Разумеется, все подробности расследования Хольта я рассказываю Габриэлю. Однако, призрак никак не комментирует это. Он просто делает вид, будто ничего не замечает. «Мало ли что родит больное воображение этого хипстера.» – не устаёт повторять он и снова возвращается к своим «неотложным» делам. Холи больше интересует, нравится ли мне Ноэль, или же Габриэлю стоит снова найти веское основание для того, чтобы убедить меня в совершенной неотразимости репортёра? Призрак стал напоминать Лив. Зачем он это делает?

Нормальным остался Тони. Обещал сегодня зайти. К тому же, Габриэль радостно объявил утром, что нашёл какой-то новый рецепт приготовления его любимой говядины, я не могу позволить ему съесть всё в одиночку, а сержант Каннингем не может позволить этого нам двоим.

Уже стемнело. За день успел выпасть большой слой снега. Улицы выглядят сказочно, но, к сожалению, от этого не стали менее скользкими. В шесть вечера я только закончила редактировать очередную, давно обещанную статью от Девенпорта – он снова пишет ругательства в тексте, выделяя их заглавными буквами – и быстрее засобиралась домой. Ноэль, споткнувшийся на пустом месте, нагнал меня уже у лифта и вызвался проводить. Не люблю ходить по тёмным улицам, поэтому, не раздумывая, согласилась. В ту же минуту хмурое, уставшее лицо Хольта озарила солнечная улыбка. Он странно повеселел в считанные секунды и приосанился.

Мы болтали обо всякой ерунде; Ноэль, кажется, стал чувствовать себя более свободно и много шутил. Единственный раз за всю дорогу нам пришлось остановиться у светофора, который отделял нас от моей улицы.

По проезжей части проносятся машины; до Рождества осталось ровно три недели, а часть граждан уже запасается подарками. Улицы освещены, практически каждый фонарный столб опутан сверкающими украшениями и лампочками. Скоро и Габриэль вытащит коробку с гирляндами и шариками, чтобы превратить наш дом в сказочно красивое место, но самые любимые из них он оставит для ёлки. Надеюсь, в этом году он не станет забирать дерево у Джереми Уркхарта, пока тот отсутствует. И не будет заворачивать подарок в упаковочную бумагу Карлоса: когда получаешь коробочку с черепами, пентаграммами и непонятными словами на чёрном фоне, перетянутую нежно-розовой лентой, вообще становится страшно её открывать.

Краем глаза замечаю, что Ноэль снова переминается с ноги на ногу и попеременно разминает руки, неизменно держа одну на ремне сумки. Чёрная ткань звучно потрескивает от сжатий, будто перчатка вот-вот разойдётся по швам. Хольт часто сглатывает и провожает взглядом чуть ли не каждую машину. Затем он шумно выдохнул, и я почувствовала, как его тяжёлая рука бережно легла на моё плечо. Репортёр обнял меня, аккуратно притягивая ближе к себе. Внутри всё сковало, и я практически не дышу, по спине пробежала дрожь, а на голове, кажется, зашевелились волосы. Только бы поскорее загорелся зелёный! Светофор словно услышал мои мольбы – красный сигнал сменился ярко-зелёным, поток автомобилей резко остановился и оставил свободной широкую полосатую дорожку, соединяющую две улицы. Я тут же сделала шаг на пешеходный переход, стараясь быть хотя бы на один шаг впереди Хольта. Габриэль, где ты, когда так нужен? Журналист догнал меня только на противоположной стороне, когда в моей голове вдруг проснулся здравый смысл, говорящий голосом Холи: «Не веди себя как полоумная». Может, Габриэль прав, и я вправду нравлюсь Ноэлю?

– Всё в порядке? – поинтересовался репортёр, протягивая мне руку.

– По-моему, я плиту забыла выключить. – первое, что пришло в голову. – И оставила кастрюлю.

Ноэль посмотрел на дома, идущие вниз по улице.

– У тебя свет горит. – сообщил он. – Если плита осталась включённой, соседи вызвали бы пожарных. Ты ошиблась. – с мягкой улыбкой произнёс мужчина.

– Наверное. – приглушённо ответила я, заливаясь краской. Надо же было придумать такое глупое оправдание!

Стараюсь не смотреть на Ноэля. Быстрее бы оказаться дома и напрочь забыть об этом инциденте. Надеюсь, Тони не придёт сразу же и даст мне парочку минут наедине с собой. Не хочу краснеть ещё и при нём, иначе просто придётся всё рассказать.

