— Так, я сейчас пойду и поговорю с ним. Он что, бросил тебя? Или что? Как тот тип? Нашёл себе другую?

Ленка давилась конфетой, всхлипывала, утирая нос рукой. Я сходила в столовую, принесла сок. С такой Леной я еще не встречалась и не знала, что с ней делать. Позвонила Яндору, попросила узнать, что между ними с Хемером произошло. Тот в ответ посоветовал не лезть в чужие дела. Мол, сами разберутся. Да уж, вижу, как разберутся.

— Ян, если ты не позвонишь, позвоню я, и поверь, если узнаю, что он её решил бросить, я сделаю всё, чтобы он вылетел из академии. Я смогу. Поверь. Так что если он тебе дорог — звони. А потом мне отчитайся.

— Маруся, я тебе говорил, что люблю тебя? — с тяжёлым вздохом спросил меня Дракон, я поцеловала его голограмму и отключила связь. Конечно говорил, и про то, что я чудовище, я тоже не забыла.

Когда я вернулась к Лене, она уже не ревела, а конфет в коробке не оказалось, зато фантиков стало в разы больше.

— Лена, ты же потолстеешь, — попыталась я бить по больному.

Та вяло обернулась на меня, тяжело вздохнула и спросила:

— Да какая теперь разница — толстая я или нет? Маруся, если бы ты знала, какого парня я упустила.

— Какого? И кого?

Лена так возмущённо взглянула на меня, что мне пришлось сразу оправдаться:

— Вдруг это не Хемер, ты же красотка, на тебя многие заглядываются. Так что ничего удивительного в моём вопросе нет.

— Хемер со мной разговаривать не хочет, а всё из-за тебя.

То есть в столовой манаукцы смеялись над ним, а Яндор меня что, спас? Вот же как плохо получилось.

— Надо бахнуть, — вдруг прошептала подруга и, свесившись с кровати, достала откуда-то бутылку виски.

— Давай сок, — приказала рыжая, явно намереваясь выпить, я же постеснялась её останавливать, лишь вяло напомнила, что пить второй день подряд нехорошо.

— Нехорошо отворачиваться от красивых девушек, которые пытаются извиниться и загладить вину. Подумаешь, приврала немного, да все врут. Ты вон тоже врёшь.

— Я? Да когда?

— Когда говорила, что не любишь Яндора, а сама сохла по нему. Нет справедливости в жизни. Я же поверила, что встретила своего единственного, что могу изменить свою жизнь, а он… Подлец, и слушать не стал.

Ленка опять разревелась, затем ополовинила стакан с соком и долила в него виски. Я скривилась, от алкоголя воняло неприятно. Зато Лену это нисколько не смущало. Она сделала два больших глотка и передала стакан мне. Нет, ну что на всех нашло? Почему все думают, что я….

— Пей, чего застыла. Это ты во всём виновата со своими измерениями.

Ладно, в этом я была согласна с Ленкой, поэтому взяла стакан и попробовала неприятный напиток. Как его пила подруга — непонятно, но вкус был отвратительный.

— Так, — вдруг по-деловому заявила Лена, хлопая себя по коленям. — Значит, слушать он меня не хочет, поэтому пойдём вместе. Мне он не откроет, а тебе возможно. Я позвонила тёте, она сказала: раз влюбилась, надо хватать парня. Пусть замуж мне пока не светит, то можно пока и в любовницах походить.

Я поперхнулась своим соком.

— В любовницах?

Вот чего-чего, а Лена и любовница — это звучало как-то неправильно.

— Да, потреплю соперниц, потом притесню их и выживу, но Хемера не отдам. Чёрт, да я костьми лягу, но он будет моим. Я тут написала стихи, тебе, кстати, тоже написала. Вот, — она долго тыкала в экран коммуникатора, выискивая нужный файл, который потом перекинула мне. — Тётя сказала, что это просто сделать — при свидетелях признаёшься ему в любви и всё, он твой. Плохо верится, если честно, но ты будешь моей свидетельницей. Это ты во всём виновата.

— Да-да, я помню, — не спорила, а читала стихи, присланные мне подругой.

Ужас происходящего медленно доходил до меня.

— Лен, а ты уверена? — всё же переспросила я у неё, так как смысл стихов меня лично не устраивал категорически. Это была либо насмешка, либо плохая шутка.

— Да, тётя сказала, что надо быть смелее и напористее. Так что давай бахнем и пойдём.

