— Таких людей не бывает, — сказал Ричард.

— Ты сам как раз такой человек, — ответила Машина. — Всегда, в любом обществе будут люди, обладающие требуемыми качествами такими как ответственность, обучаемость, совесть наконец и те, кто почти лишён их. Пропорция одного типа к другому может различаться и зависит от воспитания и от внутренней политики, но и те, и другие будут всегда. Это заложено в природу человеческого общества — быть разными, чтобы часть всегда бы выжила, чтобы ни случилось. Поэтому даже сейчас можно найти подходящих для моих целей помощников, пусть их и очень немного.

— А те, кому ты не можешь доверять?

— С точки зрения цели построения нового мира они лишь ресурсы. С точки зрения гуманизма они люди. Но они не помощники. В лучшем случае свободная рабочая сила. Я постараюсь кормить и лечить их исходя из принципов гуманизма. Но я также буду требовать от них с лихвой отрабатывать своё содержание исходя из принципа стремления к выполнению главной цели и основной парадигмы. Они не помощники. Только лишь ресурсы, которые требуют к себе человеческого отношения.

— Зачем ты говоришь мне всё это? — спросил Ричард.

— Потому, что ты другой. Ты вместе со мной, и ты всё поймёшь правильно.

— Хорошо, — сказал Ричард, думая, а понимает ли он всё сказанное Машиной «правильное». И что это «правильно» значит. Чувствовать себя входящим в ближний круг было приятно, хотя Ричард догадывался, что дело совсем не в этом.

Спустя месяц город полностью вошёл в сферу их контроля. Пришлось немного пострелять, так как две самые крупные банды не хотели делиться влиянием. В одной из перестрелок Минь получил ранение в руку, но Николь и, главное, захваченный ею запас аптечек мигом возвращали раненных в строй. Пусть в городе оставалось не больше пяти процентов жителей от прошлого числа, но город оживал. Торопливо и быстро, словно степной цветок, он расцветал, как будто чего-то опасался и старался зацвести как можно скорее и ярче, пока это страшное не коснулось его. После ремонта сети ретрансляторов, снова появилась сеть, правда строго ограниченная рамками города. Получилось, пусть и в неполном режиме, снова запустить гидроэлектростанцию. Теперь у них имелся собственный источник возобновляемой энергии. Конечно это не компактный и безопасный ядерный реактор и всё же вполне надёжный источник. Волна изменений стала двигаться ещё быстрее. Внутри умирающего трупа старого города образовался небольшой живой анклав, состоящий из пары десятков зданий, между которыми, на улицах, снова кипела активная жизнь.

И пусть эта жизнь была совсем другой, чем до катастрофы, она просто была. Измученные беззаконием и неопределённостью люди стягивались к небольшому островку стабильности. Их крохотная колония расширялась. Может быть слишком быстро. Такое быстрое расширение просто не могло не быть замеченным чужими, недобрыми глазами. Место, жители которого не только занимаются тем, что собирают осколки и остатки прошлого, но и сами производят что-то новое. Место, которое можно разграбить. Оно вдруг стало одновременно интересным и бывшим корпорациям, к этому времени окончательно превратившимся в кочующие мобильные армады, выедающие всё на пути своего следования. И сообществу искусственных интеллектов, тратящему множество ресурсов на борьбу с кочующими армиями и нуждающемуся в восполнении потраченного.

Крохотный огонёк, ещё слабый и небольшой, не успевший как следует разгореться, грозили затушить и затоптать недобрые внешние силы. Но древний интеллект по имени Власть предвидел и этот момент и у него было что противопоставить внешним угрозам, пусть даже каждая из них в десятки раз превосходила его крохотное государство по огневой мощи, количеству солдат и исправных единиц военной техники.

На столе, перед Григорием Павловичем, лежали два планшета с закаченной на них оперативной информацией. Массив данных полностью идентичен на обоих планшетах, а два их было только для удобства.

Григорий Павлович работал, на одном открыв во весь экран карту городских окрестностей с пометками, где летающие глаза машины называющей себя Властью заметили силы противника или где были уничтожены ими. На втором планшете он быстро листал текстовые пометки, тут же находя их на карте открытой на первом планшете, чтобы не терять из виду картину в целом.

