– Вы не можете никого убивать. – Адоэль вспомнила слова Эонов.

– Не только убивать. Даже привлечь смертных к борьбе со Зверем нам дозволено лишь с их согласия. Теперь понимаешь, Адоэль, каково наше положение? Если ты все еще думаешь, что мы несправедливы по отношению к Защитникам, которые жертвуют своей жизнью ради общего блага, то подумай, каково живется нам с братьями, застрявшим в этой башне до конца времен?

– Я… понимаю.

– Сомневаюсь. – Эон горько улыбнулся. – Впрочем, я пришел сюда не для того, чтобы вести идеологические диспуты.

– Тогда зачем же?

– Вот. – Старик вынул из кармана круглый металлический предмет и протянул его ангелу.

Девушка взяла его в руку и откинула крышку. На вид это был обычный компас, какие можно найти, наверное, в каждом мире Террены. Вот только вместо стрелки здесь использовался обломок черного когтя.

– Что это? – удивилась Адоэль.

– Этот компас не даст вам заблудиться. Внутри частичка самого Зверя, и если тот вторгается в Террену, коготь всегда указывает на своего бывшего хозяина. Я немного повозился с этой штукой, так что теперь, следуя его подсказкам, вы без труда отыщите в каждом из миров нужный вам портал.

– Спасибо. – Девушка спрятала компас в своем походном мешке.

– Мы пошлем весть, чтобы местные жители оказали вам всю возможную поддержку.

– Но как они узнают, что мы Защитники, а не самозванцы?

– Все уже сделано. Посмотри на свой безымянный палец.

– Палец? – удивилась Адоэль, но послушно поднесла руку к глазам.

На безымянном пальце красовалось странного вида кольцо, сотканное из прозрачной дымки. Оно сидело как влитое, хотя ангел его даже не чувствовала. И как оно, во имя Небес, оказалось у нее на пальце?!

– Любой, кто увидит кольцо, признает в вас Защитников Террены. К сожалению, это все, чем мы можем вам помочь. Как только твои спутники будут готовы, я открою портал в первый мир. А после – вся надежда на вас, Адоэль.

Девушка не ответила, лишь сдержано кивнула. Да и что тут скажешь? Она приняла зов, стала Защитником, а значит, у нее есть долг перед жителями всей Террены.

И она, воительница Небесного Царства, от него не отступится.

Портал закрылся, оставив Защитников в новом мире.

Их окружали отвесные каменные стены и серое унылое небо. Ущелье тянулось широкой ровной полосой. Поверхность скал покрывали многочисленные трещины; с вершин нестройными рядами свешивались длинные лианы, достававшие до самого дна. Высохшие и почерневшие.

Отряд двинулся единственной имевшейся тропой – в том месте, где секундной ранее находился овал портала, ущелье резко сужалось, да так, что между скалами не протиснулся бы даже ребенок.

Шли молча, растянувшись цепочкой. Во главе шествовала Адоэль, гордо вскинув подбородок, а замыкал процессию Укул.

После мира Эонов, который полнили яркие краски и контрастные оттенки, здешние земли казались мрачными и безжизненными. А, может, они такими и были, ведь за целый день Защитникам так и не встретились хоть какие-то признаки жизни.

Вокруг царила тяжелая, гнетущая атмосфера.

Каждый шаг, сопровождавшийся шуршанием мелких камешков под ногами, эхом отражался от стен ущелья. Оно, то есть эхо, и дыхание пришельцев, явившихся без приглашения в чужой для них мир, были единственными звуками в этих безлюдных краях.

Даже ветер по обыкновению не завывал в вышине скал.

Через какое-то время заморосил мелкий дождь, который продолжался несколько часов. Защитникам приходилось кутаться в плащи, предусмотрительно захваченные ими в Золотой Башне. Даже Адоэль не отказалась от возможности спрятаться от окружающей сырости под плотной тканью.

Ближе к вечеру, когда серое небо стало быстро темнеть, заливаясь словно румянцем, чернотой ночи, они миновали ущелье, и уже через несколько часов, отыскав наиболее оптимальный путь, отряд спустился в предгорье. На пологих склонах высоких холмов раскинулась лесная чаща, причем такая густая, что продираться сквозь нее ночью было бы просто неразумно.