Закопавшись в собственных мыслях, я чуть не прошла нужную дверь. Ноэль остановил меня, потянув за рукав.

– Куда ты? Вот твоя дверь. – улыбался он, плавно перехватывая мою руку.

– Задумалась. – отмахнулась я, нервно усмехнувшись. В окнах надеюсь заметить знакомую высокую фигуру, но тщетно. Призрак чем-то занят и даже не знает, что я уже здесь.

– Может, я зайду на кофе? – Хольт мельком взглянул на окно кухни.

– У меня кофе закончился. – выпалила я, пряча руки в карманы пальто.

– Заведи себе свой кофе и пей! – вмешался Энтони, появившийся из ниоткуда. Он немного запыхался и часто дышит.

– Иди куда шёл, парень. – небрежно бросил журналист, смерив полицейского взглядом. – Тогда чай? – не унимался он. – Или тоже закончился?

– Сержант Каннингем, мистер Хольт. – Тони отпихнул меня к лестнице, встав напротив журналиста. – Мисс, зайдите в дом.

– Вы не при исполнении, сержант. – парировал Ноэль, прожигая взглядом Тони. – И с каких пор закон запрещает напрашиваться на чашку чая?

– Эй! Не лезь к моему любимчику, хипстер! – из-за двери появился призрак, в мгновение ока оказавшись у фонарного столба, и свалил на журналиста шапку белоснежного снега с какой-то таблички.

– Что за?! – вскрикнул Хольт в попытках стряхнуть снег не себе за шиворот. – Увидимся, Адерин! – взяв себя в руки, попрощался мужчина и зашагал прочь.

– В порядке? – призрак по-дружески коснулся плеча Энтони.

– Я твой любимчик? – взбодрился Каннингем.

– У нас закончился антисептик на твои ранения. Не обольщайся. – Холи похлопал сержанта по спине. – Адерин, ты можешь добраться домой без приключений? – призрак потёр собственные плечи. – Холодно. – прокомментировал он и взлетел по лестнице. – Идём ужинать, у меня всё готово. – мужчина скрылся за дверью. – Мыть руки и за сто-ол! – громко пропел Габриэль.

Ранним субботним утром меня разбудил странный скрип в ванной. Тони ещё мирно сопит на кухонном диване, с головой укутавшись в одеяло, а Габриэль снова куда-то пропал. Любопытство съест меня с потрохами, если я не узнаю откуда этот шум! Скрип сменился треском, а затем наступила тишина. Правда, она продлилась недолго – всего пару минут. Звук возобновился. Посмотрев в зеркало, я увидела только собственное отражение и ничего больше. Пожала плечами. Раз уж встала, приведу себя в порядок. И займусь завтраком! Уж очень хочется булочек с корицей. Они у меня получаются лучше, чем у моего мёртвого шеф-повара.

Приятно начинать день с горячего душа. Ванную наполнил приятный сладкий аромат сливочной карамели – этот гель для душа Тони ещё не весь успел вылить на себя. Взглянув на запотевшее зеркало, я заметила какое-то движение. Будто кто-то промелькнул там, внутри.

– Адель? – я вытерла зеркало насухо полотенцем. – Это ты?

– Доброе утро! Я разбудила тебя? – виновато улыбнулась девушка, выдавливая на зубную щётку белоснежную пасту.

– Доброе утро! – невероятно приятно видеть её снова. – Я слышала какой-то скрип. Это была ты? – я также взяла щётку и тюбик пасты.

– Косметичка из рук выскользнула. – она мельком взглянула на пол. – Давно тебя не видела. Как дела? Что интересного произошло? – её красивая, практически идеальная, улыбка имеет странное воздействие: внутри всё будто опускается и замирает.

– Все пять дней были отличными. До вчерашнего вечера. – я смущённо вспомнила стычку Ноэля и Тони, но тем не менее не хотелось бы посвящать в это Аделаиду. – Иногда мне фантазии не хватает на адекватную отмазку. – коротко рассмеялась я.

– Понимаю, сама такая: как надо придумать причину, чтобы отлынить, так воображения хватает только всякую ерунду. – рассмеялась она. – Мими говорит, я совсем не умею врать. – девушка сплюнула остатки пасты и прополоскала рот. – А ты от чего собиралась отвертеться? – блондинка принялась разбирать руками запутавшиеся волосы.