«Неуловима, словно ветер», – пронеслось в голове мужчины.

Даниель попросил счёт, расплатился и медленно пошёл в сторону дома.

Слава неслась по уже знакомым улицам, она перешла на бег, и через несколько секунд можно было увидеть девушку, которая бежала так быстро, как будто за ней гналась стая бешеных псов. Она бежала вдоль улиц, не обращая внимания на взгляды прохожих, бежала до тех пор, пока в ней не осталось сил. Ноги перестали её слушаться. Она споткнулась о выпирающий камень брусчатки и упала навзничь. Слава лежала, не в силах подняться, не в силах успокоить свой плач, перетекающий в истерику. Она пыталась убежать от всех страшных воспоминаний, которые преследовали её только по ночам, но которые теперь явились при свете дня. Слава опять вспомнила ту красную дверь, длинные коридоры и стук приближающихся шагов.

Из груди девушки вырвался сильный крик, словно раненая птица погибала в терновнике. Вскоре были слышны лишь тихие всхлипы. Плечи слегка подрагивали, она вытирала ладонями лицо, делала глубокие вдохи и выдохи, пытаясь восстановить дыхание, но ничего не помогало – перед глазами стояла всё та же злополучная красная дверь. Некоторые воспоминания способны нас уничтожить, поэтому, хорошо, если срабатывает механизм блокировки памяти. А если не срабатывает? Если ты помнишь всё, как с этим жить? Девушка медленно встала, держась за стену здания, поправила растрепавшийся хвостик и смятую юбку и побрела домой.

А в это же время, в другой части города, такие похожие и такие разные, Мироспас и Златомир быстрыми шагами мерили дорожки городского парка.

– Так и какими судьбами тебя сюда занесло? – начал Мира.

– А никто не отменял Вечный поединок! – быстро ответил Златомир.

– Злат, да зачем вам этот Даниель? У него самая обычная судьба.

– О! А разве не ты, дорогой брат, всегда говорил, что важен каждый человек? – сказал он.

– Да, верно, но… – он не успел договорить.

– Так вот мы и стараемся, – перебил его брат, – ненужных и неважных в этом мире нет. И вообще, – он сделал паузу, – из надёжных источников я знаю, что вас не должно быть на этой миссии.

– Не понял, – искренне удивился Мироспас, и его лоб нахмурили морщины, – а это, прости, что значит?

– А это тебе не у меня надо спрашивать, а у вашего «Великого и Могучего»! Ха- ха, – Златомир был удовлетворен своей шуткой и громко рассмеялся.

– Братец, что-то ты не договариваешь, как будто дело касается тебя лично, – сказал Мироспас, а Златомир ухмыльнулся, – и держись от неё подальше! – пригрозил он.

– Крайний раз это я тебе говорил подобное, – сказал Златомир.

– Ой, избавь меня от своей напускной суеверности! Слово «крайний» используют только русские пилоты вместо слова «последний», чтобы не накликать беду и смерть. А ты бессмертный! – раздражался он.

– А как же быть ближе к людям? Понимать их привычки, обычаи и суеверия? На тебе, кстати, великолепный шарф, хочу заметить! – он ударил прямо в цель, зная любовь своего брата к людской моде.

– Ближе к людям? Да будь твоя воля, ты бы их всех перестрелял! – горячился Мироспас.

– Но разве неинтересно, перед выстрелом, узнать того, в кого стреляешь? Это не война, брат, это – охота!

– Ты никогда не ценил человеческую жизнь, – вздохнул Мироспас.

– А ты, значит, ценил? – сквозь зубы процедил Златомир.

Братья пристально посмотрели друг на друга, как будто пытались увидеть в зеркале все свои изъяны. Они и правда были противоположным отражением друг друга. «Семью не выбирают, но порой хочется иметь либо других родственников, либо вообще быть сиротой», – такие мысли часто приходили в голову Мироспаса.

– Ну, так, где сейчас наша маленькая трудолюбивая птичка? – вопрос Златомира заставил Миру заволноваться. Через сердце протянулась тревога, как будто тысячи иголочек одновременно больно пронизывали его. Разговор с братом только усугубил эту тревогу. Погода вторила настроению. Ветер был не дружелюбным – путал волосы и мысли.

