– Чудовищ? – опасливо уточнила Лариска.

– Чудовищ! – горестно подтвердил Гоу Ман. – У всех восьмидесяти одного брата – звериные тела и медные головы с железными лбами, хоть и разумеют они по-человечески. И только у Чи Хая внешность как у вас. Если не считать коровьих копыт, шести рук и четырёх глаз.

– Это много надо не считать… Не каждый столько не сосчитает, – присвистнул его премудрие, а дух весны продолжал, вдохновленный реакцией:

– А на медном лбу у него растет острый крепкий рог! А когда Чи Хай сердится, из-за ушей у него поднимаются восемь мечей!

Боярыня Настасья охнула, Агафон поджал губы, Наташа прижала руки к груди, боярин Демьян перестал жевать, Лариска побелела, Иван настороженно подался вперед, боярыня Серапея прищурилась, подыскивая в бездонной, хоть и местами дырявой памяти похожие примеры из личной картотеки страшных историй, даже Серафима нахмурилась озабоченно, и только Парадоксов…

– Ерунда, – решительно мотнул головой Парадоксов, разрушая драматичность момента. – Полная и полнейшая ерунда!

– Это не ерунда! Все, кто видел их, и все, кто видел тех, кто видел их, и все, кто видел тех, кто видел их, кто видел тех, кто видел этих… их… тех… кто… Короче, все подтверждают сии описания в голос! И не в один!

– А я говорю – ерунда, – уверенно повторил Гена, и все лукоморцы с облегчением тихонько выдохнули. Если наука так уверена…

А наука продолжала:

– Не может при доминирующем признаке железнолобости у одного из братьев лоб быть медным! Железный! Только железный!

– Может. То есть не может. То есть может быть, и железный. Все свидетели рассматривали братьев Чи очень издалека, потому что те, кто видел их вблизи… Ну, вы понимаете, – хозяин развёл руками и возобновил рассказ.

– Но необычен и пугающ не только вид Чи Хая, необычна еще и его еда! Вместо риса он пожирает песок, а вместо мяса – камни и куски железа! Одновременно одна пара его рук делает топоры, вторая – пики, третья – трезубцы, четвёртая – секиры, пятая и шестая – луки и стрелы и крепчайшие на Белом Свете щиты!

– А попа в это время какает булавами, – тихо пробормотала царевна, но рассказчик услышал и всполошился.

– Откуда вы знаете?! Те, кого мы опрашивали, такого не говорили!

– Предположение, – Сенька пожала плечами.

– А-а, – чуть успокоился дух весны.

– Не думаю, что так, – Жи Ши задумчиво покачал головой. – В силу конструкционных особенностей булавы. Рукоять слишком длинная.

– А куда смотрит ваш Нефритовый Государь? – задал логичный вопрос Иван. – Он же хозяин дворца, правитель провинции, значит, обязан заботиться о благополучии своих подданных.

Духи понурились.

– Видите ли… – первым проговорил Гоу Ман. – Государь ничего не предпринимает. Он считает себя не вправе вмешиваться открыто в земные дела, дабы прихотью своей мимолётной не нарушить равновесие добра и зла. Он медитирует, созерцает возможные будущие… Вероятно, узрев какие-то, особо интересные, он пожелал проследить за развитием событий… Или считает, что вмешиваться рано…

– Тогда населению можно было действовать самому, – повела плечом Серафима.

– Жители незримой провинции собирали ополчение, – вздохнул дух весны. – Но поскольку по натуре они народ мирный, военному делу не обученный, оружия не имеющий, то братья разгромили их за десять минут. И больше никто не хочет на их ополчаться. Управитель Я Синь Пеня пытался призвать армию вотвоясьцев, но те не смогли откликнуться.

– Были заняты своими делами и приграничными склоками, – фыркнул тигрочел.

– Да, увы, это так. Правители провинций, соседних с незримой, отделывались обещаниями, поскольку призыв исходил не от самого Нефритового Государя, да умножатся его благословения до бесконечности, а от правителя Я Синь Пеня, которого они считают равным по чину, не смотря на то, что он руководит незримой провинцией, созданной самим Нефритовым Государем.

– Завидуют, – с видом знатока приговорила Лариска.

Женщины согласно закивали.

