Умно. Очень умно. В следующий раз, когда Брэм построит большое поместье и половина Братьев Судного дня будет жить с ним, он подскажет о необходимости создавать несколько путей эвакуации. Жаль, что МакКинет не смог добраться до него вовремя.

Отвернувшись от темного мокрого туннеля, он, перепрыгивая через две извилистые ступеньки, вернулся обратно на свет. Когда Айс выполз из подвального пространства, он вытер руки о джинсы и вздохнул. Осталось только одно место для магического зеркала — тело советника. Рикард мрачно подумал, можно ли что-то спрятать в сожженной головешке? Отложил свечу и направился к трупу.

Сабэль обыскала еще одну роскошную спальню, которая была выполнена в тонах приглушенной зелени и золота, отделанная шелковыми лентами и большими кисточками, все они были сорваны и брошены на пол. Она была величественной, несмотря на беспорядок, даже больше, чем предыдущие спальни.

Ведьма открыла огромный шкаф с электронными гаджетами, на которые Брэм пустил бы слюнки, если бы был в сознании. Большой камин, почерневший от частого использования, и бамбуковый паркет с разноцветными ковриками для настроения. Под крючком на задней стороне двери валялся халат.

МакКинет использовал эту комнату. Остался его запах. Даже его мысли. Он всегда был ученым, и, несмотря на разрушение, стены пронизывала его сущность. Избранные фолианты по магической теории и человеческой науке, которые, как она подозревала, когда-то покоились на тумбочке, были скинуты на пол, переплеты разорваны. Этот вид наполнил ее гневом, который она едва могла понять и сдержать.

Но теперь нельзя поддаваться эмоциям. У них не было времени. Они должны предупредить Кэмдена, потом она должна убедить Айса уйти отсюда. Если они ничего не нашли, у нее было ужасное чувство, что Анарки вернутся, чтобы снова искать зеркало.

Покачав головой, Сабэль подошла к камину и поискала под ним, внутри, по стенам дымохода. Ничего. Вытирая сажу, она пересекла комнату и подошла к шкафу, проверила под телевизором, игровой приставкой, док-станцией для iPod и другими разнообразными устройствами. Ничего — ни внутри шкафа, ни снаружи.

Это была последняя комната, и у нее не было выбора. Если Матиас нашел зеркало МакКинета… Брэм намекнул как-то, однажды или дважды, что враг, найдя такое устройство, действительно будет опасным. Она еще раз поблагодарила Бога за то, что сочла нужным спрятать его зеркало в маленькой картинной галерее Оливии, после того, как брата поглотило черное облако. Она боялась, что оборона дома будет слабой, и оказалась права.

С усталым вздохом Сабэль наклонилась и поправила ночной столик, подняла книги и вернула их на место. Открыла ящики. В них практически ничего не было. Очки для чтения. Ежедневники нескольких прошедших лет. Несколько ручек.

Сабэль засунула их обратно. Когда она это сделала, то рукой задела что-то странное.

С волнением Сабэль выдернула ящик из ночного столика и положила его на ковер. Она приложила ладонь и скользнула по панели над полостью. Нашла! Там что-то было. Ее пальцы проследили выступ. Это было что-то восьмиугольное, как зеркало Брэма. Это должно быть оно.

Просунув пальцы в края, она потянула один, два раза… наконец вещь поддалась.

Она быстро извлекла зеркало и улыбнулась. Семейный герб МакКинета, по-видимому, высеченный из камня. Это выглядело как пресс-папье или что-то, что можно прикрепить к каминной полке для украшения. Она узнала его, потому что зеркало Брэма выглядело почти идентично, за исключением семейного герба.

Сабэль трижды провела рукой по часовой стрелке, один раз — против. Внезапно оно распахнулось, очень похожее на женскую пудреницу. Сабэль вскочила на ноги и открыла рот, чтобы позвать Айса, но передумала. Это дело Совета. Она действовала от имени брата. Кэмден не был близко с ней знаком, но достаточно хорошо знал, что она никогда не будет лгать о смерти МакКинета. Айс… Учитывая его репутацию сумасшедшего, возможно, ей лучше поговорить с Кэмденом наедине.

