Дверцы лифта разошлись, я перевела дыхание, размяла шею и направилась покорять своего манаукца. Пример Лены заразителен.

Яндор

Злость на себя бушевала в крови Яндора. Она не давала покоя, разъедала. Ещё и Маруся подлила масла в огонь своим страхом, что он откажется от неё. Да и шия Локоткова со своими умозаключениями про трусливость мужчин. Он и сам понимал, что струсить сейчас — это значит признать поражение и свою несостоятельность. Хотелось доказать Маруське, что он умеет по — другому, чтобы она рыдала от счастья, кричала от удовольствия. Но она слишком хрупкая, слишком узкая.

Наверное, зря он сорвался на Бореско. Тот, может, и не при чём. Может и не стала бы Маруся выполнять свою угрозу про другого сексуального партнера. А может, выбрала бы для эксперимента не Бореско. Но Яндор не мог простить ущербному ни поцелуи, ни обнимания в лифте, ни его брошенного вызова. Зато теперь точно не будет маячить между ними, и Марусе нечем будет шантажировать Шалорта. Одна только мысль, что она может пойти к ущербному чисто для эксперимента, чтобы сравнить и проверить, выбешивала манаукца.

Яндор рассматривал материалы лекций, попивая чай, когда услышал в коридоре смех Сандерс и голос Локотковой. Обе девицы были пьяны и издевались над Хемером. Шалорт не стал вмешиваться, звонить и узнавать, что между ним и Еленой произошло. Не имело смысла. Хемер упёртый, да и неглупый. То, что шия Локоткова шпион, сегодня подтвердилось. Она отослала, наконец, отчёт. Пора было устранять и её. Хемер должен взять девушку на себя. У Яндора другие задачи.

Шалорт прислушивался к тому, что творилось за дверью, но не стал открывать её, как другие, чтобы посмотреть на цирк, устроенный землянками. Только усмехнулся, когда девчонки пробежали мимо.

Алкоголь зло, но мысли порой рождает забавные. По легенде Хемер не работал, а значит, принять покровительство не мог, но по статусу был дееспособным и состоятельным. На что решится собрат? Яндор встал, когда услышал, что лифт возвращается, и пошёл открывать дверь для одной сумасбродки, которая очень удивилась, когда не успела еще прикоснуться к замку, а уже оказалась нос к носу с Шалортом.

— Я вернулась, — с милой улыбкой заявила она, пряча пакет с логотипом модного унжирского женского белья.

Ян отошёл в сторону, хмыкнув, когда уловил запах алкоголя. Маруся прошла в комнату, странно примеряясь к манаукцу. Затем села на кровать, поглядывая на журнальный столик с проектором и компьютером.

— Занимаешься? — уточнила она, положив пакет на кровать и усевшись так, чтобы не мешать Яну пройти мимо и устроиться перед компьютером, дабы продолжить заниматься своими делами. Но Дракону было интересно, что она задумала. Слишком нервная, мечтательная, что-то высматривающая.

— А может, душ примем?

— Зачем? Мы уже мылись, — решив не поддаваться сразу, уточнил Шалорт, краем уха прислушиваясь к ругани за стенкой. Хемер решил-таки заполучить Локоткову. Ну что ж, это его выбор и его право покровителя.

Маруся сдула кудряшку, почесала бровь, явно в сомнении, что еще предложить.

— Ну ладно, не хочешь — не надо, — как-то слишком быстро сдалась она, поглядывая на пакет.

— Что сказали в медблоке? — напомнил он Марусе, что его тоже беспокоит её здоровье.

— О, всё отлично. Доктор сказал не переживать и заверил, что я здорова.

— Вот как.

Разговор явно не клеился. Яндор сел рядом с Марусей, наблюдая, как она продолжает поглядывать на пакет.

— Слушай, а ты не мог бы лечь?

Это было неожиданным. Зачем ему ложиться, если в пакете бельё? Что-то Сандерс темнит, при этом явно набирается смелости, но, должно быть, маловато «бахнула».

— Могу, но сначала признавайся что задумала.

Маруся вся сникла и протянула пакет. В нём оказались игрушечные наручники, явно созданные для девочек, и смазка. Воображение сразу же проснулось, а личико покрасневшей Маруси привело в дикий восторг. Яндор сам не ожидал от себя подобного, но представившийся ему вид девушки, прикованной, извивающейся и молящей остановиться резанул по нервам, а пах опалило пламенем желания, чёрного, похотливого.

С трудом выдохнув, Ян взял тюбик из пакета, краем глаза заметив, как кусает губы Маруся.

