«Чёрт-чёрт, — подумал Вадим, глядя на чёрно-звёздное небо за окном и досадуя на то, что на борту СПК невозможно использовать радары. — А эскадра-то, похоже, вперёд ушла…».
Впрочем, у него нашлось немного времени и на невольную пассажирку. С возвращением тяжести она немного успокоилась. Расстегнув пристяжные ремни, девушка подобрала под себя ноги, и села в кресле, обняв полуобнажённые плечи руками. Словно мёрзла. Сняв куртку, Вадим протянул ей.
— Держи, — сказал он. — Есть хочешь?
Завернувшаяся в куртку девушка слегка кивнула. Встав, Вадим открыл стенной шкафчик, в котором стоял термос с чаем и несколько завёрнутых в целлофан бутербродов. «Знала бы Вика Рунёва, для кого старается», — посмеиваясь, думал он. Девушка хотела не столько есть, но и пить — к счастью, помимо термоса, Вика Рунёва припасла и полулитровую бутылку охлаждённой кипячёной воды.
Налаживая связь с «Александром Брусенцовым», одновременно держа курс, отвечая на непрерывно поступающие запросы нижних отсеков и поста связи — заниматься всем самому, без второго пилота было крайне неудобно, Вадим то и дело посматривал на нежданную пассажирку. Несмотря на голод и жажду, ела и пила она очень деликатно — как настоящая, вежливая и воспитанная питербурженка. Тем временем до «Колдуньи» наконец-то смог докричался Симаков.
— Вадим Евгеньевич, вы как? — спросил он с экрана.
— Ползу, как видишь, — ответил Вадим, поворачивая экран так, чтобы девушка попала в поле зрения камеры. — С небольшим изменением штатного расписания. Олег погиб…
— Как? — не выдержал Симаков.
— Попал под выхлоп, а потом был подъём при пяти «жэ», — объяснил Вадим. — Подробностей пока не знаю, самому только что доложили. В остальном вроде бы всё в порядке, система охлаждения хулиганит, но в пределах нормы. У тебя?
— Девчонка на третьей палубе руку вывихнула, — объяснил Симаков. — Прихорашиваться ей вздумалось во время подъёма… Но Олега жалко… Не представляю, как вы теперь Старику будете докладывать?..
— До Старика сначала нужно добраться, — отрезал Вадим. — Лучше скажи: ты эскадры не видишь?
— Ушла эскадра, — ответил Симаков. — Я наблюдателей поставил на консолях, и приказал включить регистраторы… Они должны литий парить, вы же знаете…
— Как во времена Очаковские и покоренья Крыма, — пошутил Вадим. — Вперёдсмотрящие с биноклями на мачтах…
— Да встретим мы их, Вадим Евгеньевич, — не понял шутки Симаков. — Не на этом, так на следующем витке. Чего беспокоиться, у вас же реактор…
— Встретить-то встретим, — согласился Вадим. — Да только как…
Он живо представил, как над Южным полюсом встречает уже не эскадру, а объединённый флот — сразу три эскадры с колонистами, как докладывает Старику о смерти внука… И это в ситуации, когда свою эскадру он потерял, а в центральном посту у него нежданная пассажирка. И как ты это объяснишь, Марк Антоний космической эры? На обзорном экране медленно поворачивалась погружённая в ночной полумрак планета. Из-за непривычно близкого горизонта изредка пробивались яркие солнечные лучи. Вадим прикинул, что вторая эскадра должна быть сейчас где-то там, на крайнем юге. Ромацкий дело знает, а значит встреча с остальными двумя эскадрами непременно произойдёт, вот только произойдёт без него…
«Милая девочка! — подумал Вадим, глядя на нежданную пассажирку. — Ты, конечно, не «медовая ловушка» — ни один секретный агент, знающий о том, что его ждёт, не смог бы притвориться таким испуганным. Но ни один секретный агент не смог бы навредить мне так, как только что навредила ты… Впрочем, сам я тоже хорош…».
Ему припомнился старший флаг-инженер «Волчихи» Денис Егоршин, за два дня до подъёма вне очереди загрузивший к себе на борт контейнера с продовольствием. Сбежать хотел… В чрезвычайных обстоятельствах это был выход — бежать, только не по земле или под землёй, и даже не по воздуху, а вверх, на орбиту. Самое забавное, что у него, у Вадима Лукашина после всей этой истории тоже вроде бы не осталось иного выхода, как бежать. Два СПК, способные достичь любой точки Солнечной системы, колонисты и полный набор колониальных грузов, дающий приятное чувство независимости атомный реактор, верная лишь одному тебе бортовая милиция…
— Простите, — неожиданно спросила девушка.
