Послышался ещё один отчётливый фырк от Драко с другой половины палаты, и этого хватило, чтобы Грейнджер залилась краской, которая сильнее окрасила её кожу в приятный румянец, что уже второй день не сходил с лица.

— Ладно, мисс Грейнджер, сейчас вам подадут завтрак, — Помфри повернулась к Драко. — Мистер Малфой, желаете…

— Я сыт, — коротко ответил он.

Женщина кивнула. Ещё раз улыбнувшись Гермионе, Помфри вышла.

Грейнджер не знала, следует ли им поздороваться друг с другом или такие формальности уже были просто смешны с учетом всех событий. Гермиона смотрела на свои руки, не поднимая глаз, но Малфой, как обычно, не дал ей такого удовольствия — сделать вид, что всё в порядке.

— Лаванда? — медленно задал он вопрос. — Серьёзно, Грейнджер, может скажешь уже, наконец, Помфри причину твоего внезапного улучшения?

— Уверена, ничего не случится, если она просто будет добавлять в зелье больше лаванды, — буркнула Гермиона и отвела взгляд, сделав вид, что её страшно интересует пейзаж за окном, который за всё это время девушка изучила до такой степени, что могла бы срисовать с памяти.

— В зелье может быть цистерна лаванды, но это будет бесполезное варево, если с ним в комплекте не прилагается мой член, — резко ответил Драко, и она от шока повернулась, посмотрев ему в глаза.

Он прищурился и сжал скулы. Раздражение. Эта эмоция читалась чётко, и Гермионе стало интересно, планирует ли Малфой изводить её вот так до конца? Возможно, это то, что придаёт ему сил, когда он понимает, что всё ещё не может от неё отделаться? В принципе, она была ему за это благодарна, потому что её неловкость сменилась колкой злостью.

— Знаешь, Малфой, скоро всё закончится, можешь не переживать.

Эта реплика заставила его сощуриться ещё больше, и Гермионе на минутку показалось, что он лишился привычного коктейля эмоций на лице и на полтона побледнел.

— В смысле? — ровным голосом задал вопрос Малфой.

— Врачи, которые всё это время исследовали меня и работали с моими анализами, передали зелье. Оно должно пройти экспертизу у профессора Снейпа, но Макгонагалл уже сказала, что оно даст мне время, и это освободит тебя от ежедневных визитов, — Гермиона сделала акцент на слове ежедневных, потому что им обоим было известно, что он приходил гораздо реже, чем следовало, но гораздо чаще, чем она того ожидала. — И затем… всё закончится.

— Ты планируешь перерезать себе вены в этой тухлой ванне? — огрызнулся Драко. — Уверяю тебя, подожди ещё чуток, и за тебя это сделают стебли.

Гермиона не понимала почему, но он снова злился. Кажется, любое её слово, любая реплика или заявление могли вывести его из себя. И это казалось странным, потому что она была уверена, что такие новости будут для него крайне радостными.

Нечто коварное в Гермионе гладило её по голове и шептало придержать эту информацию и не говорить ему о зелье. Чтобы видеть его чаще. Но она слишком… слишком любила Драко, чтобы вот так привязывать к себе. И после той ночи лишь убедилась в этом. Так, будто цветов по её телу оказалось недостаточно, чтобы осознать всю силу чувств. Ей хотелось, чтобы он был счастлив, и отбирать у него это право собственноручно… Даже боль от ханахаки не казалась такой разрушительной.

— Мне назначили операцию, — наконец произнесла Гермиона, смотря на поднос, который материализовался на её тумбе, как и все завтраки ранее. Овсяная каша, круассан, молоко, тыквенный сок, масло. И повисшая тишина, ничуть не добавляющая беседе вкуса.

— Когда? — голос Драко внезапно стал пустым. Так, будто он и не ждал этого.

— Через месяц, — девушка посмотрела на него, передавая информацию, которую рассказала ей директор вечером. — Ровно.

Он удерживал взгляд ещё пару секунд, прежде чем подняться.

— Потрясающе, Грейнджер. Думаю, ты и без моего присутствия отлично справляешься здесь.

Хлопок двери, чувство злости и пустоты. Привычная атмосфера там, откуда он уходил.

