— Тебя сегодня выпишут, недолго им придётся томиться без своей мамочки. Твои анализы в порядке. Ты абсолютно здорова, — Драко произнёс это, и его тон изменился.
Вдруг слизеринец стал звучать так, будто повторял себе эти слова вот уже некоторое время, будто ему нужно было их озвучивать, чтобы не потерять чувство их реальности.
Гермиона знала, что с ней всё в порядке. Знала, что здорова, учитывая тот факт, с какой лёгкостью она села на кровати, не говоря уже о том, что её лёгкие больше не сдавливал спазм при каждом вдохе.
— Ты спас меня, — сказала девушка, смотря ему в глаза, и хоть интонация не была вопросительной, ей хотелось услышать ответ.
— Я бы мог сказать, что на моём месте так поступил бы каждый, но ты сама знаешь, что большинство из них тебя бы лично придушили, чтоб наконец перепрыгнуть в рейтинговой таблице экзаменов, — Драко звучал буднично, но она хорошо слышала напряжение в связках парня, которое он пытался скрыть.
В её голове снова и снова вертелись абзацы из разных книг. Они были похожи, как одна — пояснение того, как она могла выздороветь. И оно было только одно. Никаких окольных путей. Секундные отрывки суетились в её висках, но ничего конкретного. Гермиона помнила боль, будто кто-то засовывал раскалённые кинжалы в каждую из вен одновременно, руки целителя на запястьях, свои сорванные связки. Потом был шум, какой-то взрыв. Гермиона помнила прикосновение Драко, которое показалось предсмертной агонией, потому что ей на миг стало чуточку легче, когда её тело выдернули из больничной кушетки. А потом только темнота.
— Я думала… — Гермиона замялась, привычно прикусив щеку, — что ты ненавидишь меня.
— Я тоже так думал, — Драко огрызнулся довольно внезапно.
Гермиона приоткрыла рот, не зная, как реагировать. Они были похожи на двух львят, запертых в одной клетке, которые были натасканы, чтобы сражаться, но всё ещё не могли причинить друг другу существенный вред. Впервые.
— Что здесь произошло? — наверное, это было лучшим решением — спросить всё у первоисточника, несмотря на то, что она понятия не имела, куда может привести этот разговор и сколько у них времени, судя по шуму за дверью. — Кто-то ещё узнал о том, что?..
— Вся школа, — коротко ответил Драко, наблюдая за ней. Её брови подскочили, когда она встала и решила направиться к окну, но ответ выбил Гермиону из колеи, заставив замереть на полпути. — Всё было довольно шумно, когда тебе начали делать операцию, знаешь, — она не понимала почему, но его голос становился злее с каждой секундой. — Почему ты мне не написала, Грейнджер? Почему не сказала, что тебе стало хуже?
— Помфри сказала, что твоё присутствие мне уже не поможет, болезнь зашла слишком…
— Да ты могла проснуться чёртовым овощем, Грейнджер, если бы не чудесное стечение обстоятельств! — крикнул Драко, вскочив на ноги.
Казалось, слизеринец сдерживал этот крик всё время. Она почувствовала едва заметную вибрацию воздуха, когда он при помощи беспалочковой магии применил заклинание на дверь, делая их разговор приватным.
— Я должен был вернуться на день позже, было бы уже поздно! Да ты могла просто умереть на этой грёбаной кушетке!
— Но ты знал изначально, что так будет! Мы понимали, что твоё присутствие всего лишь оттягивает неизбежное! — повысила тон Гермиона. — Ты ни разу не показал мне, что я могу… — её голос сорвался. Видимо, после трехдневной комы скандал был не лучшим решением для горла. — Что я могу обратиться к тебе за помощью или…
Выражение лица Драко смягчилось так быстро, что она пожалела о том, что ей пришлось отвести глаза. Девушка сглотнула, чтобы убрать влагу с глаз. Пока что Гермиона просто не понимала до конца, из чего ей удалось выкарабкаться, но шок пройдёт, и осознание больно ударит по нервной системе.
— Грейнджер, — мягко позвал её Драко, садясь обратно на кресло. Гермиона повернулась, втянув носом воздух. — Ты слышала, что говорила врач о близости? — усмехнулся он и хлопнул себя по колену ладонью. — Не нужно нарушать предписания целителя, пока ты всё ещё не набралась сил.