К этому времени она успела расправиться со всеми бутербродами, и поставила опустевшую бутылку на пол, рядом с туфелькой. Ещё плотнее запахнувшись в Вадимову куртку, она смотрела то на самого Вадима, то на обзорный экран, показывавший темноту за бортом.
— Где я? И кто вы такие? — спросила девушка. — Как я здесь оказалась?
— После, — жёстко ответил Вадим.
Он молча прикидывал так и эдак. Если бы он не потерял эскадру… Задержка с подъёмом, трагическая гибель подчинённого, неожиданная пассажирка на борту — всё это, как не крути, нештатные ситуации, которые, согласно закону подлости, могут случиться с каждым. Даже с самым толковым и дельным. Но командир, потерявший своё подразделение или команду… За такие вещи следует разжаловать сразу же, тогда как сохранивший вверенную ему часть командир имеет право на некоторую долю уважения. Во всяком случае, именно так объяснял ему бывший майор ВДВ, а ныне начальник Аресийской милиции, Виктор Анизин.
А ведь шансы догнать эскадру совсем не нулевые. Вполне возможно, что она не успела уйти далеко… если бы на борту «Колдуньи» мог работать радар… или, если встреча произойдёт не на этом, а на следующем витке… может же одна из трёх эскадр, не сумев найти остальных, проскочить мимо…
— Симаков! — палец Вадима коснулся зелёной клавиши. — Как думаешь, успеем догнать наших?..
— Вы хотите? — Симаков на экране наклонил голову, задумываясь. — Вообще-то, можем успеть, Вадим Евгеньевич. Перехватить их если не над Таити, то хотя бы над рифом Марии-Терезии, тем самым… Помните Жюля Верна?.. По широте вполне подходяще…
— Причём здесь Жюль Верн? — удивился Вадим, вглядываясь в показания приборов. — Впрочем, не важно…
Он снова замолчал, прикидывая и так и эдак. Симаков терпеливо ждал, глядя с экрана — и с не меньшим любопытством и тревогой смотрела на него сидевшая в соседнем кресле девушка.
— Значит так… — начал Вадим. — Связь прерываем, батарею втягиваем. Скорость пять и семь, снижаемся до ста пятидесяти… Ближе к полюсу выныриваем…
— Как же так? — удивился Симаков. — Атмосфера же… Поджаримся…
— Не успеем, — ответил Вадим. — Тут даже не половина витка, в лучшем случае треть… Выныриваем над антарктическим побережьем…
«И, Господи, дай успеть!..», — добавил он про себя.
— Понял вас, Вадим Евгеньевич! — ответил Симаков. — Есть, «снижаемся до ста пятидесяти…».
Послушный рычагам СПК сразу же отозвался — пол под ногами дрогнул, а сидевшая в соседнем кресле девушка слегка вскрикнула, вцепившись в подлокотники. Было с чего — погружённая в полумрак, укутанная облаками планета на обзорном экране стала подниматься, наваливаясь вертикальной стеной. Вадиму хотелось рассмеяться — до чего же приятно чувствовать пятнадцать тысяч тонн, послушных твоей и только твоей воле. Он чуть ли не слышал, как далеко внизу, отделённые ярусами палуб, за герметичной переборкой победно ревут СП-Генераторы.
«Теперь — только ждать, — сказал он сам себе, выводя СПК из колоссального, радиусом почти в четыреста километров, пике. Укутанная облаками Земля снова оказалась там, где ей и положено находиться — внизу, став заметно крупнее и ближе, а бежавшая в стороне яркая белая звёздочка выдавала местоположение «Александра Брусенцова». Сила тяжести заметно уменьшилась — Вадим посмотрел на скоростемер: почти шесть километров в секунду. Разгоняться быстрее было опасно — СПК запросто могло уволочь на более высокую орбиту. К тому же не будем забывать об атмосфере — на этой высоте она была до неощутимости разреженной, но при большой скорости способна доставить серьёзные неприятности.
«Не хватало мне только сжечь солнечную батарею, антенный ус или модуль лазерной связи», — подумал про себя Вадим, притормаживая. Движущийся в стороне «Александр Брусенцов» подмигнул зелёной литиевой лампой — нашаривший нужную кнопку на пульте Вадим ответил на приветствие. Американский континент, длинной тонкой полосой тянувшийся справа, скрылся за горизонтом, зато в нижней части обзорного экрана промелькнули три тоненькие цепочки островов.
