— Хейзел, ты мне доверяешь? — большой воин держал в руке ведро с водой и маленькую шкурку.

— Что ты собираешься делать?

— Тссс. Я заставлю тебя чувствовать себя лучше. — Он окунул мех в воду и отжал его, потом прижал шелковистую прохладу к моей разгоряченной коже.

— Лучше?

— Да, — вздохнула я. Он омывал мое тело таким образом, и я подчинилась его прикосновениям. — Это так приятно.

— Поешь еще?

Я кивнула, но на этот раз, когда он коснулся пальцами моих губ, втянула их в рот, неистово обсасывая, пока он не отдернул руку, застонав.

— Не надо меня дразнить, Хейзел.

— Или что? — промурлыкала я.

— Или развяжу тебя и выпорю так, что не сможешь сидеть, потом поставлю на колени, чтобы обслужить мой член.

Я ахнула. У меня задрожали бедра.

— Пожалуйста, Кнут!

Ругаясь, он присел передо мной на корточки.

 — В чем дело, малышка? Скажи мне, что тебе нужно.

Мои соски сморщились, когда он скользнул по ним взглядом.

— Мои груди. Они болят.

— Умоляй, Хейзел. Вымаливай у меня то, что желаешь.

— Прикоснись к ним, пожалуйста. — Все мысли вытеснило возбуждение, бьющееся в мозгу. — Пожалуйста, — я потянулась к нему. — Я умру, если ты не прикоснешься ко мне.

— Хорошо, хорошо, тише.

 Я охнула, когда грубые руки обхватили мою плоть.

— Спасибо. Мне нужно больше. Мне нужно…

Он уже мял их, проводя большим пальцем по соску так, что это посылало наслаждение прямо в лоно. Я умоляла в бессловесных стонах, когда он ущипнул соски, сначала слегка, а затем все сильнее и сильнее надавливая.

— Разве это больно? — он внимательно следил за выражением моего лица.

Возбуждение последовало за щипком, стирая любую боль.

 — Нет. Еще.

Он сделал так, как просила, но я не чувствовала ничего, кроме непреодолимых волн возбуждения, накатывающих на меня снова и снова.

Кнут склонился надо мной, сосредоточенно нахмурившись. Его губы находились так близко к моей коже…

Мое тело выгнулось дугой навстречу ему, пока путы не впились в тело.

— Успокойся, — он поглаживал мою спину.

Мое дыхание стало поверхностным.

 — Я… не могу… — с меня стекала влага. Растекаясь лужицей по стулу, она намочила мой зад и бедра. — Я так растеряна, — слезы защипали мне глаза. — Кнут, не знаю, почему я такая. Я пыталась сопротивляться. Все молилась и молилась…

— Ш-ш-ш, — успокаивающе произнес он и взял мой сосок зубами.

— О-о, — воскликнула я, покачивая бедрами и давая понять, что согласна на продолжение. — О да.

— Тебе нравится? — он слегка улыбнулся мне, и лунный свет блеснул на его острых передних зубах. Не дожидаясь ответа, он лизнул мою грудь.

— А-а-а, — выдохнула я наполовину со стоном, наполовину со вздохом. Из моих глаз потекли слезы.

Гигантский воин остался стоять на коленях передо мной, склонив белокурую голову, чтобы доставить мне удовольствие. Он скользнул губами вниз по обнаженному телу. Медленно, так медленно провел языком по складочке между ногами и холмиком, слизывая мой сладостный вкус.

Я затаила дыхание, желая, чтобы он подобрался ближе и коснулся того места, которого хотела больше всего.

Когда он прикоснулся губами к моему лону, жар его рта сравнялся с моим, наслаждение затопило меня. Его язык проник глубоко, и я зарыдала от счастья, раскачиваясь так сильно, насколько позволяли путы.

Когда он поднял лицо, все еще мокрое от меня, я вздрогнула. Мой запах смешался с его, мощным и верным. Мы принадлежали друг другу, наши тела сплелись настолько тесно, насколько позволяла плоть. Я хотела ощутить тяжесть его тела на себе, внутри себя. Желала быть наполненной его сущностью. Я хотела его.

«Возьми меня, — взмолилась я. — Кнут, я готова. Я хочу быть твоей». — Хочу быть одной из них.

Его пальцы скользнули по моим бедрам, и я поняла, что он услышал мое мысленное послание.

 — Ты девственница, малышка?

— Да.

— Ты готова принять всего меня?

