В какой-то момент Адоэль решительно разжала ладонь, позволяя Небесному Клинку исчезнуть. Она присела на землю и прислонилась спиной к стволу того самого дерева, которое лишилось из-за нее своей верхней половины.

Девушка замерла, устремив взгляд в темноту. Она вслушивалась в окружавшие ее звуки, стараясь ни о чем не думать, и позволила своему разуму наконец-то расслабиться.

Ангел просто ждала рассвета, чтобы вместе со своим отрядом продолжить путь.

* * *

Рассвет наступил в положенный ему срок. Блеклый свет забрезжил на затянутом серыми тучами небе, возвещая о начале нового дня.

Адоэль поднялась на ноги, размяла затекшие мышцы. Хоть девушка и отличалась физиологически от других рас, но даже у нее занемело тело от нескольких часов неподвижного ожидания.

Что ж, а теперь в путь!

Вот только Защитники продолжали самозабвенно посапывать, а Укул и вовсе храпел в голос. Неужели девушке придется ждать, пока все они до одного не пробудятся? Или же ей стоит подойти, и… что? Разбудить их?

Адоэль не любила тактильных контактов. Касаться другого человека – это так… по-человечески!

Что же ей делать? Может прокричать приказ «подъем», как это делают командиры в армии?

Девушка вдруг поняла, что совершенно не способна подойти к своим новым товарищам и толкнуть каждого из них в бок. И ей эта нелепая ситуация вовсе не казалось смешной.

Адоэль злилась на саму себя за нерешительность. Но еще больше она злилась на Защитников – ведь это из-за них она оказалась в таком глупом положении!

Немного подумав, она медленно приблизилась к Минори. Лицо спящей девушки выглядело безмятежно, даже умиротворенно. Некоторое время ангел простояла над ней, буравя кицунэ взглядом, пока-таки не решилась тронуть ее за плечо.

Правда, стоило той зашевелиться, и Адоэль поспешила отойти на почтительное расстояние.

Минори открыла глаза, обвела взглядом их стоянку и увидела застывшую поодаль Адоэль. Прежде, чем подойти к ней, кицунэ потянулась, с неописуемой грацией выгибаясь всем телом. Как не хотелось Адоэль отвернуться, сделать этого она не смогла.

Девушка-лиса была такой… такой…

Словом, было в ней какое-то особое волшебство. И дело не в ее магических способностях – ангел пристально смотрела на кицунэ не из-за каких-то наложенных на нее чар, а просто потому, что ей было приятно видеть эту красивую изящную девушку.

– Доброе утро, Адоэль! Пора отправляться в путь?

У Минори был такой спокойный голос, словно речь шла не о походе с целью одолеть главного врага всей Террены, а о будничной прогулке на природе.

Адоэль хотела высказать все это стоявшей напротив нее девушке, но что-то ее остановило. Отчего-то совершенно не получалось сердиться на кицунэ.

– Д-да… – только и выдавила она из себя. – Ты бы не могла…

– Разбудить остальных? Конечно! – Лицо Минори озарилось такой светлой улыбкой, что по сравнению с ней меркло даже сияние Золотой Башни.

«Похоже, мне предстоит многому научиться», – думала Адоэль, пока кицунэ будила остальных Защитников. Например, простому общению со своими спутниками. Если она каждый раз будет мямлить, разговаривая с той же Минори, то об исполнении ее приказов членами отряда можно забыть.

Наспех перекусили – Адоэль, как и прежде, осталась стоять в стороне – и, сверившись с компасом, двинулись скорым маршем сквозь чащу.

Гнетущая тишина осталась в прошлом вместе со вчерашним днем. Теперь окрестности полнились всевозможными шорохами, хотя они и звучали более приглушенно, чем прошедшей ночью.

Мор высказал свои опасения по поводу столь резких изменений в окружающем мире. Ему не нравилось, что безмолвие, совсем недавно сопровождавшее Защитников на их пути, без видимых на то причин сменилось привычными звуками живой природы.

Адоэль тоже казалось это странным, но вслух она ничего не говорила.

Деревья разной величины в этом лесу чередовались с причудливыми кустами, лозами дикой ежевики и плюща. И все это росло хаотично, налезая друг на друга без какого-либо порядка.

