В общем, учитывая густоту лесов (почти отсутствующих) на левом берегу, следующего набега раньше, чем завтра, можно не ждать… Но, на всякий случай, я призвал смотрящего, и отправил туда, где, по словам пленных, ныне располагалась ставка Джумен-нойона и Ашина-мобеда. А сам я собрал новый отряд и выдвинулся к Акрелату. Есть у меня некоторые идеи относительно "врага в тишине", и о них стоило проконсультироваться с мертвым жрецом мертвого бога — павшего Владыки Акрелата.
Второе выступление к Акрелату выглядело существенно иначе, чем первое. Да, отряд пехоты по-прежнему перемещался в повозках. Но на этот раз всадники Хаоса ехали попарно в голове и хвосте колонны. Сверху и на флангах парили одержимые хаосом и культисты на верховых крикунах. А еще к охранению добавились смотрящие с их чувствительностью. А как закончит свои дела Агнешка, к стандартному охранению придется добавить еще и церберов, раз уж противники любят побаловаться иллюзиями. Вот только иллюзия, способная обмануть нюх церберов — это очень уж высокий уровень, такой подавляющему большинству кочевых магов не по зубам. Конечно, придется учитывать, что церберы могут саботировать процесс, и не предупредить об атаке своих сородичей, а конфликт с Инферно у меня как раз намечается. Однако прямого противостояния пока нет, да и церберы — только часть будущего охранения. Так что пусть они лучше будут, чем не будут.
Разумеется, как говорят некоторые цыгане: "поздно запирать конюшню, когда мы уже в ней побывали". Так и сейчас все меры предосторожности канули вотще и втуне. Сильный для этих мест отряд на марше просто разогнал с пути всю живность и мертвость, которая могла бы хотя бы подумать об атаке. Конечно, есть низшая нежить, големы, и некоторые виды химер, которым инстинкт самосохранения просто не закладывают при создании… Но таковых нам просто не встретилось, и до Акрелата мы добрались без особых проблем.
Некогда высокие, но порядком разрушенные стены встретили нас, как и прежде, гордым молчанием. Отряды низшей нежити, встречавшие нас в первый приход — не возродились, так что в храм Хранителя клятв мы прошли спокойно. В первое посещение храма я торопился, и не обратил внимания на роспись стен. Да, торжествующие победители постарались уничтожить прекрасные фрески, да и при штурме было разрушено многое. Но, несмотря на все старания последователей Светлого Владыки, храм зачаровывал взгляд даже в нынешнем своем, бедственном состоянии. Видно было, что в строительство храма множество людей в полном смысле этого слова вложили душу. Я попытался представить, как храм выглядел в те времена, когда стены его гордо возносились в небеса, а священным сокровищем храма являлся его бог, ныне — мертвый.
— Приветствуем владыку этих земель, — гулко прозвучал голос призрака настоятеля погибшего храма. — Ты выполняешь обещанное, и нам стало легче.
— Я чищу храм от тварей небытия, — согласился я. — Но сейчас мои войска рискуют встретить не низшую нежить, что была наверху, но с магами и рыцарями смерти. Не могли бы вы рассказать мне о тех, кто ушел в подземельную тьму… и мог вернуться из Серых пределов в новом облике?
— Я расскажу тебе… — отозвался настоятель. — Войском, штурмовавшим Акрелат, командовали двое: Горнат Светлый, могущественный рыцарь и паладин бога, маг Света и Огня, и Гидеон, некромант.
— Некромант? — удивился я. Все-таки Империя Света как раз славилась ненавистью к некромантам и Ковену…
— В те времена Анор еще не проявлял столь явно своей ненависти к некромантам в частности и магии Смерти вообще, — развеял мои сомнения настоятель. — Кафедры Тьмы и Смерти тогда еще были вполне себе значимы и уважаемы не только в Конфедерации четырех стихий, но и в Империи Света, которая еще только ковалась в кровавой войне. И войска Империи еще шли в бой рядом с легионами Нежити, сокрушаяя врагов. Хранители же, те, кто осмелились противостоять несущему гибель, слепящему Свету, сражались не только с Империей, но и друг с другом, несли поражение за поражением и откатывались, теряя земли, города, людей… Гидеон, как я уже сказал, был могущественным некромантом. Он как-то узнал о том, что в недрах Акрелата заточен и скрыт посох Сен-Шарзара, некроманта, что обезумел, пытаясь принести наибольшее благо наибольшему числу разумных…
— "Счастья для всех, даром, и чтобы никто не ушел обиженным", — вклинился я в речь настоятеля.