А хрупкая девушка в жёлтой шёлковой юбке и золотистом топе всё ещё медленно брела по улице, но каждый шаг давался ей с трудом, как будто в ней совершенно не осталось сил, но она продолжала свой путь.

Вскоре вдалеке замаячил милый сердцу домик, Слава остановилась на мгновенье, набрала воздуха в грудь и ускорила шаг.

Калитка скрипнула, девушка вошла во двор.

– Ну, наконец-то! – она услышала голос Леонидаса, – а я так волновался! Я видел, что произошло, ты в порядке?

– Нет сил. Я хочу спать, – только и смогла проговорить Слава, – помоги мне, пожалуйста, подняться по лестнице и лечь в постель.

Девушка смотрела на своего друга глазами маленького страдающего ребенка, сердце Леонидаса сжалось. Он знал, что с ней что-то случилось нехорошее в прошлом, все об этом знали, но никто не решался рассказать всей правды о происшедшем. А Леонидас был слишком чутким существом, чтобы выспрашивать. Ходили разные слухи. Но одно было известно точно, что братья-близнецы Мироспас и Златомир были замешаны в этой истории, и что Златомир сильно навредил Славе.

Леонидас осторожно поддерживал Славу, поднимаясь с ней по лестнице дома. Они вошли в гостиную, Слава мягко опустилась в свое любимое кресло и свернулась калачиком. Леонидас накрыл её пледом.

– Я сейчас заварю волшебный чай, – стал тараторить Леонидас, – мне его в детстве мама всегда готовила, «от всех тревог и печалей» – говорила она. Ну, он, может, и не совсем волшебный, но главное-то верить!

Слава с усилием улыбнулась, ей было приятно, что о ней так заботятся. Она закрыла глаза и моментально провалилась в сон. А сон перенес девушку в детство. Она была маленькой девочкой на даче у своей бабушки и дедушки, они пили чай с сушками, которые Слава очень любила, а бабушка подшучивала над ней, что если она будет есть так много сушек, то станет толстой, как слоник из ее любимой сказки. Маленькая Слава дула щёки, обижалась, а потом закатывалась от смеха, представляя себя слоном.

Когда Леонидас вернулся с чаем из кухни, он увидел Славу, сладко спящую в кресле, на её лице была улыбка, как у маленького счастливого ребенка. «Наверное, ей снится чудесный сон», – подумал он и тихонечко вышел из гостиной.

Листья переливались под светом солнца в закате, люди торопились домой, птицы уже не тревожили своим пением, всё дышало умиротворением в ожидании завершения дня.

Фонари становились всё ярче, помогая горожанам пробираться по тёмным улочкам. Компания школьников с шумом пронеслась по главной площади города, чем навлекла лай собак, совершавших свой привычный вечерний моцион с хозяевами. Обычная жизнь в обычном городе. Та жизнь, которая течёт, как горна речка, огибая все ненужные каменистые препятствия, стремясь обрести свое пристанище в нечто большем.

Вскоре площадь и все улицы города опустели, стояла полночь. Месяц заговорчески подмигивал звездам, уверяя, что сегодня будет самая лучшая ночь! Освещаемый месяцем и звездами по улице шел высокий человек с тростью. Он хромал. Лица его не было видно. Мужчина был крупного телосложения, но за счёт высокого роста, это было не так заметно. Он шёл твердой медленной походкой, постукивая деревянной тростью.

Стук трости неизвестного мужчины раздавался по всем улицам, пробегая эхом, отпрыгивая от стен домов. Этот стук и услышала Слава сквозь сон. Девушка вскрикнула и в испуге открыла глаза, к ней в комнату вбежали Мира и Леонидас.

– Что случилось? – встревоженно спросил Мироспас.

– С тобой всё в порядке, – волновался Леони.

– Он здесь, – сказала Слава.

Все переглянулись. В комнате стояла тишина, вплетаемая в тревогу и отчаяние.

– Возможно, это просто дурной сон, – поспешил успокоить подругу Мироспас.

– Нет, я слышала его. Ты же сам знаешь, как это бывает! Он пришел ко мне, к нам всем. И твой брат явно знал о его прибытии, – сказала она, – теперь всё становится ясным. Надо готовиться.

– К чему? – с неким страхом спросил Леонидас.