И он продолжал разрастаться, заняв в итоге, всё пространство перед такси!

– Сейчас сядем. – пробормотал таксист и потянул рычажок на приборной панели.

Треск, вспышка! И Саша обнаружил, что такси стоит на большом, залитом солнцем зеленом травяном поле. еподалеку растет лес. Только он был светлый и приятный, совсем не похожий на тот, что остался дома.

Таксист руганулся, выбежал из салона, открыл капот. Оттуда повалил дым.

– Поломались… – виновато сказал он, выглядывая из-за капота. – Я починю, но нужна пара часов.

Саша открыл дверь. В машину в тот же миг влетел свежий ветер с запахом трав, цветов и хвои! Выдул всю пыль и затхлость. Хотелось выйти и пробежаться по траве… Саша и вышел. Прошёлся, а потом лег и погладил зеленый ковер руками.

Трава мягко щекотала пальцы. А воздух был самый вкусный – такого Саша ещё не помнил.

– А мы вообще где?– спросил Ирек, выйдя из такси.

– А я откуда знаю? – ответил водитель, стуча чем—то в моторе. – Вы просили подальше – я и отвёз…

– Хорошо… – прошептал Саша, потягиваясь и зевая. – А люди здесь есть?

– Нет, только звери.

– Ещё лучше… – пробормотал Саша.

И заснул.

…

Проснулся под треск костра, который целыми пучками бросал искры в звёздное небо.

Над костром орудовал Ирек, мешая что в котелке. Стоял запах крепкого вкусного кофе.

– Планета слишком маленькая. – сказал Ирек, заметив, что Саша проснулся. – Я её уже всю обошёл кругом. Эта планета как Большой парк в Городе – если идти вперёд один час, быстро попадёшь туда же, откуда пришёл. Зато здорово – можно идти следом за закатом или рассветом и он не кончается!

– Не помню, чтобы ты хоть раз в жизни любовался закатом. – честно сказал Саша.

Ирек не ответил. Достал откуда-то две жестяные кружки, разлил кофе и протянул одну Саше.

Стрекотали цикады. Ухала сова – или кто здесь вместо неё…

Один край неба погас, зато начал светиться другой. Для них начинался рассвет. Дни и ночи на этой планетке длились всего пару часов, быстро сменяя друг друга.

Говорить не хотелось. Потому что если говорить – то о том, что было в Городе. А не хотелось сюда, в эту тишину и покой тащить суету и бардак планеты на другом конце вселенной.

– Рассказывай. – требовательно сказал Саша. – Что там было?

– Ты не поверишь. – выдохнул Ирек.

– Серьёзно? – развёл руками Саша. – Ты хоть понимаешь, где мы? И как мы сюда попали?

Они невольно посмотрели на такси, из-под которого всё так же торчали ноги таксиста. В нём всё ещё что-то щёлкало и трещало. Сама желтая машина была потрепанной и заляпанной – марка из прошлого века.

Никто бы в здравом уме не поверил, что на ней можно улететь в космос…

– А такси я вызвал этим. – Саша поднял руку и показал кольцо с тигром на пальце. – Так что поверю. Рассказывай. С момента, как ты меня предал, забрал деньги и сбежал.

При упоминании о деньгах, Ирек поёжился. Но деваться было некуда. Он выдохнул, собрался с мыслями и начал рассказывать…

Глава 8. Ирек

Я: В каждом мире есть зерно дурное, и зерно благое. Вопрос лишь в том, на которое из них проливается дождь и кто владеет садом…

R: Инспектируя очередной мир, и оценивая его шансы на будущее, смотрите на то, откуда берет начало всё хорошее и дурное в нём. Найдя и искоренив главную причину негатива, вы дадите будущему мира – зеленый свет

Кодекс Хранителей, пункт 11.

Этой ночью Иреку опять снились кошмары. Он проснулся от собственного стона, весь в поту. Маленький, грузный, тяжело дыша. Во сне он боролся с черной жутью, а она наваливалась, надвигалась всё ближе и ближе…

Вокруг стоял Лес – большой, тёмный, дикий. Через него невозможно просто прорваться – между стволов крупных сосен и кедров густо и в обилии росли колючки.

Давно власти Города, пытаясь выкурить Стаю из леса, поджигали его, но огонь не пошёл вглубь. Колючки отказались гореть. А вырубать лес – на это бы ушло несколько лет.

