— О, интересно, у него есть крылышко, — сказал вдруг доктор Мак, пока Роджер и Сара занимались с рулеткой. Доктор Мак подошел ближе, протянул руку в перчатке к большому суставу на сгибе крыла и прикоснулся к, казалось бы, цельному гладкому краю крыла. Но доктор Мак сунул палец под перо и, к удивлению Дина, каким-то образом приподнял целый отдельный ряд перьев, сходившихся вместе в единую секцию.

Это была та же группа мелких черных перышек, которой Кас держался за руки Сэма и Дина и которой он удерживал ангельский клинок. Теперь Дин увидел, что она была похожа на мелкое независимое крыло. Оно было дюймов шесть в длину и крепилось одним концом к основному сгибу крыла.

— Видите, это оперенный палец, — сказал доктор Мак. — Они есть у всех птиц. О, а у него их даже два! — И он поднял вверх второй, еще более мелкий ряд перьев, расположенный поверх первого. Этот был дюйма четыре в длину.

— У птиц есть пальцы? — удивился Сэм.

— Да. Технически у птиц это большой палец. Оперенный большой палец. Он называется крылышко. Они есть у всех птиц, обычно одно на крыло. Всегда в этом месте, присоединяется к запястью.

— Это запястье? — удивился Дин. Именно этим суставом Кас отшвырнул Зифиус на двадцать футов в сторону.

Доктор Мак сказал:

— Да, это запястье. Крыло — это же рука в перьях, вы не знали? Или рука — это крыло без перьев, как посмотреть. Поэтому я и перепутал, что у него сломано: в крыле есть плечевая кость, как и в руке. — Тут он бросил резкий взгляд на Сару, которая при этом слегка смутилась. Доктор Мак продолжил: — Ну, а у вашего друга аж два крылышка на крыло. Видимо, большой и указательный пальцы. Хм… вообще и у доисторических птиц их было два — по два на крыло. У современных остался только большой палец.

— Как получилось, что я никогда не знал о том, что у птиц на крыльях есть большие пальцы? — сказал Сэм.

Доктор Мак бросил на него снисходительный взгляд.

— Потому что никогда не смотрели? — Он засмеялся над выражением лица Сэма и добавил: — Обычно они сложены, так что их не видно. Видите, — он отпустил «крылышки» Каса, и они легли на место вдоль ведущего края крыла, слившись с черными перьями настолько, что стали совсем незаметны. Доктор Мак добавил: — Они нужны для уменьшения турбулентности. Птицы расправляют их только в полете, так что обычно они не видны.

— Кас своими может держать предметы, — поведал Дин.

Доктор Мак уставился на него и какое-то время молчал. Потом посмотрел на лицо Каса и сказал с мечтательным вздохом:

— Это обалденно круто. — Он снова вздохнул и добавил: — Хотел бы я посмотреть, как он пользуется крыльями. Ну да ладно. Надо сказать спасибо и за то, что я это увидел, верно? — Он покачал головой. — Роджер, ну что там?

Роджер сообщил ему информацию о суставах, потом добавил, сворачивая рулетку:

— Полуразмах — девять футов один дюйм. Для одного крыла, от кончика до середины спины. Это без попытки выпрямить перья.

— Так, — сказал Мак, — значит с двумя расправленными крыльями — при условии, что мы починим второе, — размах будет восемнадцать футов два дюйма. — Он задумчиво добавил: — Это бьет мировой рекорд альбатроса на несколько футов. Просто к слову.

Роджер присвистнул, Сара сказала: «Ух ты», и Сэм сказал: «Мировой рекорд, Кас!» А Дин почувствовал совершенно иррациональную гордость.

— Вполне себе королевский орел, — сказал доктор Мак. — Ладно, ребята. Думаю, теперь я представляю, как собрать эту кость. — Он улыбнулся Дину. — Я же сказал, что обойдемся молитвой и одним крылом? Я не так уж и ошибся, а? Молитвой, одним крылом и несколькими титановыми спицами. Ха!

***

Операция заняла часы. Сломанный конец кости нужно было продезинфицировать, второй конец — высвободить, маленькие осколочки — извлечь и поместить на место, за чем последовал невероятно трудный, скрупулезный и трудоемкий процесс установления каких-то винтов и стержней («спиц»), чтобы скрепить все части между собой. Сэм спокойно наблюдал за операцией, подпирая крыло, как требовалось, и даже помог в какой-то момент держать осколки кости. Дин, в свою очередь, беззаветно посвятил себя своему заданию: смотрел на мониторы как одержимый, как ему и было наказано, сообщая доктору Маку о каждом малейшем изменении.

