Как, впрочем, и я.

Я не спорила, беспрекословно собралась, передала начатый проект боссу. Подождала расчёт, получила. И всё это, конечно, при Стасе. По условиям нашей грёбанной сделки.

Я настойчиво не смотрела на него. Чтобы хотя бы на секунду поверить в иллюзию свободы.

За всё это время Стас не сказал ни слова. Но вот мы садимся в машину, и я тут же чувствую новый приступ неконтролируемой обиды и ярости. С трудом сдерживаюсь. Нельзя показывать ему никакую из эмоций. Пусть сейчас наше уединение ощущается слишком остро, я смогу отвлечься от этого. И ни за что, чёрт возьми, не заговорю о прекращении сделки. Я не проиграла.

Смотрю вперёд, перед собой, стараясь не думать о произошедшем. Это ещё более-менее получается, пока Стас молчит.

Но вот машина заводится, и он рушит все мои попытки оставаться невозмутимой:

— Ну что, куда едем?

Я вздрагиваю. Меньше всего ожидала такого вопроса. Да ещё и произнесённого как ни в чём ни бывало. Будто Стас не растоптал меня несколько минут назад.

— Что? — машинально переспрашиваю, хотя всё слышала.

— Вечер ещё не настал, — спокойно поясняет он. — Тебя уволили, и теперь у тебя много времени. К тому же, расчёт. Не хочешь развлечься или сходить по магазинам?

Как же цинично — буднично говорить о таких вещах. Да ещё и предлагать какие-то развлечения, будто мне вообще может быть до них дело сейчас.

Я ловлю себя на мысли, что в глубине души почему-то тешилась надеждой, что Стас если не попросит прощения, то, по крайней мере, будет чувствовать вину.

Но на это нет ни намёка. Стас словно специально говорит обыденно, чтобы ещё раз издевательски пройтись по ранам.

И это, к сожалению, безупречно срабатывает. Даже при том, что я понимаю, что к чему.

— Я еду домой, — с трудом скрывая злость, отчётливо проговариваю.

Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, сильно, до ногтей в коже.

Ему лучше промолчать и не говорить ни слова за весь путь. У меня не было ни секунды, чтобы прийти в себя после самого унизительного момента моей жизни, и невыплеснутое напряжение грозит вырваться в любой момент.

А Стас будто специально подливает масла в огонь. Наверняка знает, что делает.

Боже, да с кем я вообще связалась? Зачем?..

Так вести себя может только монстр. Холодный, беспощадный и по-настоящему жестокий.

— И на что ты злишься?

Впервые в жизни я хочу ударить. Изо всех сил. До крови.

Мне стоит огромных усилий сдержаться. Вопрос, конечно, игнорирую.

— На увольнение, публичность или больше на то, что испытала удовольствие со мной? — добавляет вдруг Стас.

Ответ я не могу дать даже себе, хотя и машинально задумываюсь. Наверное, с этой целью Стас и спросил. Намеренно заставил меня снова прокрутить в голове случившееся.

Причём напомнил и те нереальные ощущения, которые я испытала до позора.

До этого вопроса я даже не подозревала, что могу быть способна на настоящую ненависть. Но Стас всё-таки доводит меня. Я не знаю, зачем, но это больше не имеет значения.

— Для тебя что, вся жизнь — игра? — в противовес бушующим эмоциям чуть ли не равнодушно спрашиваю я.

— Не вижу смысла относиться к ней всерьёз.

Я не ожидала ответа. И теперь не понимаю, как к этому относиться.

Сказал ли он искренне, или чтобы лишний раз спровоцировать меня?

Но даже будь это правдой, я уверена: развлекаться, доводя человека до грани всевозможных эмоций… Этому нет оправдания. Какими бы ни были взгляды Стаса о ценности жизни.

И как вообще мог он, успешный и, что уж там, привлекательный мужчина, дойти до такого?

Что превратило его в беспринципного циника? Что внушило бесполезность человеческих стремлений и ценностей?

— Да в чём твоя проблема? — не выдерживаю я.

Кажется, Стас и не удивляется вопросу.

— У меня их нет. Как и у тебя. Не драматизируй.

Терпеть не могу скептических свободолюбцев, считающих своё отсутствие морали чем-то эволюционным. Потому, если Стас и вправду из таких, спорить с ним бесполезно.