В этой мешанине колючек тянулись сквозные дорожки, которые невозможно было увидеть самостоятельно. В этих проходах колючки почему—то не смыкались намертво, а росли в отдельности друг от друга. Давали возможность идти по лесу, лишь изредка цепляясь за оголенную кожу.

По этим тропинкам Стая и передвигалась – до рассвета выходя из леса, а после – сливаясь с ним обратно. Легко обходя патрули, которые бесполезно ходили вдоль края леса туда—сюда, опасливо озираясь на каждый шорох из густой колючей чащи.

Были времена, когда эти патрули беспощадно вырезались Стаей. Но после псам надоело тупить ножи о бесполезных патрульных, которых всё равно посылали сюда в наказание.

Каждый щенок или пёс на уровне каких-то чисто животных рефлексов хорошо понимал, как двигаться сквозь лес. Любой городской очень быстро напорется на непроходимые крючки, пару раз вырвется, потом завязнет, потрепыхается, покричит – а тут уже и Стая прибежит, примет дорогого человека…

По одной такой тропинке Ирек и пошёл по утренним делам.

Присел в кустах, послушал тишину. Как раз светало. Полная темень вокруг постепенно сменялась привычным лесным сумраком.

Потом он услышал голоса. Они шли не к нему, но мимо него. Один голос – кряхтящий, неприятный, принадлежал старику Гаргу – наставнику щенков и молодых псов. Другой – незнакомому псу. Тоже неприятный голос, словно из глухого подвала, который пропах ржавчиной и мокротой.

Всей Стаи никто никогда не видел. Никто не собирался по вечерам у костра, не рассказывал историй – Стая просто жила в лесу, делила добычу – кто успевал добраться до дележки. Строила планы по грабежам в Городе – и в них вписывался тот, кто успевал в них вписаться. Каждый жил отдельно других, как правило – по 2—3 пса и щенка. И выживали как могли. Часто за счет других.

Если пес шёл по Лесу в одиночку – его могли и подловить, и закопать под какой—нибудь высокой елью, ради ножика, которым тот похвастался неделю назад.

Стая – это Стая. В ней не было единства. Всех объединяло лишь одно: животный голод и страх. На этом всё и основывалось. Голод заставлял Гарга растить молодежь, чтобы отнимать у них добычу. Страх удерживал молодняк от того, чтобы не запустить клыки в спину старику, когда тот в очередной раз уходил с жирным куском добра. Страх в будущем остаться без совета.

Только страх – страх выродиться и остаться в будущем без напарника, без информации о схроне, о патруле – заставлял псов делиться друг с другом едой, а иногда и одеждой, и местом у костра.

Страх и голод. В этом вся Стая.

Но вот двое идут по лесу и не боятся. Один из них старик Гарг, а второй…?

– У стариков уже силы на исходе. Мы не можем есть хлопья и траву. Мясо кончается, Ангел.

Ага. Значит, второго зовут Ангел. На фоне остальных кличек его была мягкой. Но почему “Ангел”? У него даже голос – тёмный, тусклый и неприятный. От него хотелось зарыться поглубже в землю и не высовываться.

– Мясо кончается? – насмешливо сказал Ангел. – Ловите котов.

– Мы их переловили ещё в прошлую зиму. В этом чёртовом лесу больше нет никого, кроме комаров и нас.

– Вот комаров и грызите, как семечки. – равнодушно сказал Ангел. – Дайте им крови попить и лузгайте.

– Ангел! – в голосе Гарга было отчаяние. – Еда кончается, а до конца лета ещё долго. Мы не переживем его, если не достанем что—то…

– Значит, ешьте одного из щенков. – равнодушно сказал Ангел.

– Щенка…?

Впервые Ирек слышал, что Гарг растерян.

– Или двоих. – продолжил Ангел, словно не заметил замешательства Гарга. – Я видел, у вас есть такая парочка: один постоянно в блокнот строчит, а второй толстый. Первый умный, а второй неуклюжий. И то, и другое смертельно опасно.

Ирек, холодея, слышал, как Гарг начал сбивчато говорить, но Ангел грубо прервал его. В его голосе послышались стальные нотки:

– Ты пришёл получить ответ или пожаловаться? Не зли меня, Гарг. Иначе каждая колючка в этом лесу будет целиться в твои костлявые запястья. Не хочешь пить чужую кровь? Будешь вылизывать свою!