На крышу. И бежать. Ждать, пока освободится Кант – и найдёт его.

Команда сзади не должна стрелять, пока здесь их офицер.

И Ёжик рванул! Мимо офицера, который изучал тело старика. К подъезду. Вот уже дверь рядом, руку протяни…

Вдруг чуть ниже затылка резко и неприятно щёлкнуло. В глазах потемнело, ноги подогнулись, и Ёжик лбом встретил дверь, до которой так и не дотянулся.

Последнее, что он услышал – команда офицера. У него даже тон не изменился. всё это было для него буднично и привычно.

– Грузите их в машину!

Я: Один Тоум-Ра – один Хранитель. Они рождаются вместе, тоскуют друг без друга и ликуют, когда соединяются – уже навек, безраздельный и неисчислимый век!

R: Каждый Тоум-Ра появляется для одного конкретного Хранителя. Когда Хранитель рождается, в это же время во Вселенной появляется Тоум-Ра для него. Никто другой, кроме конкретного Хранителя, не может использовать его Тоум-Ра.

Кодекс Хранителей, пункт 44.

Всё шло псу под хвост. Нет такси, и они не могут уехать в порт. А если и уедут, там их будет ждать Гарг. Если останутся здесь – то не уедут в порт и не сядут на корабль. И останутся здесь, в Городе, с полной сумкой денег.

Абсолютно бесполезных денег, так как потратить их здесь всё равно не дадут. Если уплыть на Острова, то там можно жить как короли… А здесь же их быстро поймают.

Неделя до следующего корабля. За эту неделю нужно как—то окольными путями купить билет. Переодеться. Нарядиться какими—нибудь артистами. Да за эти деньги можно купить билеты на теплоход целому маскараду и затесаться в толпе!

У Саши аж голова разболелась от потока мыслей. Но варианты, что делать дальше – всё равно были.

– Надо прощаться. – сказал Ирек. – И разделяться.

Это было как гром среди ясного неба. И идиотизм на этом не кончился. Ирек упрямо продолжил чеканить слово за словом – как гвозди в доски вбивал.

– Мы деньги взяли, теперь дальше каждый сам по себе. Ты оставляй себе это кольцо если хочешь, я возьму деньги.

Перед глазами Саши пролетели последние три года совместных вылазок, воровства и афер. Все планы до единого составлял он, он же всегда решал, что делать в сложных ситуациях. Их могли уже десять раз арестовать и схватить. Все “деловые пары” в лесу распадались и погибали, попадали в засады полицаев и исчезали в Питомнике.

Менялись года, менялись улицы, менялись законы. От лучшего, к худшему. От страха к ужасу. От плохого, к безнадежному.

И только идиотизм Ирека оставался неизменным. Как и сейчас, проявляясь не вовремя и не к месту.

Только это уже было слишком…

– Ты свихнулся?

– Нет… – казалось, Ирек чуть не плачет.

Что происходит?

Саша вытянулся на скамейке и закрыл глаза. Ну что за дурак его напарник? Или он всерьёз думает, что один сможет уйти от полиции и от Стаи? Держаться вместе им сейчас – самое верное дело. Осталось донести это до Ирека.

Подъехал автобус, шумом мотора и лязгом закрывающихся дверей оборвав мысли Саши.

Саша выждал пару секунд и открыл глаза, собравшись объяснить напарнику, что на самом деле сейчас происходит и почему им нужно держаться вместе.

В автобусе стоял Ирек, с сумкой в руках. Закрылась дверь, и автобус стартовал и исчез в конце улицы.

И опять наступила тишина.

Асфальт всё так же плавился от жары. На улицах по—прежнему не было ни души.

На третьем этаже у дома через дорогу распахнулось окно, из него высунулась девушка, восторженно ухнула: “Ну и жара!”. Увидев Сашу на остановке, она помахала ему. Саша слабо улыбнулся, тоже поднял руку.

Из того же окна высунулся голый по пояс парень, хмуро оглядел Сашу, что—то шепнул девушке на ухо. Та посерьёзнела, исчезла в окне. Парень захлопнул ставни.

Саша опять почувствовал, что он абсолютно один. Город против него. Даже Ирек его бросил.

Ни денег, ни напарника. Ничего.

