Сев в кресло, Панин посмотрел на Настю.

Казалось, она вот-вот растает.

– Слушай, на черта ты в такую жару носишь колготки? – не выдержал он. – Ты же не француженка и еще не менеджер пафосной фирмы со строгим дресс-кодом, можешь ходить с голыми ногами. И вообще, кто летом носит черные?

– Я привыкла, у нас все в деревне так ходят, – ответила Настя. – Так сексуальнее.

Последнее слово она произнесла без всякого намека.

– И, кстати, это не колготки, а чулки.

– Чулки?

Панин перепросил невольно.

– Ну да. В колготках летом жарко, в чулках самый раз. Ну и, сами понимаете, с чулками управляться легче.

– В каком смысле? – уточнил он, вспомнив, как увещевал Галину Сергеевну.

– В том самом, – ответила девчонка. – Как будто не понимаете.

Она посмотрела прямо, антрацитовые коленки невозмутимо сверкали.

Должно быть, Игорь Станиславович Горюхин был не так уж и не прав насчет нецеломудренности деревенской молодежи.

–…Извините, разболталась. Вам лучше лишнего не знать, иначе вы меня выгоните.

– Разболтались мы с тобой, это точно, – подтвердил Панин. – Ты как, очухалась?

– Да вроде того.

– Тогда пошли заниматься.

– Пошлите, – согласилась девчонка и встала с дивана.

Лето выдалось жарким и сухим.

Почти каждый день вдоль края неба ходили облака, наливались предгрозовой темнотой, но – так ничего не решив – уходили за горизонт и посылали оттуда раскаты грома.

Не имев необходимости ехать в университет, Панин хорошо выспался, но встал в нехорошем настроении.

Недавний разговор с Галиной Сергеевной разбередил душу.

За докторскую он принялся давно – сразу после защиты кандидатской, находясь в состоянии научно-творческого подъема.

Именно тогда были написаны несколько первых глав.

Вероятно, Панин пролетел бы по инерции, перешел без остановки на иную высоту, но обстоятельства сложились неблагоприятно.

Точнее, благоприятно для человеческой жизни и убийственно для научной.

Как раз в тот период Панинские родители, давно жившие каждый своей жизнью, окончательно расстались и оставили его при собственной квартире.

Объективно условия ухудшились.

Вместо центра города, откуда до университета было полчаса хода неспешным шагом, он оказался в окраинном Сипайлове.

Микрорайон был жутким, здесь жили люди, которых в цивилизованных социумах именовали отбросами общества.

Сам Панин поселился на дальнем краю окраины: размен даже самой большой квартиры всегда происходил с ущербом.

Ему приходилось идти десять минут до ближайшей остановки автобуса, а потом больше часа ехать в зловонной тесноте.

Дом – панельная девятиэтажка, кое-как слепленная во времена строительной истерии начала девяностых – был ниже всякой критики. Последняя «хрущевка» в сравнении с ним казалась дворцом.

Зимой тут можно было умереть от холода, летом – от жары, батареи грели еле-еле, вода не хотела подниматься на девятый этаж.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.