Гермиона зажмурилась, думая, увидит ли его теперь вообще до этого месяца. Чтобы успеть попрощаться. Хотя бы со своими чувствами.

***

Прошла неделя. Гермиона знала, что он бывает здесь, но она его никогда не видела. Её состояние было слишком приемлемым для такой стадии заболевания, чтобы недельное отсутствие Малфоя проходило настолько легко, даже учитывая недавнюю близость.

Гермиона спала гораздо лучше и была практически уверена, что Драко приходил ночью. Возможно, он не хотел с ней разговаривать. Возможно, она сошла с ума и выдавала желаемое за действительное, но продолжала привычно врать о том, что его график посещений не изменился.

Вчера пришли лекарства, и девушка приняла первую дозу. Подсознательно она ожидала эффекта, похожего на касания Драко — лёгкие прохладные иголочки, замораживающие боль. Но здесь… он был больше похож на то, словно кто-то отключал её эмоции, нажав на рычаг, делал их практически неощутимыми.

— Ну как? — задала вопрос Помфри, не скрывая надежды в голосе.

— Нормально, — соврала Гермиона, но целительница была слишком увлечена облегчённым вздохом директора, чтобы это заметить.

На самом деле эффект напугал гриффиндорку больше, чем обрадовал. Это было похоже на демо-версию того, что её ждало всю оставшуюся жизнь. Конечно, Гермиона успокаивала себя тем, что зелье всего лишь подавляет чувства, и поэтому она может ощущать страх, а когда операция будет проведена, ей станет просто… всë равно. Но это было весьма сомнительное утешение.

Когда Малфой появился в начале третьего во вторник, она почти что уронила своё домашнее задание по Истории магии. Если ощущение тоски по ком-то могло стать материальным, оно бы ударило её наотмашь — так сильно ей не хватало его.

Он не сказал ни слова. Просто достал книгу и будто специально, чтобы она никогда не утолила свой интерес, загнул обложку.

Была примерно тридцатая минута, когда Гермиона делала всё, чтобы оставаться сосредоточенной на ровных линиях, которыми должна была подчёркивать правильные ответы в пробном тесте. Девушка мысленно уверяла себя, что не нужно отмерять каждое своё действие, потому что Малфою нет до неë дела. Но мысли всё равно всегда брали верх.

— Знаешь, это неправда, — внезапно заговорила Гермиона, подняв голову. Парень нехотя оторвался от чтива и поднял бровь. — То, что ты мне говорил о том случае на третьем курсе, — она провела пальцем по острию пера, чтобы выиграть себе секунду, и расплатилась за это кляксой на кончике. — У тебя была палочка, ты всегда её с собой носишь. И когда я тебя ударила, ты мог ответить магией, как сделал это в случае с Гарри и Роном. В волшебном мире нет гендерных привилегий в магической дуэли. Но ты этого не сделал, — её голос на удивление звучал уверенно и ровно, когда он смотрел на неё, не моргая, и, кажется, только сейчас Гермиона окончательно убедилась в правдивости своей теории. — Ты просто не хотел делать мне больно, и это не имело ничего общего с эгоизмом.

Они сверлили друг друга взглядами около трёх секунд, прежде чем Драко закатил глаза, явно капитулируя, хоть и не собирался это признавать. У Гермионы были неопровержимые аргументы.

— И тебе этого хватило, чтоб записать меня в прекрасные принцы? — спросил Драко с издевкой, но с гораздо меньшей, чем она ожидала.

Гермиона улыбнулась сама себе и опустила глаза, решив оставить вопрос риторическим. Линии правильных ответов на пергаменте стали ещё ровнее.

***

— Нет, — если бы слово могло иметь острые края, это его «нет» разрезало бы глотку всем присутствующим даже без усилий.

— Что? — услышал он опешивший возглас Забини, но Драко был к нему готов.

— Мистер Малфой… — Макгонагалл явно набрала в грудь побольше воздуха для речи, но зря.

— Это разве не должно быть в ваших интересах? — развернулся он к ней и почувствовал, что его злость вот-вот станет физическим объектом в комнате — настолько материально ощущалась. — Разве не вы выдвигали мне свои условия месяц назад?

— Это так, но ситуация изменилась, — директор сделала явный акцент на своём ответе, на секунду переводя глаза на Блейза.