Зеркало было затуманено, не редкость, так и было, когда его не использовали. По краям появилось шесть других символов и один наверху, который, по ее мнению, позволял одновременно вызвать всех членов Совета. Она избегала этой кнопки и изо всех сил пыталась вспомнить точный герб Кэмдена. Но память подводила. Что она помнила о Совете? Протокол. Да, Совет любил регламент, и это спасло ее сейчас.

Старшим членом Совета был Блэкборн. Соответственно, его семейный герб был выгравирован первым на стекле. Спенсер будет чуть ниже под ним. О'Ши и МакТавиша она узнала под ними. Это привело к Кэмдену. Символ МакКинета побледнел. Сабэль надеялась и молилась, чтобы это отображалось на всех зеркалах. Это, несомненно, придало бы достоверности ее сообщению.

Герб семьи Рионов был последним, а символ стал темно-серым. Брэм был болен, очень болен. Она отбросила в сторону беспокойство о нем с тех пор, как были в гостинице в Монмуте, но оно никогда не исчезало полностью, преследуя ее ум. Зеркало показало, что волнения не беспочвенны.

Отбросив эту мысль, она сосредоточилась на том, что нужно сделать.

Прикоснувшись пальцем к символу Кэмдена, она ждала. Через мгновение он появился, готовясь закричать. Когда мужчина увидел ее лицо, он закрыл рот и вместо этого озадаченно нахмурился.

— Леди Сабэль. У тебя зеркало МакКинета. Его символ почернел. Он действительно мертв? Ты в порядке, девочка?

Слава Богу, ей не пришлось многое объяснять.

— Да, у меня его зеркало. Да, он мертв. Моему брату плохо.

Она сглотнула.

— Я знаю, что ты не хочешь этого слышать. Никто из членов Совета не хочет, но Матиас и Анарки напали и убили Томаса. Сожгли его заживо. — Ее голос дрогнул. — Все его человеческие слуги мертвы…

Выражение его лица стало нечитаемым, кустистые седые брови нахмурились.

— Ты несешь чепуху, девочка. Матиас находится в изгнании.

— Был в изгнании. Он убил Орофу и Джорджа МакКинета и… и теперь он прикончил Томаса. Весь дом в руинах. Символом Анарки были заклеймены все женские тела.

Кэмден, колеблясь, покачал головой.

— Нет. Как мог Матиас освободиться?

— Я не знаю, и сейчас мне все равно. Я связалась с вами, потому что думаю, что Матиас может за вами прийти.

— Что? Возмутительно! Это невозможно.

Она была разочарована.

— Это не только возможно, это вероятно. Посмотрите!

Отодвинув от себя зеркало, она подняла свечу. Сабэль медленно обвела разрушенную спальню, а затем выбралась за дверь, вниз по коридору, к телам в первой комнате. Она сглотнула, ненавидя, что проявляет неуважение, используя их, как доказательство своей точки зрения, но у нее не было вариантов.

Как только она направила зеркало на одно из голых тел человеческой женщины с высохшей кровью и зловещим клеймом на обнаженном, интимном месте, она услышала вздох Кэмдена.

— Боже правый, — выдохнул он.

Она перевернула зеркало и снова посмотрела на волшебника.

— Он напал на мой дом. Я уверена, что разрушил. Матиас поразил Брэма ужасным заклинанием, которое я не могу обратить вспять. Пожалуйста…

— Я… я… Матиас не может вернуться. Я всего лишь старик. Как мне сражаться с таким монстром?

— Просто держитесь в безопасности. Это все, что я прошу. Мы считаем, что Матиас убил МакКинета, чтобы войти в Совет. Вы единственный советник без наследника.

Кэмден выругался, но кивнул.

Сабэль тщательно взвесила следующие слова. До сих пор было важно хранить в тайне деятельность Брэма…но убийство МакКинета и планы Матиаса все изменили. Она только надеялась, что честность успокоит Кэмдена и подчеркнет неотложность ситуации.

— Перед своей болезнью Брэм начал собирать воинов, чтобы уничтожить Матиаса, Братство Судного дня. Пусть они делают свою работу. Помогите нам, как следует спрятавшись.

Он с дрожью выдохнул.

— Конечно. Могу я ещё чем-нибудь помочь?

— Да. Послушайте, если в Совете есть другие, кто не поддержит Матиаса, не могли бы вы их предупредить?