Ветви деревьев, сухие и тонкие, торчали во все стороны, как иголки на спине ежа, но при этом извивались, переплетаясь меж собой самым невообразимым образом. Складывалось ощущение, что здесь поработала неведомая сила. Разве может подобное вырасти в природе само по себе, без стороннего вмешательства?

Колючие кусты цеплялись тонкими, как тетива, веточками за все, до чего только дотягивались. Вместо ягод или бутонов на них виднелись странные коробочки-пирамидки, из которых торчал темно-серый пух. Стоило коснуться его, и пух, высвобождаясь из заточения, тут же взлетал в воздух, разделяясь на множество мельчайших частичек. От него исходил резкий и неприятный запах.

Длинные прочные лозы вились змейками, норовя запутать ноги неосторожного путника, позабывшего о необходимости смотреть себе под ноги. Их более тонкие и неприметные собратья свисали с ветвей наиболее высоких деревьев.

Укул долго и витиевато бранился, убирая с себя такую лиану, после того, как угодил в нее лицом. Под шерстью этого было не видно, но Адоэль не сомневалась, что растительность оставила гноллу в память о себе многочисленные царапины.

За неимением торных путей, Защитникам приходилась идти прямо сквозь чащу. Когда двигаться становилось совсем уж трудно, ангел с Укулом брались за оружие, прокладывая себе и следом идущим товарищам путь. И чем глубже отряд заходил внутрь дикого леса, тем чаще протазан в паре с Небесным Клинком рубили на куски преграждавшую дорогу растительность.

Небо все также было затянуто тучами; своими массивными телами они полностью скрывали дневное светило. Лишь однажды и всего на несколько мгновений солнце выглянуло из-за туч, но те, гонимые ветром на запад, тут же скрыли его из виду.

Впрочем, стоило признать, что была у нового дня и светлая сторона – дождь прекратился еще ночью, и, несмотря на хмурый и напрочь лишенный красок небосвод, тот пока что не возобновлялся.

Не было никакой радости в том, чтобы пробираться сквозь непролазные дебри, но делать это под нескончаемым ливнем было бы еще тяжелее.

На исходе дня, когда чаща стала заметно редеть, а пологий склон холма окончательно сменился достаточно ровным рельефом, на глаза Защитникам стала попадаться местная живность. Внешне существа были похожи на больших ящериц, но все их тело покрывали бесформенные темные наросты.

Ящеры просто расхаживали туда-сюда, что-то выискивая среди опавших листьев и мелких веток. На путников они не обращали никакого внимания, словно тех и вовсе не было.

Гнолл тут же заявил, что непременно нужно изловить одну из них, дабы попробовать на вкус. Адоэль такая идея не казалась разумной, но Укул даже слушать ничего не стал – одним прыжком оказался возле наиболее крупной особи и мощным ударом сломал ей шею.

Другие ящеры отреагировали на убийство сородича полнейшим безразличием.

На закате, когда решили сделать привал, гнолл развел костер, освежевал свою добычу, и, насадив тушку на крепкий сук, зажарил на огне.

Мясо у ящера было не менее темным, чем наросты на его шкуре, и выглядело малоприятно. Но судя по тому, с каким аппетитом Защитники его поедали, в данном случае внешний вид был обманчив.

Адоэль, разумеется, к мясу не притронулась. Она сомневалось, что стала бы его пробовать, даже возникни у нее острая необходимость восполнить утраченную энергию.

На следующий день отряд продолжил путь.

Постепенно чаща перешла в обычный лес, а затем и вовсе сменилась редким подлеском, где деревья произрастали на значительном расстоянии друг от друга. Здесь землю устилали целые плантации грибов. Они отличались меж собой размером, цветом и формой.

Минори пересчитывала вслух имевшиеся здесь разновидности. Выходило, что в округе было не меньше тридцати видов грибов. И это, если учитывать только те, которые попадались кицунэ на глаза.

Адоэль, глядя на это, лишь кривила лицо в недовольной гримасе. Какое ей было дело до грибов, травок и иже с ними? Они никак не помогут одолеть чернокнижника и плененного им Зверя – а, значит, не достойны внимания падшего ангела!