Туллий посмотрел на Лукину, и та ему подмигнула.

– Как тут не быть согласным жениться на самой красивой девушке Рима!?

– Ха, вот это слова настоящего мужчины. – произнес довольный сенатор.

– Да еще и породниться с таким великим родом.

– Рад, что ты правильно мыслишь, сын мой. – и он рассмеялся. – Надо выпить за это. Рабы, вина!

Лишь Оливия недовольно на всех посмотрела и вина не пригубила.

– Тогда мне надо поскорее отбыть из Рима. – объявил Флавий.

– Дай мне два дня, и я устрою тебе пропуск на торговое судно.

– Хорошо, а я пока пойду и разыщу моего друга Меланкомоса.

– Меланкомос твой друг? – удивился сенатор. – Хорошие у тебя друзья!

– Лучшие. Ты меня как-то спрашивал, кто меня спас от убийц Домициана в Риме, так это был он.

– Понятно. Так ты собрался гулять по Риму, словно уже император?

– Нет, но мне очень нужно его найти. Он мой спаситель.

– Хорошо, я его найду, а ты даже не думай покидать виллу до отплытия. Понятно? Я не шучу.

– Хорошо, господин.

– Договорились. И на будущее, хватит называть меня господином. Ты не раб, и мы не на ферме в Таренте. Пожил там год с лишним и уже разговариваешь как плебей.

– Я понял.

Сенатор вскоре покинул виллу. Оливия делала вид, что с Туллием вообще незнакома. Лукина лишь изредка улыбалась, когда они встречались взглядом и на этом все заканчивалось. Наконец, Флавий заговорил первым:

– У нас не было особого случая познакомиться поближе. Пожалуй, теперь он наступил. Я не знаю, помолвлены мы уже или нет, но, как будущие супруги…

– Туллий, это же брак не по любви. Не относись к нему так серьезно. Возможно, я скоро во второй раз стану вдовой, и мне опять придется искать нового супруга, уже третьего.

У Туллия округлились глаза от ужаса.

– Да шучу я! – рассмеялась она. – Видел бы ты свой вид. Ты такой смешной.

– Ну и перспективы.

– После свадьбы мы расстанемся надолго, так что этот брак по сути простой договор для печати на пергаменте.

– А дети?

– Ты хочешь детей?

– Наследников императорского трона.

– Ахаха, ты действительно такой смешной. Это будем решать, когда станем императором и императрицей.

Туллий посмотрел в сторону и увидел, как Опойя подслушивала их разговор, после чего убежала.

– Стой! – приказал он и ринулся за ней.

– Смотри не ушибись случайно, пока за рабыней бегаешь. – съязвила Лукина.

Туллий догнал Опойю в своей кубикуле. Там она молча села на кровать.

– С тобой все в порядке? – спросил ее Флавий.

– Да, господин.

– Почему убегала?

– Нельзя подслушивать разговоры хозяев. Это правило. Теперь ты меня наказать.

– Не буду я тебя наказывать. Ты для меня не рабыня. Более того, я тебя освобожу. Только надо узнать у Гнея, как это сделать по закону.

– Правда, господин, ты меня хотеть освободить?

– Конечно, ты будешь либертином[64].

– Благодарю, благодарю. – Опойя кинулась его обнимать и целовать.

– Да рано еще благодарить. – улыбнулся Флавий. – С первого момента, как я увидел тебя на форуме Тарента, сразу же влюбился беспамятства. Ты идеал красоты и нежности. Мне так хотелось бы на тебе жениться. Но, римские законы запрещают брак гражданина и бывшей рабыни. Да и ни к месту это. Но освободить-то я тебя смогу. Это лишь малое из того, что ты заслуживаешь. А пока мне надо уйти ненадолго. – он ее чмокнул в губы.

Туллий накинул поверх туники латерну и, прикрыв голову, вышел в сад. Вся охрана попряталась в тени, спасаясь от палящего жаркого солнца. Выждав, пока они отвлеклись, чтобы выпить воду, он, минуя двери, выбежал на улицу.