Подруга опять выпила и протянула мне стакан, я постояла, подумала, рассматривая её и решила, что пора всё же вмешаться, а то не разберутся эти двое. А Ленка теперь ещё и пьяная.

— Так, — отставила я стаканы, — пошли умываться и приводить тебя в божеский вид. А то Хемер испугается, глядя на твоё лицо.

Ленка сначала сопротивлялась, но куда ей с её физической подготовкой против меня. Я, в отличие от неё, на тренировках не отлыниваю, поэтому и с лёгкостью затолкала рыжую в ванную, где она увидела себя в зеркале и сама перестала сопротивляться. Через десять минут и полстакана коктейля, который Лена не желала оставлять в стакане, мы были готовы идти завоёвывать Хемера.

Но у самой двери Лена вдруг повернулась ко мне и спросила:

— Слушай, а у тебя-то как дела? Сходила в медблок?

— Да, сходила, сказали, что всё хорошо, что хоть сейчас можно продолжать.

— Это хорошо. Продолжать надо. Но ты какая-то печальная. Что, совсем плох Янчик?

— Да не плох. Просто расстроился он из-за того, что больно мне было.

— А, понимаю, струсил. Мужики все такие. Сначала: как классно, ты девственница, я буду первым, первооткрыватель, кобелина, а потом: да если бы я знал, что ты так будешь реветь. Потом еще пару раз и сбежит.

Лена замолчала, о чём-то задумавшись или вспомнив. Глаза опять у неё оказались на мокром месте. Я пошла и смешала ей еще коктейль, который сделал своё дело. Ленка развеселилась и, порывшись в сумке, достала из неё наручники с розовым мехом и тюбик.

Я посмотрела на вещи и стала ждать объяснений. А Лена, тяжело вздохнув, выделила мне пакет, куда всё и сложила, а также протянула мне бутылку с виски, приставляя горлышко к моим губам.

— Короче, — наставляла она, заставляя пить противное пойло, — бахни для смелости. Твой-то, поди, смелость свою уже растерял. Вся надежда на тебя. Если сейчас упустишь шанс, он может и сбежать. Мужчины трусоваты. Это надо признать. Хемер и тот трусом оказался. Но мы не об этом, а о том, что, как и всегда, женщина должна всё взять в свои руки. Поняла?

Я закашлялась от алкоголя, кивнула, соглашаясь с Ленкой. Да, как всегда, вся надежда на нас.

— Так, а теперь пошли. Пора уже покорить эту неприступную крепость под названием манаукцы.

Шли мы по коридору уверенной и решительной походкой, на душе было так легко, в голове радостно. Как дошли до дверей Хемера, даже не заметила. Но позвонила я. Дверь отъехала в одну сторону, а я в другую, так как Ленка меня грубо пихнула в бок. Я схватилась за стенку, тихо посмеиваясь над стихами подруги:

Ты сильный и смелый, в руках твоих власть.

И я, словно в трансе, тебе отдалась.

Твоей подопечной мечтаю я быть.

Тебя буду холить, лелеять, любить.

Как кровь алы губы, как снег бело тело.

Увидев тебя, я дрожала несмело.

Ты мой покровитель, я во власти твоей.

Давай же скорей меня сделай своей.

А потом мы побежали, весело смеясь и оглядываясь на хмурого Хемера. На нас смотрел не только он, но другие манаукцы, выглядывающие из своих комнат. Это было очень забавно. Когда же мы влетели в лифт, то очень долго не могли остановиться, смеясь до слёз.

— Фу, я это сделала! — проверещала Ленка, повиснув у меня на шее. — Это было страшно.

— Слушай. А зачем мы убежали? — решилась я на вопрос, хотя, если честно, сейчас мне казалось — это самая здравая мысль из всего, что мы сделали.

— Как зачем? — удивилась подруга и задумалась.

Я наблюдала, как идёт работа мысли, а Лена ходила по кабине лифта, явно не осознавая, что делала что-то не так.

— А пусть теперь он за мной побегает! — неожиданно громко выкрикнула подруга и нажала на кнопку нашего этажа, а то спускаться на первый было нам незачем.

Когда Лена вышла на своём этаже, я нажала на четвёртый. Открыв пакет, достала тюбик и прочитала этикетку. Смазка. Значит, придётся делать всё самой. Ну что ж, я не против побороться за своё счастье. Это лучше, чем стихи читать, да ещё такие откровенные. Нет-нет, я лучше прикую его к кровати. И изнасилую. Так будет проще.