– Некоторое время спустя кого-то из чиновников управителя Я Синь Пеня дернуло за язык пообещать победителю братьев руку красавицы – дочери Нефритового государя, – с видом несчастным и безнадежным продолжил Гоу Ман. – Но вместо того, чтобы спешить на спасение Ясиньпеня, они снова не пришли, на сей раз пытаясь выяснить, кто более всех достоин победить Чи Хая. Видите ли, правитель самой близлежащей вотвоясьской провинции, Бананана, которому жениться не разрешили первые сорок жён[129], сказал, что отправит сильнейшего из своих родственников и сыновей – а они все правят уездами, не простолюдины! – сразить Чи и стать зятем самого небесного владыки.

– И они иж-жа этого передралищь? – заинтересовалась Серапея.

– Если бы. Правитель Бананана, чтобы определить сильнейшего, приказал им извести оборотня на скале Семи Предзакатных Ветров в пещере Лунного Света на Ветках Сосен.

Лукоморцы переглянулись. Теперь паломничество горе-вояк к игнорируемому ранее оборотню становилось понятным. Если это воинство – излом да вывих – отправится громить братьев…

– Они всем скопом отправились воевать оборотня, чтобы доказать, что самые сильные – они, – рассказывал Гоу, нервно выписывая циркулем круги на столе. – А тем временем бесчинства братьев Чи перешли все границы – небесные, земные и терпения – в первую очередь. Чи Хай разнюхал, что его победителю предлагают в жены дочь императора, и сам захотел ее получить!

– Ну так отдайте ее ему, и дело с концом, – пожала плечами царевна.

Духи вздохнули.

– Может, император и пожертвовал бы своим дитём, чтобы остановить разбойника, но дело в том, что никакой дочери у него не было отродясь, – Гоу Ман развел руками.

– Ну тогда скажите об этом Чи, чтобы он отвязался, – посоветовал боярин Демьян.

– Пробовали, – нервно хохотнул Жи Ши. – Не верит!

– Так пошто вы нам-то эти штрашти-мордашти на нощь глядя рашкаживаете? – боярыня Серапея подозрительно поджала губы.

– У нас есть десять попыток угадать, – кисло хмыкнула царевна.

– Мы чем-то можем помочь? – свёл брови над переносицей Иванушка.

Вздох Сеньки по глубине и продолжительности мог соперничать со всеми вздохами духов недели за две вместе взятыми. Кто бы сомневался…

– С вами путешествует самый сильный чародей, о каком мы когда-либо слышали, – дух весны почтительно склонился в сторону Агафона. – Может, он возьмётся прогнать нечестивца прочь?

– А еще лучж-ж-же туда, откуда не вож-ж-жвраж-жщаются, – прорычал Жу Жун.

Предваряя реакцию мужа и самого сильного чародея, Сенька торопливо ответила:

– Может, и возьмётся. Но только на обратном пути, когда со своими делами покончим.

– А куда вы направляетесь, разрешите нижайше полюбопытствовать? – Гоу Ман поклонился теперь и ей.

– В столицу Вамаяси, – не вдаваясь в подробности, ответила она.

– Это не ближний свет… Недели три-четыре пути только до границы, а оттуда до Маяхаты еще неделя как минимум, – почесал в затылке когтями тигрочел.

Лукоморцы в отчаянии переглянулись: долго! Далеко!..

– Но если бы вы помогли бедным жителям Я Синь Пеня, мы бы сумели, объединив усилия, мгновенно доставить вас на самую границу между нашими державами, – вкрадчиво проговорил Гоу.

– Мы согласны, – кивнул Иван, встречаясь взглядами с женой.

– Согласны, – чуть помолчав, подтвердила она.

– Наша благодарность распускается в наших сердцах подобно вечернему лотосу на глади сумрачного пруда! – расцвел Гоу. – Нет, подобно сотне лотосов, да пребудет с вами удача во всех ваших предприятиях!

Темнота в углу комнаты качнулась, соглашаясь.

– Удача и уж-ж-жпех! Да помож-ж-жет вам судьба!

– Эх, меня с вами не будет!.. – досадливо врезалась в столешницу секира, добивая цзынь-о-пеньский сервиз и прибавляя хозяину пару седых волос. – А то бы я!.. Я бы им показал!.. Я бы им устроил!..

– А отчего бы и не устроить, в самом деле? Мы компании всегда рады, – повернулся Агафон к Жи Ши.