— Подожди секунду. Ты ведь ещё придёшь сюда? Может как-нибудь встретимся?

— Зачем?

— Не знаю. Просто поболтаем, погуляем.

— Я не люблю попросту трепать языком. И девушка мне не нужна.

— Я не простая девушка. Я Симона Ласвелл. Тебе что-то говорит эта фамилия?

Натан на секунду задумался, а потом молча кивнул.

— Это абсолютно ничего не меняет. Хотя…

У Натана вдруг созрел в голове мгновенный план по устранению Фауста. Если эта девушка действительно та, за кого себя выдаёт, то она с лёгкостью может убрать его. Тут только нужен подход.

— Что хотя?

— Ничего. Знаешь, у меня сейчас есть небольшие дела. Мне нужно идти. Если хочешь, то мы можем встретиться. В субботу например. В одиннадцать утра. Устроит?

— Вполне. Я обязательно приду.

— Хорошо. Тогда до встречи, Симона.

— Пока, Натаниэль.

Симона провожала Натана до безумия влюблённым взглядом. Она открылась ему. Теперь он знает, кто она такая. И что? Плевать, если он будет встречаться с ней только из-за её положения. Главное, что он будет рядом. А уж она постарается сделать так, чтобы он тоже её полюбил.

Она ещё посидела некоторое время в кафе. А потом пошла домой. По дороге она всё думала о нём. ''Он не мог убить. Он на такое не способен. Кто угодно, даже Офелия бы на это решилась, но только не он. Он не мог. Но тогда в чём скрывается причина этих глаз, полных невыносимой печали? Она обязательно это выяснит. Он обязательно её полюбит. Иначе… Что иначе? Она ничего ему не сделает. Не сможет. Потому что любит. Потому что только сейчас ясно поняла, что любит''.

Огонь и мотылёк

Натан с Симоной стали встречаться. Они то вместе бродили по парку, то подолгу оживлённо разговаривали о чём-то в кафешке. Рядом с Натаном Симона была счастлива как никогда в жизни. Те чувства, которые она когда-то испытывала к Дугарту, показались бы ей сейчас смешными и глупыми. Да она себя таковой и считала в прошлом — глупой и наивной девчонкой. Но сейчас всё было по другому. Натана она искренне любила и с огромным нетерпением каждый раз ждала с ним встречи. Натан пока держался несколько холодно, но Симона верила, что растопит его сердце.

Как-то они сидели в кафе ''Луна''. Был тёплый августовский вечер.

— Что тебя тревожит? — в который раз спросила Симона прямо посреди дежурной беседы о погоде. — Скажи мне.

— Хорошо. Есть вероятность того, что меня могут убрать по лицензии.

— Но кто? За что? Что ты сделал плохого?

— Ничего я никому не делал — без какой либо тени сомнения выпалил Натан. — Просто выиграл у одного знакомого в шахматы, а тот, как мне хорошо известно, не любит проигрывать.

— Но разве из-за такого пустяка можно ломать судьбу человека? — удивлённо пролепетала Симона и вдруг зарделась краской. Сама та она разве не руководствовалась теми же низменными принципами. Если человек как-либо мешает тебе, то это весомый довод в пользу того, чтобы его убрать. Было бы желание и лицензия разумеется.

— Я же говорю — он не любит проигрывать.

— Но почему ты тогда стал играть с ним?

— Уже и не помню — соврал Натан. — Азарт, мужское самолюбие или что-то ещё взяло вверх надо мной. Я всё-таки человек, а нам простительны слабости.

— Он одной с тобой касты?

— Нет. Он выше на одну ступень. Я бы, при всём желании, не смог бы его убить. Да и никогда бы сам на это не пошёл. Я больше переживаю за своего младшего брата, Майка. Если со мной что-то случится, он просто этого не переживёт.

Натан ругал себя мысленно, что втягивает сюда и брата. Он тут вообще не причём. Но сейчас нужно было нужно давить на жалость и выставить всё в таком свете, чтобы эта девушка без малейшего колебания предложила ему свою помощь. Главное, как можно более презентабельно это всё подать. Он должен выглядеть так, что мучается этим решением и что всячески презирает ту убийственную мораль, которую так жадно (и всегда с такой охотой!) проглатывает больное общество.

