Лёлька вытаращила глаза. Так вот, оказывается, каков замок волшебников в разрезе! Кто мог подумать, что коридор обычного… ну или необычного замка заканчивается провалом шириной с палату приемов… да еще до самых подвалов… в которых хозяева зачем-то развели такой костер, что можно поджарить целое стадо гиперпотамов!

Как пахнут жареные гиперпотамы она не знала, но вряд ли болотной тиной и гнилью. Не понимая, чем всё-таки занимаются волшебники, девочка осторожно подошла к краю провала и вытянула шею, заглядывая вниз. И тут словно приоткрылась невидимая дверь: грохот и скрежет ударили по ушам, будто молот Мьёлнира. Она отпрянула, зажимая уши, а в следующий миг там, где была ее голова, просвистело нечто зеленое, обдавая колючей пылью.

– Так бы и сказали, что посторонним вход воспрещен! – хлюпнула она носом, яростно протирая кулаками заслезившиеся глаза. – Чего кидаться-то сразу! Думают, если они маги-хранители, то…

Воздух рядом с ней загудел, обдал жаром, что-то ударилось в потолок, и по полу зашлепали то ли капли, то ли расплавленная каменная крошка. Одна капля попала ей на локоть, и Лёлька возмущенно крикнула, отнимая руки от припухших красных глаз:

– С ума вы там посходили, что ли?! Тут же люди ход…

И вдруг на самом деле увидела на дальней стороне провала людей. Много людей в нелепых одеждах и шапках. Только они не ходили – они сидели на корточках, прячась за обломками стен. Трое из них лежали, перегнувшись через край, размахивали руками и что-то кричали, и с каждым взмахом вниз летели и с грохотом взрывались дрожащие полупрозрачные сгустки, похожие на медуз. Еще трое стояли на коленях за их спинами, взявшись за руки. Вокруг них разливалось увеличивавшимся на глазах шаром серебристое сияние. Остальные – человек двадцать с мечами – не делали ничего. Наверное, пока не могли. Снизу к ним летели лиловые шары и оранжевые стрелы. Некоторые взрывались, точно наткнувшись на невидимую стену, некоторые отскакивали в сторону, но большинство вгрызались в стены и прекрытия, осыпая чужаков то искрами, то камнями, то непонятно чем. При удачном попадании[17] пораженный в лучшем случае вскакивал и с воем уносился прочь. В худшем…

Лёлька охнула и закашлялась от гари и смрада, приходя в себя. Сердечко ее испуганно колотилось. Там же целая война идет! По-настоящему! Похоже, на деда Адалета и дядю Агафона кто-то напал! Надо срочно бежать, сказать родителям! Они помогут!

Готовая сорваться с места княжна вдруг замерла: со стороны пришлецов по стене кто-то пополз! Много кого-то. Маленькие, крепко сбитые, без рук и ног… Не веря собственным глазам, она на цыпочках подошла к самом краю, вытянула шею и приоткрыла рот, словно так должно было стать виднее и понятнее – и оказалась права на пятьдесят процентов. Виднее – да. Понятнее же… Ну вот как нормальному человеку можно было понять, по какому закону природы камни лезли вверх по стене и сами собой скреплялись в карниз?!

Снизу в ползунов полетели алые лучи. Они попадали в камни, те, как живые, срывались и падали с писком, но остальные принимались ползти и укладываться еще энергичнее, пока перед Лёлькиными глазами стал получаться даже не карниз уже, а настоящая дорога! Прицепившись одним концом к этажу, где засели враги, она вела к этажу, где стояла царевна!

Ошарашенная своим открытием, Лёка попятилась. Бежать к папе и маме! Срочно!.. Но в следующее мгновение что-то ослепительное, сыплющее искрами, проревело над ее головой, врезалось в потолок и заскакало по коридору. Нечто невидимое и упругое швырнуло ее в кучу камней[18]. Стены загорелись холодным серебряным пламенем.

