– Пап! – завидев Айзека, появившегося в дверях, Сэм соскакивает с дивана и со всех ног бежит к нему. Тот обнимает сына одной рукой и гладит по спине. Наши отношения с мужем далеки от идеальных, но в такие моменты я вспоминаю, для чего всё ещё нахожусь здесь: Сэм любит отца. Не так, как меня, – это я могу сказать с полной уверенностью, но всё равно очень к нему привязан. Это не спасает нас с Айзеком от ежедневных стычек, но мы оба делаем всё, чтобы сын как можно дольше пребывал в уверенности, что его родители счастливы вместе.

После того как мы втроём по традиции ужинаем, Сэм уходит в свою комнату, оставляя нас одних. Айзек пьёт вино, пытаясь выглядеть умиротворенным, но он далеко не так хорош в притворстве, как я.

– Сегодня ассистент Джейдена переслал мне договор, о котором ты умолчал. Я показала его Эдвардсу, и он пришёл к выводу, что с ним всё в порядке.

В глазах Айзека вспыхивает негодование, рука с бокалом замирает в воздухе и медленно опускается на стол.

– Для чего ты это сделала? Я не собираюсь его подписывать.

– А какие у тебя есть варианты?

Муж поджимает губы, и его тон становится строгим и сухим:

– Мне не нравится, что ты лезешь в мои дела, Таша.

– Твои дела? Твоими они были до тех пор, пока не выяснилось, что ты справлялся с ними из рук вон плохо. Как у тебя язык поворачивается говорить мне такое после того, как сам попросил меня вмешаться? И с каких это пор ты решил, что я послушная марионетка, которая годится лишь на то, чтобы выполнять твои команды?

– Я не продам Риду акции компании, – цедит Айзек, и его лицо приобретает цвет вина в бокале.

– У тебя есть другие варианты?

– У меня был вариант с тем договором, который я тебе дал, но… – он не заканчивает фразу и мечет в меня многозначительный взгляд, в котором читается намёк на обвинение. Очевидно, Айзек полагает, что я была недостаточно красноречива в своём убеждении.

– Но ты просчитался, и Джейден совсем не такой идиот, каким тебе его хотелось видеть. Чтобы не сотрясать зря воздух, задам прямой вопрос: у тебя есть еще варианты помимо того, как продать ему акции?

– Я над этим работаю. Сейчас я веду переговоры с Тони Сазерлендом…

– Предлагая ему то же самое? От чего отказались два твоих друга, сославшись на нехватку денег? Наберись наконец мужества и посмотри правде в глаза: никто не станет заниматься благотворительностью. Люди тебе не доверяют и не станут жертвовать свои деньги. Пора принимать радикальные меры. Чёрт возьми, кто из нас управляет компанией? – я заметно повышаю голос, но это лишь потому, что я вне себя.

– Я позвонил ему и попросил подписать договор сегодня утром, – тихо произносит Айзек, глядя перед собой. – Ублюдок отказался. Сказал, что на прежних условиях он ему больше не интересен. Теперь ты довольна?

Я сжимаю лежащую на столе вилку, ощущая, как холод металла растекается по коже и сочится к груди. Айзек выглядит потерянным и разбитым, но сейчас мне его совсем не жаль. Значит, Джейден не пошутил и действительно намерен извлечь из этой сделки максимум бонусов для себя.

Я стараюсь дышать ровно. Хотя бы кто-то из нас двоих должен сохранять трезвую голову.

– Переговоры ради спасения компании всегда проводятся лично, Айзек. Ты ведь ему не просто отказал, верно? Ты сделал это через Тима, чтобы продемонстрировать, что Джейден недостоин переговоров с первыми лицами. И сейчас удивляешься, почему он отказывается?

– Я не хочу разговаривать с ним, ясно? Мне противен его вид, его голос. Твой друг детства мне целиком и полностью противен. И в этом виновата только ты.

Я закрываю глаза, чтобы побороть в себе порыв приказать ему заткнуться. Айзек в очередной раз нарушает своё обещание не упрекать меня прошлым, хотя и нельзя не признать, что отчасти он прав. Ему было бы гораздо проще принять партнёрство Джейдена, если бы я не изменяла ему с ним много лет назад. Друзьями они, конечно, никогда бы не стали: Айзек – сын Тайры, а эта старая сука кичится своим благородным происхождением больше, чем исчезновением носогубных складок – но и такого напряжения между ними не было бы.

Разговор нам продолжить не удаётся, потому что в этот момент на кухне появляется Сэм. На нем надета лишь его любимая футболка, джинсы, очевидно, валяются где-то на полу спальни.