Кас перенес операцию вполне неплохо. Его жизненные показатели, хоть и не были идеальными, по крайней мере держались стабильными и даже заметно улучшились, когда доктор Мак скрепил две самых крупных части кости. Дин увидел, как немедленно улучшился пульс Каса, и подумал: «Может, состыковка кости как-то придает силу его благодати?» Он поднял голову, чтобы подсмотреть за ходом операции. Но от вида того, как доктор Мак сверлит кость, Дину стало нехорошо практически сразу же. Прямо как в машине. Он честно сообщил об этом доктору Маку (хотя чувствовал он себя при этом ужасно глупо, он просто не мог поставить под угрозу операцию над крылом Каса). Доктор Мак немедленно велел Сэму занять место Дина, а Дину — сесть и опустить голову между коленей.

— Обычно такие вещи на меня совсем не действуют, — почувствовал необходимость сказать Дин, хотя и с опущенной головой, разговаривая в пол. — Обычно я абсолютно нормально переношу кровь.

— Да, это не редкость, — услышал он ответ доктора Мака.

— Нет, правда, я видел МНОГО крови, — возразил Дин.

Доктор Мак пояснил, даже не подняв головы:

— Я имел в виду, что головокружение часто сильнее, когда это кто-то близкий.

Дин поднял глаза, удивленный, и увидел, что Сара кивает. Она вставила:

— У нас в госпитале даже есть правило: нельзя оперировать членов своей семьи. Например, родителям нельзя оперировать детей или супругам друг друга. Потому что ты не только перестаешь принимать объективные решения, но и с большей вероятностью можешь потерять сознание. Это автоматическая реакция. Мак, а почему спицы так смещены?

— Видите, каждая спица опирается на предыдущую… — И доктор Мак начал объяснять Саре детали установки титановых спиц.

Дин все еще думал о том, что они только что сказали, и поднял голову, чтобы увидеть Каса, — только чтобы неожиданно встретиться взглядом с Сэмом. Сэм теперь сидел у головы Каса и должен был наблюдать за монитором, но вместо этого почему-то смотрел на Дина.

Дин зашипел:

— Не спускай глаз с монитора, Сэм.

Тот моргнул и отвернулся к монитору. Вскоре Дин снова почувствовал себя нормально и сменил Сэма.

На место операции он больше смотреть не отваживался.

***

Наконец крыло собрали. Разорванную мышцу пришлось зашить. А после нее — кожу. И много перьев пришлось отрезать. Особенно тех, что крепились к сломанной кости, — целый ряд крепких жестких бело-серых перьев длиной в фут.

— Это плечевые перья, — сказал доктор Мак, когда начал откусывать первое. — Самые ближайшие к туловищу маховые перья. Ух ты. Их почти не перекусишь. — Он с усилием попытался отрезать первое. — Боже. Эй, Роджер, а не принесешь-ка болторез? С ума сойти. Невероятно крепкие.

Роджер вернулся с массивным болторезом, и доктор Мак наконец сумел откусить одно перо, даже крякнув при этом.

— Хм, — сказал он, глядя на отрезанное перо. — Даже… странно, что они такие крепкие. Смотри, Роджер, — необычно, да?

Роджер сухо сказал:

— В нем все необычно, Мак.

Доктор Мак вздохнул и кивнул, но добавил:

— Мне просто что-то вдруг кажется, что плечевые перья могут быть важны.

— В каком смысле? — спросил Дин.

— Ну, просто слишком уж они крепкие. И надежно укорененные, — сказал доктор Мак. — Крепче, чем у большинства птиц. Так что они определенно несут какую-то функцию. И, на самом деле, именно поэтому мне и надо их отрезать. Дело в том, что они настолько укоренены в кости, что будут разрывать ее части. Я пытался обойти их, но, если мы хотим, чтобы фрагменты кости зажили, перья нужно отрезать, иначе кость снова рассыплется при первом же шевелении пера. Так что… будем надеяться, он скоро отрастит новые. Дин, Сэм, вы знаете, когда у него бывает линька плечевых перьев?