— Ты говорила, что мы будем заниматься. Я думал просто учёбой, — манаукец кивнул на лекции, — а ты эту учёбу имела в виду? — продемонстрировал он смазку. — Ну что ж, давай.

Встав, Яндор бросил тюбик, достал наручники, отбросил на столик пакет и стал раздеваться. Маруся воодушевилась и не робела. Смело скинула китель, не отрывая глаза от Шалорта. Вот только если бы она знала, что задумал манаукец, то не спешила бы доверяться ему. Он сам еле сдерживал себя, свою чёрную сущность, которая рвалась взять контроль над сознанием.

В два шага приблизившись, Яндор резко прижал Марусю к себе и поцеловал, моля себя не терять контроль, а мыслям приказывая заткнуться. Ему хотелось опрокинуть девушку на кровать, овладеть ею жёстко, чтобы успокоить своё самолюбие. Вместо этого он легко приподнял её, заставляя обвить ногами талию, и медленно уложил на подушки.

В своих мечтах он неистово таранил стройное тело, удерживая его за талию. Шалорт целовал Марусю, представляя, как она кричит, как зовёт его, как молит еще и ещё, как её груди подпрыгивают под его натиском. Маруся ласково гладила его волосы, а ему хотелось, что она цеплялась, больно дёргала. Яндор потянулся за наручниками, усмехнувшись мягкому металлу, взял Марусю за руку и застегнул меховой браслет.

— Вообще-то, это для тебя, — пробормотала Сандерс, но не сопротивлялась.

— Меня таким не удержать, любимая. Нужно что-то покрепче, чем эта игрушка.

Второй браслет застегнулся на запястье Маруси, и Яндор с минуту любовался прикованной девушкой, гладя её груди и живот, подбираясь к бёдрам.

— Ты уверена, что именно так хочешь? — тихо уточнил, давая ей шанс одуматься. Сам он уже понял, что остановиться не может. Слишком всё зашло далеко, нужно было исправлять ситуацию.

— Да, — кивнула Маруся, правда, несмелая улыбка выдала её сомнения.

— Будет больно — говори. Всё же ты не манауканка, маленькая. С тобой сложнее. Ты очень хрупкая.

— Не такая уж и хрупкая, — заверила его она. Вечно спорит, вечно пытается что-то ему доказать.

— Тогда держись, — пригрозил он, раздвигая её ножки в стороны. Это оказалось соблазнительнее, чем он себе представлял. Ему стоило только прикоснуться, как Маруся прерывисто задышала, а её живот втянулся. Яндор вылил из тюбика гель с запахом клубники и проник сначала одним пальцем в расщелину, укрытую золотистыми волосками. Маруся вздрогнула и раздвинула ножки шире. Ян усмехнулся, погружая второй палец. Он сам себя не узнавал. Ему нестерпимо хотелось иного. Стиснув зубы, он пытался отогнать мысль, как, удерживая за талию, толкается своим членом, а не пальцами. Как тёмная головка то пропадает, то появляется среди этого золота тугих колечек. Грубо, напористо. Ему не хотелось ласки, хотелось именно брать.

Сглотнув, Ян налил ещё геля и просунул три пальца, внимательно следя за Марусей. Она же лишь сжимала кулаки, цепляясь за цепь наручников, от чего те звенели. Девушка приподнимала бёдра, приглашала его, подбадривала. Тогда Яндор подушечкой большого пальца надавил на клитор, и Сандерс резко выгнулась, её бедра задрожали. И Яна отпустило. Да, она его желала, она хотела его и готова была принять, несмотря на боль, несмотря на первый неудачный опыт.

Шалорт приподнял свободной рукой бедро и стал прокладывать чувственную дорожку из поцелуев, склоняясь всё ниже.

— Ян, — томно выдохнула Маруся, а в паху у Шалорта всё уже горело и пульсировало. Но нужно было потерпеть, нужно было дать ей получить разрядку, чтобы она взлетела и не чувствовала больше разочарования. Раздвинув пальцами складочки, Яндор лизнул возбуждённый бугорок клитора, затем ещё раз и ещё, улыбаясь тому, как каждый раз ярко реагировала Маруся, как сжимала его пальцы внутри лона. Он протискивал их всё глубже, не давая при этом передохнуть любимой, не отпуская из плена клитор, терзал его то языком, то посасывал. Маруся извивалась, стонала всё громче. Но пальцы Яндора всё еще с трудом протискивались. Когда тело девушки свело судорогой, Шалорт решил поиграть с сосками, которые призывно сжались.