– Мам, придёшь ко мне? Хочу, чтобы ты посмотрела мой рисунок.

Я перевожу взгляд на Айзека: он подпирает ладонью лоб, всё так же потерянно взирая на бокал с вином.

– Конечно приду, родной. Что ты нарисовал?

– Тебя, меня и папу возле океана. У меня плохо получаются пальмы. Надо, чтобы ты помогла.

– Потренируйся ещё. Я скоро буду.

Стуча босыми пятками, Сэм идёт к лестнице, а я залпом опрокидываю в себя содержимое бокала и смотрю на мужа.

– Я не знаю, как мне быть, Таша, – Айзек поднимает на меня потухший взгляд, и я отчётливо вижу, что он сдался. – Я правда попробовал всё.

Я прикрываю глаза, чтобы преодолеть приступ паники, спровоцированный собственным решением, и снова смотрю на мужа. Интересно, мама и отец когда-нибудь осознают, насколько они в нём ошиблись?

– Я поговорю с Джейденом, и он подпишет. Только на этот раз не испорть всё.

Около часа я провожу для Сэма мастер-класс по рисованию пальм и, после того как укладываю его спать, возвращаюсь в свою комнату. Это гостевая спальня, в которую поначалу я уходила после наших с Айзеком ссор, и постепенно стала оставаться всё чаще, пока окончательно не перенесла туда свои вещи. Сэму мы объяснили, что папа сильно храпит, и от этого я плохо сплю.

Не включая свет, я опускаюсь на кровать и выбираю в списке телефонных контактов номер Джейдена. Как и в прошлый раз, он отвечает с пятого гудка.

– Это Таша. Юрист посмотрел договор и сказал, что с ним всё в порядке. Айзек готов его подписать.

– И ты тоже готова?

Я позволяю себе короткую паузу, перед тем как сбросить своё достоинство с обрыва. За шесть лет я многое научилась терпеть, и, если это поможет обеспечить Сэму будущее, которое он заслуживает, я сделаю это, не снимая улыбки с лица. Если отбросить эфемерное чувство гордости, что я теряю? Я уже спала с ним. Джейден уже стал моим вторым мужчиной, так пусть будет третьим.

– Могу завезти его тебе завтра в семь в гостиницу.

– Это меня устраивает.

В «Петит Эрмитаж» я приезжаю ровно в семь и чересчур старательно паркую машину, чтобы намеренно опоздать. Эти пять минут – своеобразное доказательство самой себе, что Джейден не всё держит под контролем. Сердце стучит размеренно, дыхание не сбилось, в отражении зеркала лифта я не нахожу изъянов: макияж, укладка, платье, выражение лица – с ними полный порядок.

Дойдя до номера 458, я заношу руку и стучусь. Так чувствуют себя шлюхи, когда идут на вызов? Вряд ли. Во-первых, их услуги не исчисляются сотнями тысяч долларов, во-вторых, их клиент редко бывает красив, в-третьих, они ничего о нём не знают. Человек по ту сторону по-прежнему мой друг детства, даже если он так не считает. У меня всё получится.

Джейден открывает дверь, держа телефон возле уха. Быстро царапает меня взглядом, задерживаясь на сумке с торчащим из неё договором, и жестом показывает мне входить. Он в рубашке и синих брюках, пиджак перекинут через подголовник кресла, так же как и галстук. Очевидно, нынешний статус больше не позволяет ему облачаться в толстовки и джинсы.

Пока он ведёт беседу, неспешно расхаживая из стороны в сторону, я достаю из сумки бумаги и кладу их на стол вместе с ручкой. Выпрямившись, оглядываюсь. Номер большой: просторная гостиная с диваном и двумя креслами, в глубине – три двери. Одна, предположительно, в кабинет, другая в ванную, третья в спальню. Где мы это сделаем? Здесь или в кровати? Впрочем, какая мне разница? Лепестков роз и романтичных баллад в любом случае не будет.

В течение нескольких секунд я наблюдаю за Джейденом, потом иду к бару и откупориваю бутылку. Он собирается вложить в компанию огромную сумму денег, так что вряд ли расстроится из-за убывшего глотка виски. Наполняю стакан бронзовой жидкостью на один палец и опрокидываю его в себя. Я терпеть не могу крепкий алкоголь, но сейчас он именно то, что нужно. В горле першит, а с непривычки желудок резко сжимается, но через пару секунд виски даёт желаемый эффект и по телу разносится расслабление.