– Ты почувствуешь…

Его губы едва-едва касаются кромки моего уха.

– Чистую… прозрачную… уязвимость.

Дыхание рвётся, рвётся, рвётся! От его горячего мужского запаха и практически физически ощутимого давления на меня. Этот запах пронизывает изнутри, упираясь в самое чувствительное место где-то внизу живота. Как будто я лечу вниз на качелях. Мурашки, идущие по спине, превращаются в какое-то жгучее онемение, охватывающее мою шею, лицо, концентрируясь на затылке…

– Дай мне свою уязвимость, Саша…

Вспышка…

Меня оглушает от оргазма. Тело передёргивает. Судорожно, неконтролируемо вдыхаю, хватая пальцами воздух.

Щелчок… Щелчок…

– Спасибо… Всё.

Замерев в прострации, я слышу только своё неровное дыхание. Чувствую, как его пальцы сжимают мои.

– Всё хорошо… Ты прекрасна… – горячие губы прикасаются к пальцам. – Ты мне очень интересна, я говорю тебе это в лицо. Всё, что с тобой будет случаться рядом со мной – будет прекрасно. Как сейчас.

– Это насилие… – выдыхаю я практически беззвучно.

– Насилие. Но не любое насилие травмирует. Я тебя не травмирую. Обещаю.

– Вы уже травмируете.

– Тебя травмируют твои негативные ожидания. Они не оправдаются.

– Вы не оставите меня в покое?

– Я сейчас уйду. Ты досчитаешь до двадцати и снимешь повязку. Оденешься. Выйдешь отсюда. Захлопнешь за собой дверь. На улице тебя будет ждать такси. Сядешь, поедешь домой. Спокойно ляжешь спать. А я подумаю, как сделать твой завтрашний день чудесным…

Ещё один аккуратный горячий поцелуй на моих пальцах.

– До встречи, Саша.

Я слышу удаляющиеся шаги…

Открываю глаза. Утро. На люстре покачиваются прозрачные шарики на цепочках. Мне же всё это приснилось, правда?..

Но отчего-то тотальным ужасом больше не накрывает. Просто какая-то слабость после пережитого. И неловкость от того, что моё тело повело себя так, как повело. Но ужаса нет. Он же отпустил меня всё-таки… Всё самое страшное уже произошло, и… Ничего не произошло слишком жёсткого.

Александра, ты в своём уме?… Тебя выключили хлороформом, похитили, принудили к действиям сексуального характера.

И одна моя половина с облегчением парирует: ну и что? Не тронул и отпустил. Он же не прикасался. Это моя ненормальная психика причина того, что эти действия приобрели откровенно сексуальный характер. Вряд ли он планировал такое. Кроме поцелуя моих пальцев он не позволил себе никаких касаний.

Вторая – бьётся в истерике, что никакого права он не имел поступать со мной так! И откуда мне, идиотке, знать, что он делал со мной, пока я была в отключке? В полицию? Смысл? Что я скажу? На что жалоба? На подарки? Это не запрещено УК.

Пересматриваю смски. Ни намёка на угрозы. На похищение жалоба? А как его доказать? На мне никаких следов, свидетелей тоже нет. Заявление примут, искать не будут. Смысл проходить все эти унизительные процедуры?

Рассказать Стасу? Перебирая пальцы на руке, считаю дни. Сегодня у него должен быть выходной… Только зачем? Чтобы выслушать опять, что это моя вина? Что всё из-за того, что я работаю натурщицей? Тысячи женщин работают натурщицами, моделями, актрисами, порно-актрисами, наконец! И всем плевать на это. Никто не преследует их. Обнажение сейчас – дешёвый товар, его не похищают, его можно взять за копейки, можно взять бесплатно. Ни при чём здесь обнажение. Здесь что-то другое. Мой сталкер совсем другое хотел от меня. Он хотел моей уязвимости. Но Стасу это объяснить невозможно. Он просто не про это. В его вселенной не существует таких тонкостей. В его вселенной есть моё тело, которое ему нравится. И моя психика, которая его бесит. Которую он с удовольствием бы подрихтовал под какой-то лёгкий штамп и был бы счастлив. А сталкер – он иной. Он хотел моих «внутренностей», его заводит именно это. Где я успела ими посветить? Откуда ему знать, что они во мне есть? Я не могу припомнить своих обнажений такого рода. Но ведь вытащил! Силой вырвал из меня то, о чём я даже сама не подозревала!

