– Считай, что ты избран… для особой миссии.
Муров призадумался. Уж очень быстро как-то всё происходило. Но с другой стороны, а что он теряет. Однако с губ само слетело:
– Точно всё получится?
– Если сделаешь, как я скажу, – и загадочный незнакомец протянул Боре руку для пожатия. – Ну и давай уже знакомиться, что ли.
Рука бомжа оказалась на удивление холодной, почти ледяной, при этом цепкой, словно птичья лапка, и одновременно очень сильной. Возможно такие же ощущения ощущались бы, если поздороваться с большим орлом. Пальцы длинные, тонкие – как у музыканта, и что особенно поразило Бориса, ногти у нового знакомого выглядели так, словно незнакомец регулярно посещал маникюрный кабинет: ни грязи, ни заусенцев.
– Борис, – представился Муров.
– А я… ты только не удивляйся, я – Дед Мороз. Хотя для простоты можно – Димыч.
– Смешная кликуха, – усмехнулся молодой литератор. – Дед Мороз какой, из филармонии?
– Какая филармония, какая кликуха? Я – самый настоящий! Но сейчас временно испытываю трудности, поэтому выгляжу… непрезентабельно.
– Кто настоящий? Димыч? – лыбился парень.
– Дед Мороз настоящий… а Димыч – это считай от первых букв, для простоты.
– С чего бы это настоящий? – снова засомневаться Боря, оглядывая куртку партнёра – явно с чужого плеча и потрёпанные кроссовки с рваными шнурками разного цвета.
– А ты, Борис,… не обижаешься, что я всё время на «ты»? Ты книгу смог отдать?
– Нет.
– Попробуй сейчас.
Муров протянул книгу, она выскользнула из руки, будто силы трения не существовало в принципе.
– Кстати, посмотри на название, – подмигнул Димыч.
«Домашнее консервирование, секреты хозяек», – прочитал Борис вполне себе современные буквы.
– Не понял, – заморгал он. – Там же про души было. Про переселение. И на старослявянском. Это что, гипноз?
Дед Мороз усмехнулся:
– Магия. Ну, веришь теперь?
– Не очень… А почему вид такой? Где это… ну, борода, шуба и вообще?
– Смотри, – Димыч распахнул куртку с той стороны, куда незадолго перед этим поместил книги.
Подкладка тут же из серой и невзрачной преобразовалась в дорогой красный бархат, по которому золотились вышитые звёзды, словно засветилась изнутри. И никакого кармана. На пару секунд всего, но всё же… После снова стала дешёвым рядовым материалом.
– Шапку тоже могу вывернуть. Другая будет. Переодеваюсь по необходимости, а в праздник наряд сам проявляется. А ты что же думал, что я всё время в одном образе и йо-хо-хо кричу, как идиот, по каждому случаю?
– Ух ты! – восхитился парень. – А остальное? Посох к примеру.
– Вот и подошли мы к самому интересному, – ударил кулаком себе в ладонь Дед Мороз. – Нету. Хочешь – верь, хочешь – нет. Проиграл. Подчистую. Так мне кажется почему-то.
– Бре… То есть, обманываете, – отмахнулся Боря. – Как проиграл? Вы же волшебник. Как такое можно? Дед Мороз и проиграл посох. Чушь! Вам же без всего… нельзя никак. Да и вообще… Кто же на кон такое поставит? Это же… Может, стырили? Или потеряли?
– А-а, – вздохнул Дед Мороз, – на прошлые праздники с маршрутом ошибся малость. Логистика, понимаешь ли, подвела. У меня последний пункт был – общежитие института культуры. У нас же частенько снегурки по договору, из студенток, актрисы там, понимаешь ли… Настоящих немного, к тому же у них постоянно то залёт, то ПМС, женские проблемы короче. А что ты так смотришь? Думаешь с волшебниками не так как с людьми? Капризничают часто, ну и приходится подменять массовкой… Смешанная пара получается. А как? Чтобы территорию шире охватить.
Димыч очертил руками некую неопределённую окружность, показывая масштаб праздничных мероприятий.
– Что же, у вас как у обычных аниматоров? – скривил недоверчиво рот Борис. – Ещё скажите, что разнарядка есть и акты выполненных работ.