Путь его лежал в ложбину между Эсквилином и Целием, рядом с амфитеатром Флавиев, где находилась Большая школа гладиаторов (Ludus Magnus). Внутри этого прямоугольного трехэтажного кирпичного строения расположился дворик с портиком и четырьмя фонтанами по углам, который имел вид маленького амфитеатра, по внешнему виду, и представлял собой уменьшенную копию амфитеатра Флавиев. Здесь гладиаторы тренировались, оттачивали свое мастерство и устраивали показательные бои в присутствии зрителей, где на девяти ступенях его трибун может разместиться 1200 зрителей. В центре северной и южной сторон находились трибуны для особо важных гостей. На арену вели два входа, расположенных друг напротив друга. Центральную часть восточной стороны занимало большое помещение с колоннами и, которое являлось святилищем культа императора. Амфитеатр окружали казармы, выходящие во внутренний двор и состоящие из клеток-кубикул, в которых гладиаторы жили по четыре человека и спали на полу. Всего же здесь проживала тысяча гладиаторов. Школа соединялась с амфитеатром Флавиев подземным туннелем, и гладиаторы могли легко выходить на арену незаметно для народа.

– Мне нужен Меланкомос! – гордо объявил Туллий стражникам при входе в школу гладиаторов. – Позовите его.

– А мне нужен император! Если позовешь его, то я позову Мелана или Комоса, или обоих. – и стражники расхохотались.

– Он мне срочно нужен, я его очень близкий друг.

– Близкий, насколько близкий? – и стражник сказал один другому: – А ты говорил, что Меланкомос только по девицам. – и снова хохот.

– Каждому по денарию, если позовете его.

– Давай монеты вперед, и если не найдем его, то ничего не вернем.

Туллий кинул им по денарию, и стражники начали долго спорить, кто пойдет искать, а кто останется. Наконец, они решили проверить, кто из них сильнее в соревновании на руках и проигравший пойдет искать. Флавий же облокотился на стену и не вмешивался в развлеченье стражи. Они долго не сдавались друг другу, пока не вышел главный страж, здоровый и лысый, похожий на гладиатора.

– Какого лысого галла вы тут устроили представление, как овцы перед соблазнением волков? Вы ничтожные fellator[65]! Сегодня целый день будете отрабатывать свой хлеб у меня.

Стражники стали, как вкопанные, боясь шевельнуться, а на Туллия вдруг напал смех, он не смог сдержаться и согнулся напополам. Главный страж подошел к Флавию:

– Тебе это кажется смешным? Ты mentula[66]!

– Нет! – все еще не успокаивался Туллий. – Я просто… просто… ищу моего друга Меланкомоса!

– Я его лучший друг, но тебя не знаю.

– Могу ли я его увидеть? Это очень срочно.

– Как зовут, и кто ты? – оценивающе стал разглядывать его.

– Клитус. Он меня знает, клянусь.

– Ладно, идем со мной, но, если ты меня обманул, я тебя брошу на арену против толпы гладиаторов. Усек?

– Вполне.

– Ну, а вы, – он обратился к двум стражником. – чтобы нормально все тут охраняли, cunnus[67]!

Страж с Туллием поднялись по лестнице на третий этаж, где лысый здоровяк умудрялся, по пути, то ногой пнуть кого-то, то по подзатыльнику дать и все это сопровождалось нецензурными комментариями в адрес гладиаторов, школы, амфитеатра Флавиев, да и всего Рима в целом. Остановились они возле кубикулы, где стоял только стол со скамном. Там и сидел Меланкомос.

– Тут это… – заговорил лысый страж. – я мясо костлявое привел по имени Клаудиусус. – и он толкнул Туллия так, что тот вбежал в кубикулу.

– Эй, а по осторожней нельзя? Так и убить можно. И я Клитус, а не Клаудиусус. – начал ругаться Флавий.

– Пищал, что хочет тебя видеть, да я думаю, а давай-ка я ну это… ну приведу, короче, сюда… вот… может сразу выпотрошить его, а кожу как украшение над входом повесим? А то больно малец дерзкий. При тебе вон как похрабрел.

– Ха. – даже Меланкомос, вечно суровый, развеселился. – Не надо Лавр. Я сам разберусь с ним.

– Ну, как хочешь! – и он с шумом и криком стал возвращаться по коридору: – Какого дохлого египтянина вы тут разлеглись? У нас что сейчас время для простибул? Так я сейчас вас пристрою на их работу в лупанарий…