Лина

Спрашивать маму о школе я не собиралась, если так случилось, то так должно было быть. Как говорится: «Что не делается, все к лучшему». Несса, постукивая кедами, убежала в комнату.

— Они же с Даней расстались, — усмехнулась мама, любуясь пенкой в кофе.

— Ой, мам, как будто ты не чувствовала, что между ними больше химии, чем между Сидом и Нэнси, — ответила, вспоминая, как ребята над друг другом издевались и не хотели отступать. Мои губы дрогнули в улыбке, — Что по-поводу школы? — это было не важно, но спросить стоило.

— Ничего. Теперь будете учиться, где раньше учился Каратев. Вот план на лето, — протянула листок, — покажи его сестре, пусть будет в курсе.

Почти каждый день в нашем графике были фотосессии у папы и у других фирм. Несколько раз вообще придётся ездить по всей Европе. Обреченно вздохнув, я направилась к сестре, которая кидала в потолок теннисный мячик.

— Эй, ну ты как? — Несса не задумавшись кинула мячик в меня, на что я с трудом успела его поймать и не выронить из рук. Сестра была не просто расстроена, она была разбита. Зелено-серые глаза утратили былую яркость, а светились только из-за постоянных слез. Губы, имеющие черту, постоянно улыбаться, теперь поникли. Уголки опустились. Несса, Несса.

— Я как замороженный стейк, который бросают в кипящее масло: ничего не чувствую, но все равно плохо. — проскулила близняшка и завернулась в хлопковое одеяло, которое так и норовило вылезти из пододеяльника.

Спрятавшись от меня и всего мира, Несса притихла. Уснула.

Оставив список работы на лето, я закрыла чёрную дверь комнаты и вернулась в свою.

Агнесса

Мой сон, впервые за долгое время, был беспокойным. Я просыпалась от каждого шороха и завывания ветра за окном. Листок, упавший на мягкую траву, создавал звук похлеще рокерского концерта. Сестра, читая книги, шумно облизывала палец, дабы перелистнуть страницу. Слабые всхлипы иногда доносились из соседней комнаты. Она читает роман.

Отец пришёл домой поздно и его тело моментально обрушилось на мягкую кровать, которая протяжно скрипнула. Могу поспорить, что даже лежащая рядом мама это не столько заметила, как я.

Спрятавшись под оделяло, я долгое время пыталась уснуть. Но дурацкая заставка на моем телефоне не давала провалиться в долгожданный сон.

На фотографии мы с Даней стояли у светофора и по-детски так, непринуждённо, дурачились. Даня — человек, имеющий своё внутреннее «Я». Парень никогда не могу послушать другого и не сделать по-своему. Когда мне было лет четырнадцать, я встретилась с ним впервые в школьном коридоре. Мы не почувствовали никакую там искру, имеющую быть в реальном мира, но что-то между нами пробежало, что начала страдать вся школа. Позже он, конечно, перешёл в другую школу, но от этого наши отношения хуже не стали.

Даня уже тогда был подростком с татуировками и своими загонами. Парень не стыдился говорить правду, не пытался лизать жпы другим. Если ему что-то не нравилось, он так и говорил, прямо.

У нас не было с ним никакой там бешеной и беспамятной любви. Мы просто плыли по течению. Ссорились, мирились, ссорились.

Начали друг друга обзывать и устраивать подстебы.

Уже когда парень был в одиннадцатом классе, мы окончательно и бесповоротно разошлись. Даня часто кидал в социальные сети конспекты, а я умудрялась быстро скатывать. Никогда не делала домашнюю работу сама. Или сестра, или Даня.

А сейчас его нет. Теперь я не смогу подставлять его, не смогу радоваться его присутствию в школе, когда он случайно придёт к нам, поведать подругу; не смогу делать вид, что он меня раздражает, но в душе молиться, чтобы парень только бы подошёл и прошептал что-то на ушко. Все это… исчезнет. Если уже не исчезло.

Разошлись мы только из-за характеров. Как он любил говорить: «Таких одинаково-разных характеров».

Из-за того, что наши пятые точки не могли жить без приключений, а из-за школы мы не могли в них отправиться, мы устраивали приключения в школе.