Димыч усмехнулся:
– Ну, акты, конечно, не оформляем, а разнарядка имеется. Праздника все желают. В общем, после того как отработали, решил я девицу к дому поближе доставить. И что-то, казалось мне, был разговор, будто она из института культуры. Не чётко как-то этот момент запомнил. И вообще, я ведь русский Дед Мороз, и тоже, знаешь ли, не идеальный образец. Ну, в смысле – не первый номер. Хотя и не последний. Нас тоже не на всё хватает, расстояния-то ого-го, Главному одному не успеть. Так вот… Туда-сюда, не рассчитал, задержался. Одна компания, другая… Весело, шумно, песни, танцы… Потом ещё куда-то зашли. А там игра идёт. Кто-то предложил поиграть в картишки. За праздник подняли по маленькой. Добавляли ещё, помню. В общем, очухался я на лавочке, без бороды, выходных штанов и посоха. Снегурка пропала и посох с ней вместе. Предположим, борода вырастет. Штаны… тоже решаемо. И снегурка… то ли просто ушла, то ли ещё и посох прихватила. Могла, я так думаю. Посох – вещь у нас дорогая, номерная и подотчётная… Ведь без него ничего нельзя, только мелочь всякую. В нём вся сила. Без него так, одно баловство, не тот масштаб.
– Разве посох с номером? – ошарашено прошептал Муров, не ожидавший такого поворота событий. Парню-то думалось, что Дед Мороз – как торт-безе на праздник или фата невесты, нечто легкое, воздушное. С самого детства в него веришь, вот и кажется, что он – нереальное создание без человеческих слабостей – выдумка добрых взрослых, продолжающих играть в сказку, для легковерных детей. А оно вон как закручено. Бюрократия! Посох и тот с номером.
– Конечно. Восемнадцать двадцать три, – для убедительности Димыч пальцем в воздухе указал место и как были бы нанесены цифры, в том случае, если бы посох находился у него в руках. Но посох отсутствовал, поэтому Дед Мороз просто провёл пальцем сверху вниз по воздуху возле своей ладони, сжимающей пустоту.
– Ого, номер под две тысячи. Это что же, дедов морозов почти полк?
– Да ну, – отмахнулся Димыч, – десятка два всего, если с главным. А номер – это значит, магия восемнадцатого уровня, двадцать три вложенных составляющих. Ну, это когда нужно сложное что-то сбацать, не просто шарик и вспышку.
– Позвольте ещё уточнить, – помялся Боря, получив ещё один «удар», ломающий устоявшиеся стереотипы, – Новый год, простите, давно закончился, а сейчас октябрь. Что же вы сразу за своими вещами не вернулись?
– Точно, октябрь – покивал волшебник. – Но не мог я раньше. Была веская причина. Ты будешь смеяться,… девять месяцев сидел.
– Где сидел?– снова хлопал глазами молодой литератор.
– Опять не веришь? – Дед Мороз правой ладонью начал «нагребать» воздух в свою левую, будто бы песка подсыпал, затем приставил раскрытую ладонь ко рту, подул, и на ладони выросла горка снега, которую он тут же стряхнул на землю. – Сначала в отдел полиции по административному забрали, а потом… десятая колония в Перелешино. Здесь под Воронежем (он махнул рукой на восток), статья 228, наркота.
– Наркота?
– Парень, хорош тупить, – вскинулся Димыч, вытирая увлажнённую ладонь о полу куртки. – Меня патруль на лавочке нашёл никакого, а в кармане пакетик «дури». Откуда взялся, я не знаю, но им показатели нужны были, а я… Что я без посоха, считай такой же пентюх, как и все. К тому же видок ещё тот, шуба и шапка преобразовались от некомплекта и… упадка духа (Мороз потёр шею). Документов нет, улики налицо. Трали-вали и на нары. Да, прикрой ты рот, бывает. А вот, если ты спросишь, почему, мол, магию не применил, всё, потеряешь в моих глазах десять пунктов доверия.
– А я в ваших глазах высоко? Не ожидал, – засмущался Борис и после небольшой паузы выдал. – И всё же, почему вы магию не применили?
– Парень, ты где был, когда я всё объяснял? – возмутился Димыч. – Чем слушал? Что такое перекирит, знаешь? Да и не принципиально мне было, где несколько месяцев провести, если по-честному. Работы-то всё равно не предвиделось. Короче, хорош попусту трендеть. Дело надо делать. Я так скажу, думаю, если снова по той общаге походить, то и след «снегурки» нарисуется, и посох найдётся. Меня-то не пустят, и костюмчик… не дизайнерский, и по возрасту подозрителен, а тебе в самый раз.