— Именно так, — улыбнулся призрак. — "чтобы никто не ушел…" Как и большинство подобных ему, он пришел к выводу, что страдания прекратятся, когда некому будет страдать.
— Все они к этому приходят. Рано или поздно, — согласился я с настоятелем.
— Да… Но Сен-Шарзар выделился даже из их рядов. И, если бы не нарушенная клятва верности своему сеньору, что ввергла некроманта во власть моего бога — боюсь, этот мир уже был бы миром мертвых. Мощь Сен-Шарзара была велика, как и сила, что он вложил в свое величайшее творение — свой посох. Даже Анеррон, сразив некроманта, не смог уничтожить его посох. Он только забрал артефакт из мертвой руки павшего клятвопреступника и заточил в глубинах подземелий Акрелата, тогда еще не бывшего Последней Твердыней нашего бога.
— А где погиб Сен-Щарзар? — поинтересовался я.
— Зачем тебе это? — недобро вскинулся настоятель. — Все остальные проклятые артефакты гениального безумца были уничтожены.
— Я к тому, что мертвый некромант не обязан мирно разлагаться в своей могиле. Он может чувствовать, мыслить и действовать, оставаясь мертвым.
— Может, — кивнул мертвый настоятель. — Но не в нашем случае. Все-таки, выступив против бога Сен-Шарзар показал себя крайне самонадеянным. Как видишь, наш бог был в хороших отношениях с Серой леди, Владычицей Смерти-и-Справедливости. Врата Серых пределов захлопнулись для Сен-Шарзара навсегда, и ты можешь не опасаться его возвращения.
— Хорошо, — кивнул я. В самом деле, каковы бы ни были артефакты безумного некроманта, никакие выгоды от обладания ими не сравняться с возможностью противостоять безумцу, в чем-то равному богам.
— В те дни, — продолжил свой рассказ мертвый настоятель, — битва небес отражалась на земле, а схватки смертных решали исход войны богов. И мы не устояли. Когда серые птицы Аркра прорвали нашу оборону, и меч и Тяжкое слово Горната обрушились на алтарь — Копье Света сразило нашего бога. И Гидеон повел отряды вниз, сказав своему товарищу и сопернику, что там, в подземельях Акрелата хранится ключ к победе в войне… Солгав, некромант, как это не удивительно, сказал правду. Посох мог бы решить исход Войны богов. Когда увидевшие гибель Анеррона боги, которых ныне называют Древними, объединились и дали отпор Свету, она заколебалась в равновесии. И тут столь мощный артефакт мог быть брошен на весы войны и решить ее исход… или же так и остаться незначительной песчинкой. Но этому не суждено было случиться.
— Посох оказался сильнее мага и взял его под контроль? — выдал я самый бредовый вариант…
— Именно, — …который и оказался верным. — Посох Сен-Шарзара освободился от сковывающей его Печати в миг гибели нашего бога. И обрушил на протянувшего к нему руку всю свою мощь. Гидеон и Горнат погибли на месте. Погибли… и были подняты как личи. Волна Тьмы расходилась все дальше и дальше, убивая живых и поднимая мертвых. А мертвых — хватало. Все-таки, без боя мы не сдались, и множество пришедших к нам со Светом в душе — обрели покой на этой некогда священной земле.
— Ты упомянул "серых птиц Аркра", — вспомнил я заинтересовавший меня момент из рассказа о падении Акрелата. — А что это за птицы?
— Аркр… — вздохнул мертвый настоятель. — Третий из сильнейших магов, пришедших с войсками Света. Говорили, что он изучал свойства Хаоса с целью научиться противостоять ему… и многое постиг в путях Древнего врага. Он призывал откуда-то издалека странных существ. Обликом они были похожи на девушек, у которых вместо рук были кожистые крылья с острыми когтями, а оттуда, — мертвый настоятель улыбнулся, — где "спина теряет благородное название", рос длинный хвост. Их глаза светились алым. Их серая кожа была настолько плотной, что отражала удары мечей и стрел подобно доспеху. Их когти пробивали толстую сталь и резали мореный дуб как заледенелое масло: со скрипом и с натугой, но все-таки резали. А удар хвостом — ломал кости, подобно удару самой настоящей булавы, а скорпионье жало на конце хвоста — разило страшным ядом. Одна их этих птиц, перелетев стену, убила меня, несмотря на то, что по ней били сразу несколько лучников. Мои непогребенные останки долго лежали под стеной, пока их не растащили звери…
