального взгляда с метки, направился к мужчине. Пока бездыханное тело этого человека не окажется у его ног, всё будет повторяться, вновь и вновь. Пока Леви Аккерман не пополнит ряды мертвецов, Эрен никогда не сможет найти покоя. Йегер молниеносно вскинул руки и вцепился в горло своего соулмейта, со всей силы сдавливая его пальцами. Леви, чуть захрипев, под натиском сделал несколько шагов назад и вжался поясницей в холодные каменные перила. Эрен хотел видеть страх в его глазах, хотел ощутить ужас, охвативший тело Леви, хотел услышать мольбы о спасении, но Аккерман не дрогнул, не сказал ни слова, а глаза, в которых лишь на долю секунды скользнуло удивление, всё так же устало смотрели на него. Эрен опешил, на мгновение ослабил хватку, и этого времени с лихвой хватило Леви, чтобы вырваться, парой быстрых движений вывернуть противнику руку, подставив подножку, повалить и вжать лицом в асфальт, наседая сверху и не позволяя двинуться. Эрен вскрикнул и оскалился — спина, болевшая от драки с Жаном, заныла ещё сильнее.
— Ты так ничего и не понял, — процедил Леви ему на ухо. — Когда до тебя уже дойдёт, что твой враг не я?
— Отвали от меня! — Эрен дёрнулся, пытаясь высвободиться, но Аккерман только сильнее сжал его волосы.
— В этой жизни я такой же заложник, как и ты. Я ничем не отличаюсь от тебя. Ты не единственный, кто всё потерял, Эрен!
Йегер замер и расслабился, полностью подчиняясь сильным рукам Леви.
— Всё, хватит уже, — бестелесным голосом тихо попросил он.
Аккерман тяжело вздохнул, слез со своего соулмейта и сел на асфальте, прислонившись спиной к колоннам набережной. Эрен молча поднялся и пристроился рядом с ним. Он задрал голову и томно взглянул в высокое голубое небо; налетел прохладный ветер и бросил на лицо выбившиеся из пучка пряди каштановых волос. Редкие прохожие бросали на странную парочку, сидящую на земле, косые заинтересованные взгляды, но никто не решался с ними заговорить, как не решались заговорить друг с другом и они. Эрен закрыл глаза и вдохнул влажный речной воздух. И, сидя в этой относительной тишине, у него вдруг совсем пропала злость, напряжение ушло из тела, а болезненные спазмы больше не сдавливали внутренние органы. Та же пустота, что была у него вчера после принятия лекарства, только за ней не тянулся приятный шлейф спокойствия и лёгкости. Она была абсолютно никакой. Всё в округе в одночасье стало абсолютно никаким.
— Почему ты не на работе? — поинтересовался Эрен после долго молчания.
— А ты? — вернул вопрос Леви и, не дожидаясь ответа, пояснил: — Решил устроить себе выходной, пока ещё помню, кто я есть. Хорошо быть самому себе начальником, не находишь?
Да, хотел бы Йегер знать, каково это.
— А Флок где?
— Флок? А, ты про рыжего парня, которого приставили ко мне сегодня? Вероятно, всё ещё ждёт меня возле фитнес-центра.
Йегер цыкнул и повернул голову вбок.
— Тупоголовый болван.
— Вижу, у вас в участке туго с профессионализмом. — Леви перевёл взгляд на разбитые костяшки Эрена. — Уже успел кому-то морду набить? По долгу службы?
— Профилактические процедуры, — без особого энтузиазма бросил тот. Эрен согнул ноги в коленях и положил на них руки. — И почему я вообще с тобой разговариваю?
— Иногда полезно пообщаться с умным человеком.
Эрен хмыкнул, но отвечать на выпад не стал — запас сил на прирекательства полностью иссяк. И они снова начали «играть» в молчанку. Эрену хотелось спокойствия, будет ли он один или в окружении людей — не столь важно, он даже готов был находиться рядом с ненавистным ему Леви только бы голова избавилась от дурацких мыслей, а в идеале — от каких-либо вообще. Но это было слишком большой роскошью для него, жизнь бы никогда не сделала ему такой подарок. Жизнь слишком сильно ненавидела его.