Одно бесполезное кольцо, которое, к тому же, не снимается.

Хотя его можно загнать… В лесу краденые драгоценности обменивали за бесценок. Там орудовал кузнец, который примет кольцо – даже если его придется снимать вместе с пальцем.

Ну а что потом?

Сейчас самое верное – ехать за Иреком. И уговорить хотя бы дать ему денег на билет. Ведь не настолько он жаден, чтобы не поделиться с бывшим напарником, с которым 4 года делил хлеб, одной купюрой?

А там… острова и море. И плевать. Уж лучше жить там, чем загинаться здесь.

Но чтобы попасть в порт, нужны деньги.

Саша вздохнул и пробормотал:

– Как бы я хотел уметь вызывать такси – где угодно, откуда угодно… чтобы БАЦ! – и появилось. А потом БАБАХ! – и увезло куда нужно…

Вдруг раздался щелчок – из кольца на пальце: глаза тигра горели ярким огнем!

Мгновение Саша смотрел в глаза тигру, не в силах отвести взгляд. На секунду его обуял страх, он попытался снять кольцо. Но свет почти сразу потух.

Раздался хлопок. Рядом с остановкой затормозило желтое такси, засигналило как бешеное. Окно опустилось, из него по пояс высунулся тощий долговязый парень в клетчатой кепке.

– Такси заказывали? Ехать будем? Парень, тебе куда?

Я: С готовностью принимайте трудности и невзгоды, которые ждут вас на пути Хранителей. Помните, что каждая трудность – ступенька к завершению вашей миссии.

R: Инспектируя мир, вы можете столкнуться с преступностью, несправедливостью или завышенными ценами на чай. Продолжайте следовать миссии, несмотря ни на что.

Кодекс Хранителей, пункт 62.

Пробуждение было жёстким. Голова гудела, словно внутри играл духовой оркестр с барабанами. Виски пульсировали.

Руки связаны за спиной и прикованы наручниками к стене. Ноги тоже – к скамье, на которой Ёжик сидел.

Перед ним – Кант, на противоположной скамье.

Справа на скамье пристегнуто тело старика. всё ещё мёртвого.

Под потолком скупой свет плоской энергосберегающей лампы. Слева – наглухо запертая дверь, справа – ещё одна, без ручки. Похоже, в салон автомобиля.

Качает. Они внутри металлической камеры на машине, которая, видимо, использовалась для перевозки задержанных. Ёжик припомнил, что когда приехал отряд их арестовывать, чуть поодаль остановился крупный черный грузовик с контейнером вместо кузова. Скорее всего, они были внутри него.

Ёжик прокашлялся, Кант поднял глаза.

– Он всё ещё… – указал на него бровями Ёжик.

– Да, мёртв. Он стар, а время оживления зависит от возраста. Моя невеста ожила через 5 минут, но ей было 18 лет. Старик может ожить через час, а может через два.

– А куда нас везут?

– В местное СИЗО. – пожал плечами Кант. – Либо в тюрьму. Не знаю, как у них здесь всё устроено.

– Восхитительно. – пробормотал Ёжик. – Как же болит голова… Ты можешь нас отсюда вытащить?

– Не могу. – огорошил его Кант. – У меня руки связаны. Но не переживай, мы здесь не случайно. Тоум-Ра нас сюда привёл – и значит, нас что—то ждёт.

Ёжик взревел и в одной громкой и красноречивой фразе высказал наконец Канту все, что он думает про волю Тоум-Ра, его овечью покорность судьбе и выкрутасы с инспекцией. Про жару этого чёртового мира, его звериных обитателей и волшебные “Терпение. Милосердие. Мудрость”, которыми Тоум-Ра Канта кормил их с самого начала дня.

Фраза длилась пару минут, во время которых Кант не повёл и бровью.

– А знаешь, меня всегда удивляло, насколько ты близко всё принимаешь. – ответил он, когда у Ёжика кончилось дыхание и он осел на скамью, красный и потный. – Обычно, когда Хранитель находит Тоум-Ра, его уже мало что волнует.

– Значит, я какой-то не такой Хранитель. – огрызнулся Ёжик. – Какого лешего мы тут сидим?

Раздался громкий щелчок. Старик на скамейке заворочался, поднял голову. Осмотрелся. И задёргался изо всех сил!