Он прижал мою руку к своему паху. Я провела пальцем по толстому основанию члена, поражаясь его размерам.

 — Да.

Он осторожно потянул меня за руку.

— Я дам тебе наслаждение, но не овладею тобой. Тебе предстоит узнать мое тело, узнать мой голос. Ты будешь льнуть ко мне, как цветок поворачивается к солнцу. Тогда и только тогда я помечу тебя и сделаю своей.

— Пожалуйста, — всхлипнула я.

Он вошел в меня грубыми пальцами. Влагалище сжало их, внутренние мышцы трепетали, неистово сокращались. По всему телу струился пот.

Низкий стон наполнил воздух, крики желания вырвались из нутра.

Кнут добавил губы и язык к пальцам, и я кончила. Потом закричала, и жидкость хлынула ему на руку. Оргазм овладевал мной снова и снова, пока я извивалась в своих путах.

Он развязал меня и потер покраснения на моей коже, потом обнял мое измученное тело.

«Кнут», — мысленно потянулась я к нему, ласково, с нежностью.

«Я здесь. — Он обнял меня еще крепче. — С тобой все в порядке, девочка. Ты со мной».

«Я тебя слышу», — выдохнула я.

«Знаю. Все дело в связи».

Я подняла голову и удивленно коснулась его губ.

«Это только начало, — сказал он. — Теперь мы связаны не только плотью и кровью. Ты не оставишь меня». 

Кнут

— Я бы хотела помыться, — сказала мне Хейзел, не отрицая моих слов, но старалась не смотреть на меня.

— Что случилось?

— Ничего, — ответила она, встав и подойдя к ведру. — Мне нужно принести воды.

Я догнал ее в дверях и преградил путь.

 — Сейчас принесу.

— Не надо, — сухо сказала она. — Я сама могу.

— Ты сердишься на меня, малышка?

— Нет, — она в упор смотрела на землю.

Я бы отдал свою жизнь за эту женщину, убил всех ее врагов. Я хотел бы, чтобы они были здесь, сейчас, чтобы убить их, вместо того чтобы придумывать, что еще сказать.

 — Что-то не так. Ты плачешь.

— Вовсе нет, — она кинулась вытирать глаза.

Я зарычал.

 — Я отшлепаю тебя, пока ты мне не скажешь.

Хейзел швырнула ведро на землю, едва не задев ногу. Ее вспыльчивый нрав только сделал меня жестче, и я сдержал усмешку. Мой маленький крольчонок — настоящий боец

— Мне стыдно, — сказала она, и мое веселье тут же испарилось.

— Почему?

— Я проклята.

— Хейзел, это не проклятие, — не успела она отвернуться, как я схватил ее за руку. — Это и есть твой дар.

— Что?

От ее страдальческого взгляда у меня сжалось сердце.

 — Ох, любимая, они лгали. О малышка, они солгали. Они лгали, чтобы сдержать твое желание, чтобы сохранить твою истинную силу внутри. Теперь ты можешь выпустить ее, со мной ты в безопасности.

— Как я в безопасности? Я буду хотеть всякого… — слезы, которые текли по щекам, заставили меня приготовиться ударить кого-нибудь. — Того, кого не следовало бы. Я не знаю, как сдержаться. Я подобна демону, одержимой женщине.

— Это брачный жар.

— Это похоть. Это неправильно.

— Нет, это естественно, — притянув ближе, я прижал ладонь между ее ног. — Почувствуй. Почувствуй, что мы вместе, — она инстинктивно прильнула ко мне, бедрами прижалась к руке, пока влага не пропитала кожу.

— Нет, — она вырвалась из объятий. — Я думала, лихорадка прошла, но это не так. Кнут привяжи меня снова…

— Ну почему? — я стиснул зубы от собственного возбуждения. — Ты уже связана по рукам и ногам. Твои оковы находятся в твоем сознании.

— Я иду за водой, — сказала она. Схватила ведро и обошла меня, прежде чем успел ее остановить.

Покачав головой, последовал за ней.

В лунном свете фигура, одетая в ночную рубашку, будоражила кровь. К тому времени, как мы добрались до реки, член стал таким твердым, что мог прорвать одежду. С удовлетворением я стащил с себя штаны.

— Дай мне, — я схватил ведро. Она повернулась, возмущенно зашипев, и ее рот открылся, когда она увидела, что я стою голый.

Я вошел в реку. Холод заставил меня взвизгнуть, как щенка, но никак не ослабил пыла. Выругавшись, я погрузился в воду и с криком вынырнул.