— Но вы, ребята, никогда не пробовали новые интрамедуллярные титановые спицы? — спросила Сара с улыбкой, оборачивая еще виток ветобертки вокруг торса Каса и передавая ее Сэму.

Кастиэль едва слышно усмехнулся.

— Действительно, не пробовали. Знаешь, в некоторых областях человеческие технологии действительно на высоте, и это может быть как раз тот случай.

— Но, — сказала Сара, прижимая ветобертку, чтобы она прилипла к нижнему слою, — я все равно не понимаю, почему волшебное исцеление не сработало бы.

— При таком исцелении, — ответил Кас, — ты просто вызываешь у тела память о самом себе.

— «Просто»? — приподняла брови Сара.

Кас улыбнулся ей легкой полуулыбкой.

— Ну, когда делаешь это, кажется, что это просто. Ты как бы… просишь тело вспомнить себя в здоровом состоянии. Но когда имеешь дело с гибридным телом — с ангельскими крыльями, присутствующими на смертной оболочке, — проблема в том, что у оболочки обычно крыльев нет. И тело не помнит себя с крыльями. Поэтому, когда вызываешь воспоминания, не получаешь ничего в ответ.

Сара задумалась над этим, глядя на великолепное правое крыло Каса, поднятое в воздух над ее головой. В целом, она на удивление быстро привыкла ко всей ситуации с крыльями, но у нее определенно еще случались моменты, когда она выглядела немного изумленной, и сейчас был как раз такой момент: на ее лице читалось благоговение.

Сэм смотрел на нее, и они оба, казалось, на мгновение позабыли про перевязку.

Дин сказал, не обращая внимания на них обоих и пытаясь разобраться, что к чему:

— То есть тело отвечает, что крыльев быть вообще не должно?

Кас кивнул.

— По сути, да. Ты просишь тело исцелиться, и, ну… ничего не происходит. Физическое тело просто не знает, как должны ощущаться физические крылья. Теперь я понимаю, что нам, наверное, с самого начала стоило попробовать физически собрать сломанное крыло; мы просто настолько привыкли к тому, что наше могущество может исцелить что угодно… Но кроме того, — он сделал паузу, взглянув на Дина, — ангел со сломанным крылом еще и переживает сильный шок и обычно умирает раньше, что можно успеть сделать что-либо подобное. Если честно, думаю, мне очень помог Кроули. Я не совсем… ясно все это помню, но… у меня вся кровь вытекала. Я это чувствовал, Дин. — Теперь Кас выглядел очень серьезным и смотрел прямо на Дина. — Я знал, что умираю, — продолжил он. — Я это чувствовал. А потом Кроули коснулся моей головы, и я вдруг перестал умирать.

— Хочешь сказать, Кроули спас тебе жизнь? — уточнил Дин. — Ну, момент он выбрал хреново.

— Может, момент он выбрал и… хреново, да, — сказал Кас, слегка споткнувшись на ругательстве. — Но он остановил кровь. И украл кувалду. Он спас мне жизнь. — Помолчав, Кас добавил: — Не знаю почему.

После этого он замолчал. Вид у него был немного уставший, так что, закончив перевязывать его рану, они уложили его обратно на живот. Сара подоткнула вокруг него одеяло, и потом Сэм почитал ему еще одну главу из старой книги про Оз, пока Кас не заснул.

***

Ко всеобщему облегчению, Кас оказался неожиданно послушным в том, что касалось соблюдения покоя. Более того, чем больше он приходил в себя, тем тише и послушнее он себя вел. Что было очень на него непохоже. Дин в конце концов заключил, что Каса, наверное, гораздо сильнее, чем он показывал, пугала мысль о том, заживает ли на самом деле крыло. Ведь затягивание шрамов на коже и заживление синяков — это одно, но как обстояли дела с костью?

Кас так много времени проводил лежа в своей комнате абсолютно неподвижно, что Сара даже велела ему начать ходить. Она настояла, что это для него полезно, и начала выгонять его на прогулки по бункеру. Туда-сюда по коридору и обратно в постель. В библиотеку и обратно в постель. В кухню и обратно в постель. Вокруг гаража и обратно в постель.

В конце всегда обратно в постель. Туда, где он мог растянуться на животе на своем матрасе. Всегда обратно в постель, потому что… Потому что, откровенно говоря, крылья оказались проблемой.