Гермиона таращилась на него и в каком-то то роде была благодарна за это, потому что удивление быстро высушило подступившие слёзы.
— Иди сюда, — он протянул руку и, ухватив её за кисть, усадил к себе на колени, положив руку на бедро.
Больше не было того блаженного чувства прохлады на ранах от его касаний, но появилось другое. Что-то не менее приятное, но более тёплое, воздушное. Такое, о котором она не могла подумать раньше.
— До Скитер дошли слухи, — сказал Драко, нахмурившись. — Она начнёт копать и раскопает, если ей это будет нужно. Я дам ей взятку такой величины, чтобы это заткнуло её, если ты хочешь.
Он дотронулся до одного из локонов Гермионы, и только сейчас ей пришло в голову вообще посмотреться в зеркало. Скорее всего, у неё на голове был сущий кошмар.
— Что? Какие слухи? Макгонагалл же… — Гермиона поёрзала, и Драко сильнее прижал её к себе.
— Не те слухи, но она раскопает о ханахаки, я же сказал. Скитер вынюхала обо мне и о тебе. Это было легко, учитывая осведомлённость школы, — пожал плечами парень.
— Н-но я… — Гермиона всё ещё испытывала трудности в подбирании слов. Чёрт возьми, ей нужно было восстановить воспоминания. — Ты…
— Спас тебя, да, ты уже говорила. Не хочешь поблагодарить, кстати? — Драко игриво наклонил голову, и она поразилась тому, как быстро его настроение сменило векторы.
— Спасибо тебе, — не задумываясь выпалила Грейнджер, но он забавно сморщил нос.
— Не так, — протянул Драко и прочертил полоску своим подбородком по её шее.
Гермиона автоматически сжала его плечо и по привычке хотела одёрнуть руку, но он прижался ближе, поощряя этот жест. Это тепло просачивалось сквозь поры на её кончиках пальцев, достигая лица, делая его ещё более румяным.
— Скажи мне, — попросил Драко и поцеловал девушку чуть выше ключицы, отогнув край рубашки.
— Что сказать?
Гермиона запрокинула голову, закрыв глаза и, наверное, сказала бы всё, что угодно. С ханахаки или без, она никогда бы не смогла противиться его прикосновениям. Наивно полагать, что именно анатомия была всему виной.
— То, что ты мне говорила раньше. Во время секса. То, о чём думала с третьего курса, — принялся перечислять Малфой, и при упоминании о третьем курсе его глаза довольно заблестели. — То, что привело тебя к неизлечимой болезни. Скажи мне, Грейнджер.
Он опустил подбородок девушки и прижался своим лбом к её, потираясь носом. Парень выглядел совершенно иначе. Как Малфой, с привычными его интонациями и акцентами в речи, но ещё так, будто успел за эти пару дней пройти настоящий ад.
— Я люблю тебя, — сказать это было легко, особенно во второй раз. В первый её заставили переполняющие чувства и сюрреалистичность происходящего. Теперь же было смешно от этого бежать, особенно, когда он и сам обо всём знал.
Малфой скользнул ладонью по её скуле, немного отодвигая девушку, чтобы посмотреть ей в глаза. Она не удержалась и мельком опустила взгляд на его губы, правый уголок которых тут же потянулся вверх, как только Драко заметил это.
— Я тоже тебя люблю, — ответил он.
Гермиона вздохнула, потому что почувствовала похожее ощущение, когда её тело наполнялось кислородом. И что-то подсказало, что она слышала это от него раньше. Много раз. Что-то между теми вспышками агонии, а потом, когда лежала без сознания. Словно молекулы в её крови всё равно помнили.
В сердце Гермионы по-прежнему находились цветы, которые нуждались в этих его словах, поэтому отклик был моментальным. Мысли девушки до сих пор существовали беспорядочным месивом, и, наверное, ей ещё долго нужно будет отходить от происходящего в последние месяцы и, наконец, понять, что она больше не умирает. Самое смешное было то, что все эти аспекты блекли по сравнению с переплетением звуков в манере Драко говорить, растягивая гласные, которые всё ещё отдавались эхом в её капиллярах.
Малфой наклонил голову Гермионы, целуя, и именно в этот момент стало ясно, как чувствуется время, когда долгие годы рисованных историй в голове превращаются в реальность — словно каждая секунда заряжена электричеством, и когда он обнимает так, будто у вас впереди не годы, а только пара минут в запасе.