Больше всего мне понравилось, когда на уроке биологии белыми красками, он нарисовал мужской орган на пол-доски и добавил обычным мелом детали кота. Когда биологичка стёрла мел, осталась краска. Как говорил Даня, что это была лучшая идея из лучших.

Подкладывание тортов на стул тоже не проходило незаметным. Впервые в него села химичка, потом математичка и русичка. Другие же были подготовлены и всегда смотрели на стул, прежде чем хорошенько приземлится. Пришлось придумывать что-то новое. Когда учителя успокоились, настрой «не сесть в торт» закончился.

Как сейчас помню, был урок истории. И на замену пришла сама директриса, которая любила ее, как своё дитя и это ещё не считая того, что она преподаёт иностранный язык. Была тема про капитализм, но она заговорилась, что не заметив торт, так и плюхнулась в него. Надо было видеть ее лицо, надо было видеть их лица. Такой вроде детский розыгрыш приносит немало улыбок и смеха.

Сейчас про эти прикольчики можно забыть. Новая школа, новые ребята будут ждать меня через три месяца.

Перевернувшись на другой, не затёкший бок, я прикрыла глаза и снова попыталась уйти в тягостный сон. Тут же услышав шкрябанье в комнате сестры, я не громко так завыла. Мои натянутые нервы разорвались, а ноги так и помчали в соседнюю комнату, украшенную паршивыми цветочками и сердечками. Распахнув дверь, на меня тут же налетела серая кошка. Разомкнув пошире глаза, перевела их на Лину. Девушка крепко посапывала на кровати, завернувшись в своё пушистое одеяло. Почувствовав слегка спертый воздух, открыла пошире окно и вышла в коридор.

Ударив себя по голове ладонью, я пробралась в комнату и легла на уже прохладную кроватку. Подушки заволокли меня своей мягкость, что через минуты три я крепко дрыхла без задних ног.

Как же сильно, я хотела спать…

***

Лина

— Хорошо, меня зовут Дмитрий Владимирович и в ближайший год я ваш новый классный руководитель, — мужчина с небольшой проседью в волосах и козлиной бородкой подошёл ближе к доске, дабы написать своё имя, — Через неделю уже первый учебный день, а это значит…

— Значит, что пора заболеть? — перебил беспардонно учителя парень с последних парт. Лина решила не оборачиваться из-за сильной головной боли и звона в ушах. Все лето девушка провела в разъездах и лето прошло так же быстро, как ночь.

— Нет, Мельников, не угадал, — улыбнулся преподаватель, показывая свои чёрные зубы с небольшой дыркой между ними, — Пора начинать готовиться к ЕГЭ. Не успеете оглянуться, как вы не сдадите экзамены и вместо того, чтобы пойти в институт пойдёте в платный колледж, который кроме радикулита ничего не даст! — мужчина повысил голос и непринужденно махнул рукой из стороны в сторону.

Не себя ли он имеет ввиду?

Девушка, сидящая справа от меня заулыбалась и помахала ребятам на последней парте. Те снимали мужчину на телефон. Кажется, девчонку зовут Рината.

— Сейчас раздам учебники по фамилиям, — мужчину постоянно перебивали и поэтому начал читать фамилии только минут через тридцать, — Антонова?

— Присутствует, — девушка с последней парты подняла лениво руку, кладя длинные ноги на парту. Её сосед вцепился в её лодыжку зубами и начал что-то кричать. Дмитрий Владимирович рванул к ним. Я нервно постукивала ногами по линолеуму и материла всеми словами Нессу, которая «серьезно» заболела. Ей бы здесь понравилось. Зная её, могу предположить, что вместе с той акулой, она бы вцепилась в лодыжку девушки.

Но нет же. Она заболела. Чихнула, значит больна.

Классный руководитель поправил свой пиджак и сел на стул.

— Баранов?

— Что надо? — парень оторвался от телефона и глянул на учителя так, что тот съежился и продолжил читать фамилии дальше.

— Воскресенская? — не успев ответить, меня перебили.

— Дмитрий Владимирович, если вы не отпустите меня домой я покончу жизнь самоубийством прямо на этом столе, — парень засунул в нос карандаши и уверял, что ударится о парту, если сейчас же не покинет учебное заведение. Завыв, я упала на парту. Агнесса оценит такой класс.