— Пошёл к чёрту, — только и говорю я, подавив чуть не вырвавшееся пожелание ему оставить советы при себе.

Я — живой человек, со своими понятиями правильного и неправильного, чувствами и совестью. И я останусь такой, не позволю ему сломать.

К счастью, у Стаса всё же хватает такта хотя бы, чтобы не продолжать. Впрочем, вряд ли причина именно в этом. Но, тем не менее, он молчит весь оставшийся путь.

Вчера я заперлась в своей комнате. Так и заснула с недоеденным салатом возле открытого ноутбука с каким-то фильмом.

Но это были хоть какие-то минуты отдыха от Стаса. Мне даже удалось не думать, что он где-то там, за пределами моей комнаты.

Утром было непросто снова наткнуться на него. Но я справилась, отвечая односложно. Да и он толком не разговаривал со мной — лишь по бытовой необходимости.

Вот только, когда я собираюсь снова запереться в комнате, Стас не позволяет. Молча, но непоколебимо придерживает дверь и заходит вместе со мной.

Я зачем-то пожимаю плечами. Как можно равнодушнее сажусь на диван и включаю ноутбук. Специально располагаюсь так, чтобы максимально закрыть Стасу обзор монитора.

Да, с ноутбуком определённо лучше. Большой экран передо мной, у меня на коленях, забирает внимание. Я уверена, что такого же эффекта смартфон не даст. Слишком мал, чтобы компенсировать присутствие Стаса рядом. Я бы постоянно отвлекалась.

А так мне даже удаётся с головой уйти в поиски новой работы. И прерываться на соцсети. Стас сидит где-то рядом, но я даже не смотрю на него. Пусть делает, что хочет. Я смогу провести так все оставшиеся дни. Назло ему.

Несколько минут быстро превращаются в час, а может, и больше. Периодически я чувствую на себе пристальный взгляд, но не оборачиваюсь. Невозмутимо продолжаю просматривать объявления работодателей с близкой мне специальностью.

— Скучно, — неожиданно нарушает молчание Стас. — Ты собираешься весь день сидеть дома за ноутбуком?

Сначала я хотела проигнорировать вопрос. Но понимаю, что это будет глупо. Да и долго ли мы так протянем? Молчание наверняка заденет Стаса, и тот снова будет провоцировать меня.

— Мне надо найти новую работу, — спокойно отвечаю я, всё так же глядя в монитор.

Вот только объявления больше не читаются. Буквы будто расплываются перед глазами. Даже развлекательные сайты и новые сообщения не увлекают.

Стоило Стасу заговорить, и я теперь только и думаю о его присутствии здесь. И всё больше злюсь. И на его поведение, и на это чёртово воздействие.

Да как он вообще смеет после всего, что было, что-то предъявлять мне?..

— И, кстати, я не припомню, что обязалась тебя развлекать, — не выдерживаю. — Просто вовлечь в свою жизнь, по условиям сделки. Тебя что-то не устраивает? Так прекрати всё это.

Как ни стараюсь, не могу говорить спокойно. Обида слишком пробивается через голос.

Хотя Стас будто и не замечает этого.

— Да всё нормально. Даже занятно, ведь я давно не ходил на собеседования. Так что удачных поисков.

Я подавила желание запустить ноутбук ему в лицо. Как я и не подумала раньше, что работы в ближайшее время мне вообще не видать? Жутко даже представить, каким диким будет собеседование в присутствии Стаса. Если вообще будет.

Почему он продолжает так себя вести? Чего добивается? Моего уничтожения?

К чему так намеренно и умело снова и снова выводить меня из себя?

— Ты добиваешься, чтобы я тебя возненавидела?

Вопрос вырывается где-то из подсознания, когда такая мысль ещё не формулируется разумом. И лишь озвучив, я неким шестым чувством понимаю, что балансирую где-то на краю правды.

Мне вдруг действительно хочется узнать настоящий ответ на свой вопрос. Максимально серьёзный и искренний ответ.

Немного помолчав, Стас как-то странно говорит:

— Ненависть — обратная сторона любви.

Совершенно сбивающее с толку утверждение. Я теряюсь, не зная, как и реагировать. Не понимаю, что он имеет в виду.