На то, чтобы выбраться самой и выудить потерянную лягушку ушло не больше минуты. Но за это время карниз-дорога достроился, и по нему, падая под градом магии хозяев, но не сворачивая, враги побежали вперед. Лёлька рванула было наутёк, но пробежав немного, остановилась. Коридор за поворотом пропал: там, где раньше красовалась арка с каменными завитушками, теперь высилась куча щебня до потолка. Княжна в панике оглянулась: первые воины неприятеля уже ступали на ее этаж! Она метнулась к ближайшему дверному проему сквозь тонкую завесу призрачного огня и скользнула вовнутрь. За спиной послышался топот. Похоже, враги встали перед той же проблемой непроходимости коридора, что и она… и решили поискать обходных путей там же, где и она.

В свете отблесков угасавшего пламени Лёлька разглядела в дальнем конце зала пару дверей. Наугад она юркнула в левую и притаилась во тьме с сердцем, бешено колотящимся чуть ли не в самом горле, сжимая лягушку. Но страх, не успев вдоволь порезвиться на непривычной территории, был изгнан чувством долга. Папа говорит, что перемещения и цели противника надо разведывать заранее, а когда еще представится случай удобнее! Что она расскажет родителям? "Забралась в чулан, ничего не видела, ничего не знаю?" Такие разведанные и Ярка мог сообщить, не вылезая из-под одеяла! Беспокойство и чувство вины кольнули сердце: "Яр где-то там!.." – но быстро прошли. Наверное, ее "отважный" братец при первом признаке тарарама с завываниями к родителям убежал! Что с малявки требовать… Другое дело она, старшая сестра! И Лёлька, дрожа уже не от страха, а от волнения, осторожно приоткрыла створку.

Нос ее тут же ткнулся во что-то твердое и холодное. "ОЙ", – сказала она дуэтом с обладателем доспехов – а в следующую секунду чья-то пятерня легла ей на макушку.

– Руки мыл? – сурово спросила Лёка. Растерянный противник что-то забормотал, но через секунду заикание перешло в вой: дубовая створка с силой однойдесятилетней, но очень решительной особы смачно приложила ему по пальцам.

Что конкретно хотел сказать чужак по этому поводу, Лёка выяснять не стала: уже в следующий миг она неслась по лаборатории, огибая уродливые чучела, свисавшие с потолка[19]. За ее спиной раздался топот, крики, ругань на незнакомом языке – и грохот переворачиваемой мебели, приборов и падающих людей в доспехах. Княжна самодовольно хмыкнула: хоть из объяснений деда Адалета насчет ее способности видеть в темноте она не поняла ни слова, поговорка про ловлю в темной комнате черной кошки приобретала сейчас новое и интересное звучание.

Лёлька резко свернула влево и оглянулась. Её преследователи по-прежнему сражались впотьмах с интерьером в узком заваленном проходе. Ну если это им так нравилось, отчего не добавить людям немного удовольствия?

Княжна вскарабкалась на стол, площадью больше похожий на площадь, сгребла первую попавшуюся неопознанную штукуёвину, прицелилась и метнула ее в гущу врага. К разочарованию Лёки, особого вреда, кроме уроненного воина, не случилось. Тогда вслед первой штуке отправилась вторая, третья и далее по столу, пока одна из них не разлетелась на осколки, вспыхнувшие яростным белым светом. Неприятели замахали руками, не зная, за что схватиться в первую очередь – за обожженные места или ослепленные глаза, и заорали что-то по-своему, то ли "базлай", то ли "Масдай".

– За дядю Агафона! За деда Адалета! – со своим боевым кличем Лёка запулила в цель последнее оборудование, подъемное одной девичьей рукой, и кинулась наутек. Но взгляд ее впервые пробежал по стенам, и шаг замедлился. Тупик в этой стороне! Надо возвращаться!

За спиной ее взорвалось и засветилось болезненным полярным сиянием что-то фиолетовое. Девочка подхватила со стола какую-то палку, соскочила на пол, юркнула под стол, и из-под него уже наблюдала, как враги, базлая, что оставалось мочи, разносили всё на своем пути в поисках обидчицы. Несколько человек заглянули в ее укрытие, но в кромешной тьме палка встретила одного в глаз, другого – по лбу, третьего – по уху. С исступленными воплями неудавшиеся киднепперы выкатились прочь. Подивившись такой эффективности своего оружия, Ольга осторожно дотронулась до его второго конца – и тоже взвыла: палец будто облили кипятком.