Надеваю халат, за окном ещё темно. Включаю на кухне свет, чтобы сварить себе кофе. Дотягиваюсь до лежащего на столе телефона и с тревогой открываю сообщения.

Сообщение только от Стаса. «Добро утро, Саша. Я был не прав… Извини».

Звонок в дверь.

Всё произошедшее вчера зашкалило степень моих переживаний. И волнения из-за Стаса вдруг перестают казаться мне такими уж острыми и значительными, как ранее. И я совершенно спокойно иду к двери, не парясь, как обычно, тем, что сейчас скажу ему, что придётся выслушать, чем это закончится в очередной раз, тем, что мне опять будут «натирать» наши неопределённые отношения, а без них я буду чувствовать себя слишком «босой».

Мне просто… пофиг! Простите, но вчера какой-то маньяк наблюдал через камеру, как я ублажала себя, потом похитил меня, и я кончила от его голоса. Это мне кажется более оглушающим, чем очередные выверты Стаса!

Открываю дверь, не глянув в глазок. Это не Стас…

Испуганно вглядываюсь в лицо незнакомому парню.

– Александра? – обезоруживающе улыбается он. И это точно не тот голос, от которого я кончила вчера. Да и форма у него, бейджик…

– Да, – растерянно киваю.

– Это всё Вам! Я занесу?

В его руках большие коробки.

– А что там?… – сделав шаг в сторону, пропускаю его внутрь.

– По всей видимости, сюрприз, – улыбнувшись, парень ретируется.

Взъерошиваю волосы, рассматривая эти коробки, стоящие в прихожей. Срываю бумагу с одной. Корзина с цветами. Белые лилии, белые розы, ромашки и много красивой зелени. Очень нежно…

Присаживаюсь. Пальцем глажу бутон лилии. Открываю коробку поменьше. В красиво оформленном пластиковом контейнере круассаны с шоколадом. И чёрный конверт с позолотой.

Открываю его, там фотографии. Чёрно-белые… Завороженно перебираю. На некоторых из них я без повязки на глазах… Словно сплю… На некоторых уже с повязкой… На некоторых – прикосновение наших рук… Всё очень нежно… Никакой пошлости, откровенной эротики… Только эстетика и… Уязвимость.

Я зависаю на одной. Там хорошо видна его рука. Красивая мужская рука. Со вздутыми венами, немного узловатыми костяшками пальцев. Моя кисть очень хрупко смотрится на ней. На большом пальце у него широкое, стильное, лаконичное кольцо.

Очень красивые фото. Профессиональные. Художественные. Все до одного. И я, словно под гипнозом, смотрю их, наверное, уже по десятому кругу. Их немного, штук восемь…

Присаживаюсь, сползая по стене. Пальцем глажу бутон лилии. Открываю коробку поменьше. В красиво оформленном пластиковом контейнере круассаны с шоколадом. И черный конверт с позолотой.

Открываю его, там фотографии. Черно-белые… Завороженно листаю. На некоторых из них я без повязки на глазах… словно сплю… на некоторых уже с повязкой… На некоторых – прикосновение наших рук… всё очень нежно… никакой пошлости… откровенной эротики… только эстетика и… уязвимость.

– Долго ещё будешь любоваться?

Поднимаю глаза. Стас… Его белые губы нервно вздрагивают.

– Дай сюда… – протягивает руку.

Мне хочется спрятать эти фотографии. Они прекрасные. Но он не оценит, к сожалению. Он найдёт в них что-нибудь отвратительное и «запачкает» этим.

– Саш, дай мне эти фото.

Ладно… Ничего отвратительного здесь нет. И я протягиваю. Сжав челюсти, небрежно перебирает фотки.

– Уже и на его диване успела поспать? Класс… С ним?

– Стас… – от обиды перехватывает дыхание.

Аккуратно складывает фотографии в стопку, и, не сводя своих глаз с моих, медленно разрывает пополам.

Моё лицо вздрагивает.

– Зачем? – шокированно смотрю на него.

– Мне не понравились. Бездарный фотограф. Цветы от него?

Обессиленно киваю.

– Пойду вынесу мусор. Свари мне пока кофе, пожалуйста.

Кидает порванные фото в коробочку с круассанами, подхватывает её и корзину. Уносит из квартиры…