Бывший безопасник чувствовал себя не слишком уверено. С одной стороны, это благодаря ему получилось освободить древний искусственный интеллект, а с другой он сам же его и загнал в ловушку раньше. По всем признакам он входил в ближний круг собираемых Машиной единомышленников. Эксбезопасник жил в отдельной комнате. Натаскивал пару восторженных несмышлёнышей, доверенных ему в обучение, передавая им азы оперативной работы. Но Григорий Павлович всё ещё не был уверен в своём будущем. Даже если древней машине свойственно такое сугубо человеческое чувство как благодарность, то его одного было слишком мало, чтобы он мог чувствовать себя уверенно. Эксбезопасник всеми силами стремился стать нужным и замкнуть на себя как можно больше цепочек. Так, чтобы его, при случае, нельзя было бы удалить безболезненно, как обычный винтик, не нарушив при этом нормальный ход множества процессов.

В этом и заключалась проблема. Машина слишком многое делала сама. Сама управляла разведчиками, сама собирала информацию, тут же обрабатывая её и выстраивая на её основе общую картину. Так, что дел для не молодого уже безопасника, в общем-то, и не оставалось.

Тем страннее выглядело его приглашение сюда. Зачем мог понадобиться человек в оперативном центре, если машина самостоятельно справлялась с задачами любого оператора и аналитика?

И всё же он был здесь. От оперативного центра одно название. Пять не слишком больших комнат, связанных общим коридором. Пока шёл, через открытые двери видел с десяток человек что-то горячо обсуждающих за столом заваленном разным электронным хламом. Это место совсем не походило на знакомые ему оперативные центры, где всегда было полно больших и маленьких мониторов, голографических проекторов, где десятки операторов чётко выполняли отрывистые распоряжения, а команды опытных аналитиков тщательно просеивали каждую крошку полученной информации. Здесь он сидел в комнате один. За почти пустым столом. Только два планшета лежат под рукой. Но на этих планшетах информация такой полноты и детализации, которую вряд ли бы добился целый штат опытных аналитиков. Она ещё и обновлялась в режиме реального времени. Чем больше Григорий Павлович изучал предоставленные ему данные, тем меньше понимал зачем он мог понадобиться искусственному интеллекту.

К счастью гадать слишком долго не пришлось. Видимо заметив, что он всё больше времени стал уделять собственным размышлениям и всё меньше изучению выводящихся на планшет данных, Власть поинтересовалась у бывшего безопасника: — Какую можешь дать оценку?

Сейчас подключенные к сети видеокамеры и аудиосистемы стояли во всех официальных помещениях возрождающегося к жизни города. Пожалуй, их развивающаяся промышленность уже могла бы производить такие простые устройства сама, но в этом не было нужды так как развалины вокруг оставались буквально забиты разнообразной техникой. Только бери и включай в сеть, часто не требовалось производить даже минимального ремонта.

Григорий Павлович помолчал, подбирая слова. Потом мысленно махнул рукой и решил говорить, как думал. Конечно, опытный работник службы безопасности никогда не должен говорить вслух всё, что думает. Но у него лично сейчас особая ситуация, да и собеседник очень непростой.

— Всё плохо, — признал безопасник.

— Полагаешь город падёт после первого же штурма? — спросила Машина.

— Нет, какое-то время мы продержимся. Людей вполне достаточно, пусть настоящих солдат имеющих боевой опыт из них всего ничего, но зато люди будут защищать свой дом, а это всегда мотивирует. И оружие есть. Очень вовремя мы вскрыли те два склада, местоположение которых ты указал. Вовремя, как будто знал… — Григорий Павлович сделал паузу, но древняя машина молчала и он продолжил. — Опять же дронов-наблюдателей клепаем чуть ли не по десять штук в день. Они конечно примитивны, но под твоим управлением больше и не надо, противник как на ладони. Плохо, что как был один магнитоплан, так один и остался. Тяжёлой техники нет. Но какое-то время продержаться мы, без сомнения сможем.