Не сговариваясь, встали лагерем, укрывшись под кроной высокого раскидистого дерева. На ветвях его практически не осталось листьев, но веток было очень много, и располагались они на достаточно близком расстоянии, оплетая друг друга, благодаря чему под деревом оставался клочок сухой земли.

Перекусив нехитрой снедью, Защитники растянулись прямо на земле и забылись крепким сном. Плащи послужили им одеялами, а ковер опавших листьев – подушками. Казалось, что хоть и унылый, но ничем не примечательный дневной переход полностью лишил сил будущих спасителей Вселенной.

Одна лишь Адоэль осталась на ногах, заверив остальных членов отряда, что ночью останется на страже. Не притронулась она и к еде; ангел просто стояла в сторонке, пока ее спутники насыщались походными припасами.

Падшие ангелы могли долгое время обходиться без еды и отдыха, и, как правило, прибегали к таким обыденным для людей способам восполнения сил лишь при острой необходимости.

Девушка всматривалась в темную ночь, сама не зная, что именно хочет там увидеть. Ангел обладала весьма острым зрением, во много раз превосходившим человеческое, но даже она не могла ничего разглядеть в такой непроницаемой черноте.

Здесь, на краю чащи, стояла такая же абсолютная тишина, как и в ущелье. Ни звуков животных, ни стрекота насекомых.

Это беспокоило Адоэль. Отчего-то она не сомневалась, что где-то там, впереди, в сотне лиг, а может и в полу мили, затаилось нечто враждебное. Девушка не знала, кто или что это было, но отчетливо ощущала… нет, не угрозу, скорее преграду, нечто такое, что могло задержать их отряд, не позволив Защитникам выполнить поставленную задачу в срок.

И потому Адоэль стискивала в руке свое оружие. Отчасти, она даже хотела, чтобы их встреча с неведомым врагом произошла как можно раньше. Девушка была готова бросить вызов любым опасностям, даже если это поставит под угрозу их миссию, потому что иначе им, вероятно, придется изо дня в день проходить лигу за лигой, мир за миром.

Эта… рутина – с ней нельзя биться, ее не удастся одолеть. Оставалось лишь смириться, и этот факт был Адоэль не по нраву.

– Аргх! – зарычала девушка от бессилия, и ее голос потонул во всеобщей тишине.

Свистнула серебряная сталь, прочерчивая незримую в темноте линию. Меч разрубил противника надвое с такой же легкостью, с какой рассекал воздух.

Правда, противником в данном случае выступало низенькое чахлое деревце со скрюченными руками-ветвями.

Девушка скривилась, скрипнула зубами. И как только люди справлялись со всеми этими эмоциями? Они словно инфекция поражали разум ангела, подталкивая ее на необдуманные поступки, а порой и на сущие безумства.

Как, например, вышло вот с этим совершенно безобидным деревом.

Хотя Адоэль слышала, что те же люди подобным образом «выпускают пар». Иными словами, отвлекаются от насущных проблем и прочих переживаний, напрямую связанных с оными.

Ангел приказала себе успокоиться. Сделала глубокий вдох, затем второй, третий.

Как ни странно, но это помогло. По крайней мере, девушке больше не хотелось изрубить в щепки весь расстилавшийся перед нею лес.

Спустя несколько часов, когда темнота, казалось, стала еще гуще, сделавшись при этом абсолютно непроницаемой, чаща вдруг ожила.

Перемены были разительными и внезапными. Что-то зашуршало, застрекотало, захрустело и зашипело. Лес наполнился какофонией звуков, которые не смолкали до самого утра.

Адоэль крутила головой, ожидая, что из темноты на нее вдруг выскочит какая-нибудь отвратительного вида тварь.

Но никто не выскакивал, не вылетал, не выбегал, и даже не выползал.

Чаща жила своей ночной жизнью и не было ей никакого дела до группы пришлых бродяг, устроившихся на ночлег у ее границ. Девушка даже перестала ощущать то странное чувство, будто где-то впереди их ждет неведомая преграда, препятствие, или нечто в этом духе.