Крылья оказались большой проблемой. С ударением на слове «большой». Они были просто слишком большие. Для начала, Кас не мог нигде сесть — концы крыльев свисали слишком низко. Правое крыло он, наверное, мог бы приподнять, чтобы оно не мешалось, но левое было крепко привязано к его торсу, и пятифутовые маховые перья с этой стороны свисали прямо вдоль бедра Каса ниже его колена. И из страха снова сломать кость он избегал даже легонько задевать концы этих перьев. Что означало, что он не мог сесть ни на один из стульев в бункере.

Дин попробовал усадить его на стул задом наперед, по-ковбойски, но даже этого не получилось. Концы перьев были просто слишком длинные. И после предостережений доктора Мака о том, чтобы никак не тревожить крыло, Дин не хотел рисковать, позволяя концам перьев упираться в пол.

— Значит, стулья не для тебя, Кас, — пришлось сказать Дину. — Прости, приятель. Мы не можем рисковать.

Что означало, что Кас не мог есть с ними за столом в кухне. И не мог сидеть на диване в библиотеке, у огня, с Мэг на коленях, как раньше. Не мог сидеть на краю кровати Дина и болтать с ним, не мог даже расслабиться на диване у телевизора и посмотреть кино с братьями.

Они даже не посмотрели этот идиотский детский фильм про «потерянных зверей». Он так и лежал на столе с картой, где его оставил Кас.

Становилось ясно, что Кас оказался пленником. Пленником в собственной спальне. Конечно, они все старались проводить с ним много времени: Дин по-прежнему большинство ночей спал на полу с ним в комнате, Сэм читал ему книги про Оз, а также начал серию детективов про братьев Харди. Иногда они все собирались у Каса в комнате и болтали так долго, что Саре приходилось их выгонять, когда Кас начинал выглядеть уставшим.

Но все равно было досадно, что Кас не мог проводить с ними время нигде больше. Дин однажды даже притащил одну из запасных кроватей к телевизору, но оказалось, что Касу все равно неудобно смотреть телевизор, когда он вынужден лежать и не может нормально сесть.

Сэм в конце концов вернул фильм про потерянных зверей в библиотеку непосмотренным.

И впереди вырисовывалась еще одна проблема. Дин ее упорно игнорировал, но однажды, когда они с Сэмом разбирали багажник Импалы, сортируя оружие и пополняя боеприпасы, Сэм о ней заговорил.

— Дин, — сказал Сэм тихо. — Он не сможет ездить с нами на охоту. Даже когда поправится.

Дин прекратил раскладывать в ряд свежие гильзы. Он поднял глаза на Сэма.

Сэм сказал:

— Он не поместится в Импалу. Он не сможет с нами ездить, пока у него крылья. Ни ездить, ни работать.

Дин выпрямился и посмотрел на Импалу. На Импалу, которую Кас только что научился водить. Он даже проехал всю дорогу до Зайона со своими правами на имя «Кас Т.Л. Винчестер» в кармане, чтобы спасти своих друзей. Права лежали у него в кармане джинсов: Сара нашла их при подготовке к операции. И Дин знал, что Кас до сих пор держал их на тумбе у кровати и сжимал в руке, засыпая по ночам.

— Я думал, может, он сможет ложиться сзади? — предположил Дин. — Как когда мы ехали в Солт-Лейк.

— С крыльями, забитыми под заднее стекло или торчащими из окна? Которые будут у всех на виду, стоит нам оказаться хоть в каком-нибудь городе в дневное время, — продолжил Сэм неумолимо. — Да и ему будет неудобно. Мы едва пару часов так проехали, и у него все перья погнулись и застряли. А его крылу теперь нужно гораздо более удобное положение и будет нужно еще долго — месяцы. Он даже день бы так не проехал. И еще, Дин… — Сэм замялся, пошаркав ногами и поставив руки на бедра. — Даже если оставить в стороне проблему с машиной… он же не сможет… в мотель зайти. Допрашивать свидетелей. Пользоваться своим беджем ФБР. Ничего не сможет.

Дин прикусил губу, все еще глядя на Импалу.

«Касу нельзя появляться на публике, — хотел сказать Сэм. — Касу вообще нельзя с нами выходить. Не с этими крыльями».

Сэм был прав. Дин это знал. Но сказал он только: