Адоэль не дала ему договорить. Воздух рассекла серебряная сталь, лишая Красного Когтя второго запястья. Упавший вместе с кистью мешок раскрылся, из него прямо в лужу высыпалась горсть золотых монет.

Девушка поморщилась. Этот Бивин был жалким трусом, но то, что она, Адоэль, считала самым презренным, что только было в мире, люди вроде него превращали в действенное оружие. Страх в их руках становился не слабостью, но средством для достижения собственных целей. Многие смертные боялись чего-то сами и знали, как использовать тот же страх против других, алчность же толкала их на ужасные поступки.

Такие люди были не столько грешны, сколько сами являли собой один из первозданных грехов…

Размышления Адоэль прервал истошный вопль Бивина, только что лишившегося второй руки, и ангел поспешила заглушить его крик. Вновь ее меч разрубил податливую плоть, и отсеченная голова покатилась по залитой водой улице.

Ангел расправила крылья и оторвалась от земли, желая как можно скорее покинуть это место. Дождь наконец-то прекратился, и темный небосвод осветили огоньки редких звезд.

Адоэль терзало чувство вины. Ангел не желала себя обманывать – сегодня она поддалась собственным эмоциям и совершила ошибку. Ей следовало убить свою цель еще у заставы, а не позволять ей сбежать в город, а затем устраивать в нем кровавую бойню.

Девушка взяла на себя роль судьи и палача для тех стражников, и в итоге погиб ни в чем не повинный человек.

Вот уже год, как она сражалась на этой земле, надеясь своими действиями искупить вину, чтобы однажды вернуться домой.

И вот результат.

Конечно, на войне случаются жертвы, по-другому просто не бывает. Но никто не давал ей права вести эту войну в одиночку, как и решать, какое действие праведно, а какое нет.

Впрочем, никто из бывших родичей не заступил ей дорогу, не помешал отнимать жизни грешников. Значило ли это, что она, Адоэль, делает все правильно, что ее путь верен? Или же…

Кто знает, может это свидетельствует о том, что она навсегда останется среди смертных, ведь свобода воли – их удел. Их дар и их же проклятие. А теперь, выходит, и ее участь тоже, ведь Адоэль не суждено возвратиться в Небесное Царство.

Нет, она отказывалась в это верить!

Так или иначе, но девушка заслужит прощение, и небесные врата вновь откроются перед ней, позволив сбросить смертное тело и вновь воспарить в облаках среди других ангелов.

Неожиданно рядом что-то зашипело, словно раскаленный добела металл опустили в холодную воду. Адоэль обернулась, разворачиваясь всем телом, чтобы избежать возможного удара. Послушный ее воле, в руке вновь возник серебряный меч.

Однако сражаться было не с кем.

На расстоянии вытянутой руки прямо в воздухе перед ангелом завис небольшой, размером с кулак, сияющий предмет. Это был кристалл, источавший голубоватый свет. Его контуры слегка подрагивали, по поверхности пробегали белые искорки, а на одной из его граней…

Девушка не могла в это поверить.

С благоговейным трепетом она взирала на появившийся предмет, на котором было начертано имя. Ее, Адоэль, имя!

Каждая живая душа в Террене знала, что означал такой вот кристалл. Это был зов, приглашение от Мудрых Эонов, извечных хранителей жизни во Вселенной. Возможность примкнуть к отряду Защитников, и вместе с ними выступить в поход.

Но подобное приглашение означало и то, что случилось нечто ужасное – из своего заточения вырвался бессмертный Зверь, и совсем скоро под его поступью начнут рушиться целые миры.

Ангел протянула руку и сомкнула пальцы на прохладной поверхности кристалла. Она так долго ждала чего-то подобного! Каждый день, проведенный здесь, внизу, вдали от небес, казался ей вечностью. И вот теперь ей предлагали сделать что-то по-настоящему достойное.

По сравнению со всеми бандитами, разбойниками, продажными чиновниками и самозваными правителями, которых девушка так старательно уничтожала, это был реальный шанс для искупления ее грехов. Если же она не заслужит прощения, остановив врага всей Террены, значит, добиться этого просто невозможно.

Девушка прижала камень к груди, словно ребенок любимую игрушку. К горлу подкатил ком, а сердце забилось так неистово, что стук его эхом отдавался в ушах.

Адоэль постаралась успокоиться, подавляя необычные для себя ощущения, и резким движением разомкнула пальцы. Кристалл тут же раскололся на части, а прямо перед девушкой воздух взрезал, разворачиваясь широким овалом, портал, ведущий в мир Эонов.

Ангел расправила крылья и устремилась внутрь. Портал поглотил девушку, а затем исчез, не оставив по себе никакой памяти.

Адоэль шагнула в новый мир. Лучи яркого полуденного солнца ударили в глаза, и девушка невольно зажмурилась. После промозглой ночи было приятно в одно мгновение перенестись в утопающую в свете реальность.

Впрочем, глаза девушки не разделяли ее радости. Ей пришлось прикрыть их руками и несколько раз моргнуть, чтобы восстановить привычное зрение.

Адоэль вздохнула.

Все-таки эти смертные были до ужаса хрупкими созданиями. Они замерзали во время зимних холодов и изнывали от жары, когда зима оставалась позади. Они болели и ломали себе конечности, умирали по множеству причин, а порой и без оных – по крайней мере, так казалось со стороны.

А их ограниченные органы чувств? Почему ангел должна прятать глаза от яркого солнца? Оно ведь так прекрасно! Но девушка даже не могла взглянуть на него без вреда для собственного зрения.

Адоэль ненавидела себя за то, что пала, ведь она не просто лишилась прежней жизни, но и вынуждена была влачить свое жалкое существование, заключенная, словно в темнице, внутри бренного тела. Ангел испытывала эмоции, совсем как люди, уставала после сражений, не говоря уже о том, что ей приходилось утолять жажду и голод.

Девушка возносила благодарности Господу за то, что ее организм все же несколько отличался от тех, среди кого ей теперь приходилось жить. Например, она не извергала из себя потребляемые ресурсы в виде чего-то отвратительного, как это делали смертные. Вместо этого ангел преобразовывала воду и пищу в чистую магию, и тем самым восполняла утраченные силы.

Будь это иначе, Адоэль наверняка бы бросилась на собственный меч.

Когда ее зрение восстановилось, девушка решила осмотреться.

Несмотря на то, что в остальных мирах была уже середина осени, окрестности утопали в растительности, но не привычного глазу зеленого цвета, а имевшей самые разные окраски и оттенки.

Во всех уголках Террены время текло одинаково, но только не здесь, не в этом месте. В обители Мудрых Эонов время подчинялось только им, ведь они сами были его живым воплощением. В их мире навечно застыло теплое лето. Солнце никогда не садилось, а день не сменялся ночью.

Ангел медленным шагом двинулась по узкой тропинке, глядя во все глаза по сторонам.

Рядом с тропой росли причудливые розовые кусты с листьями-чашками. Внутри каждого из них плескалась прозрачная жидкость, которую с удовольствием поглощали крошечные птицы, чьи перья имели необыкновенно яркий окрас солнечного цвета. Птахи носились от одного растения к другому, зависали над листьями, неистово маша крыльями, а затем ныряли клювами в жидкое лакомство. Когда они вновь поднимали голову, в сторону летели веселые брызги.

Чуть дальше неровными рядами рос папоротник. Большой, с человеческий рост, он имел нетипичный для этого растения синий цвет, а на внутренней стороне его листьев виднелись красные семена-споры размером с ладонь. Папоротники шелестели на легком ветру, покачиваясь из стороны в сторону.

Еще дальше к небу тянули свои причудливые ветви, похожие на человеческие пальцы, высокие деревья. В солнечном свете на их ярко-зеленой листве блестели крупные капли воды. Адоэль сомневалась, что это была роса или, скажем, остатки дождя, – скорее всего они, как и все это место, созданы с помощью магии, и потому не подчиняются привычным для Террены законам.