— Я из самой высокой касты, только…

— Я понимаю. Я не вправе просить тебя ни о чём таком. Давай лучше сменим тему.

И они вновь заговорили о чём-то отдалённом, о той всякой чепухе, что так любят нести влюблённые.

Кафе тем временем заполнилось до отказа. Было то самое время, что можно было назвать час пиком. У столика заказов было не протолкнуться.

Натан отхлебнул холодного зелёного чая с лаймом и повернулся к окну.

— Мне уже два раза приходилось пользоваться лицензией на убийство — еле слышно вдруг прошептала Симона. — Но я не хочу говорить из-за чего. Эти люди мне просто мешались. И, поверь, мне ужасно стыдно.

— Это нормально, что тебе стыдно. Я никак не приемлю их, но просто не вижу другого выхода. Лицензии на убийство — это зло.

— Это здорово, что ты так считаешь. А ты не пробовал просто поговорить с этим парнем.

— И что я ему скажу? Что я боюсь того, что он может меня убрать? Как-то всё это выглядит глупо. Может я и сам заблуждаюсь насчёт него, но всё-таки, что-то мне подсказывает, что он просто так не отступится. Он найдёт возможность отомстить. Если бы ты его знала, ты бы думала точно так же. Он просто чудовище и, к тому же, ужасно умный парень.

— И у него есть лицензия?

— Есть. Я до сих пор удивляюсь, что ещё жив.

— Но почему же он тогда ещё не убрал тебя?

— Откуда мне знать. Как тебе известно, месть — это блюдо, которое подают холодным. Может он просто играет со мной.

— Разве можно быть таким жестоким?

— А разве есть в мире кто-то более жестокий, нежели человек?

Наступила неловкая тишина, лишь гул шумных посетителей нарушал её. ''Осталось дожать немного. Эта девушка практически в моих руках'' — размышлял Натан.

Камилла пригубила немного ягодного морса и лукаво посмотрела на Натана из под опущенных ресниц.

— Я помогу тебе.

— Правда?

— Конечно. Мне не сложно.

— Спасибо.

— Это ведь необходимость, а не какая-нибудь прихоть?

— Разумеется.

— Когда нужно будет убрать этого человека и как его зовут?

Натан почти ликовал, но старался сохранять хладнокровие. Сейчас он должен произвести впечатление терзающего самого себя парня, но никак не победителя. Здесь главное не спешить. Спешка ни к чему хорошему не приводит.

— Давай-ка отложим этот разговор. Нужно всё как следует обдумать. Всё-таки человеческая жизнь стоит на кону.

— Я восхищаюсь тобой — воскликнула Камилла. — В мире, где все прячутся за догмами толпы, ты, верно, один из немногих, кто сумел сохранить лицо.

— Перестань. Я совершенно обычный парень.

— Ещё и скромный.

— Хочешь мороженное или может пройдёмся?

И они вышли из кафе навстречу летней ночи — тёплой и пьянящей.

***

Симона всё сильнее влюблялась в Натана. Она почти забыла про подругу Офелию и жила буквально одними встречами с Натаном. Всё остальное ей было неинтересно и безразлично. Натан, же наоборот, никаких чувств к Симоне не испытывал. Она была для него лишь способом устранения Фауста, не более того. Ну и, как вариант, марионеткой, с помощью которой он сможет впоследствии убирать неугодных ему людей, опять же, которых, из-за своего низкого веса в обществе, убрать сам попросту не может. Главное, это подход. К любому человеку можно найти подход. А потом верти им как душе угодно, прикрываясь дружбой или, что ещё действеннее, любовью. К разуму можно и не достучаться, но к сердцу, к этой открытой настежь двери, достаточно всего одного верного шага.

Как-то ближе к вечеру они гуляли под ручку в парке. Натан казался тогда очень печальным. Симона же, напротив, была улыбчива и весела.

— Фауст Фенрир — еле слышно произнёс Натан.

— Что? — не поняла его Симона.

— Это так парня того зовут.

— Всё-таки ты решился.

— Да. Или он меня или я его. Другого выхода нет. Ты не обязана делать то, о чём я тебя прошу.

— Я знаю, но всё же сделаю. Ради тебя сделаю.

— Спасибо. Я знал, что ты не откажешь мне.