– Я думаю, в следующий раз не стоит нам две машины гонять. Реально там нет дела для всей толпы.
Во время разговора я рассматривал саванну. До горизонта расстилалась поросшая высокой травой равнина. Сверху – нереально синее небо без облаков. Красиво.
– Давай считать. В машине пять мест. Я, наблюдатель на холме, один человек у транспорта – уже трое. Еще двоих можно в засаду положить. Не мало, если что-то случится?
– А если у машины не оставлять? В засаде тогда трое, достаточно, чтобы задавить огнем пару пассажиров. На смену колеса и таскание трупов чуть больше времени понадобится, но не намного. Все равно болты и домкрат один человек крутит.
– Как по мне, человек у машины может понадобиться для срочного отхода. Вот появился на горизонте патруль, а мы со спущенными штанами, и что?
– Там видимость с холма километров на десять. Если наблюдатель не проспит, патрулю ехать еще минут десять. За это время пару сотен метров до машины можно и пешком пробежать. И даже вернуться на машине, перекинуть груз и успеть слинять.
– Ну, в принципе, да, согласен, – вяло согласился я. Сокол действительно все продумал, он неплохо выполнял свои командирские обязанности.
– Значит, в следующий раз так и сделаем. Я поеду с половиной группы. А потом может еще Бык или Чучел будут ездить за старших.
– Только вопрос с дележом надо решить. Делить добычу на всех или только на тех, кто участвовал?
– Перед отъездом всей толпой обсудим. Реально большая разница есть только для тебя, потому что ты всегда будешь ездить, и с командирскими долями как-то решать надо.
Что мне нравилось в Соколе, с дележом денег вопросов не возникало, он не пытался зажать деньги в свою пользу.
***
Приезд в лагерь, разбор добычи и дележ денег прошли рутинно. У переселенца в машине было много всякого бытового имущества, в том числе электроника и электрический инструмент. Каких-то особо ценных или интересных для меня вещей не оказалось.
Я выбрал себе из его имущества небольшой генератор, работающий на дизельном топливе. Для чего его применить, пока не придумал, но в принципе вещь полезная. Коллеги поморщили носы, – вроде как для работы по специальности мне генератор не требовался. Но и отказать мне постеснялись, – все понимали, насколько важной оказалась моя роль в операциях. И это было отлично, потому что прецедент был создан и в следующий раз я смогу прихватить еще что-то, полезное мне в быту.
Наличных денег у переселенца почти не оказалось, но машина в любом случае стоила прилично, как и его груз. Так что все оказались довольны, хотя экстаза и не испытали.
Адреналин
В очередной свободный день я решил, что опять хочу свежего мяса и подался к сурковому холмику. В этот раз прихватил с собой в рюкзаке фотокамеру с парой объективов. Вдруг что интересное увижу?
Как и в прошлый раз, я убил пару зверушек, выпотрошил их и спрятал в пакет.
Задача-минимум была решена, но мне хотелось прикинуть, можно ли как-то добывать более крупных травоядных, чтобы можно было регулярно кормить всю группу.
Встал на холмике, осмотрелся в бинокль. Впереди и чуть сбоку было видно какое-то небольшое стадо. Издалека было сложно разобрать, но пятнистые животные были похожи на что-то среднее между очень мелкой лошадью и крупной собакой. При этом они явно были травоядными. Потому что в данный момент паслись. Приближаться к стаду напрямик я побоялся, около травоядных могли бродить хищники. Решил пройти еще с километр до вершины пологого холма, откуда можно было бы рассмотреть стадо и его окружение лучше.
Я спокойно топал в сторону вершины, даже не задумываясь, что в этой саванне могут оказаться и другие любители осматривать окрестности.
Когда до вершины оставалось метров двести, на нее с другой стороны флегматично вышла большая гиена. «Большая» – это ее название по справочнику. В реальности она оказалась подавляющей. Картинка не передавала того, насколько мощными были ее тело и челюсти.
***
В кровь выплеснулась порция адреналина. Поле зрения сократилось до гиены, ее образ стал восприниматься четче и ярче, остальной мир как будто окутала дымка. Эмоции исчезли, мысли стали быстрыми и кристально четкими вспышками.
***
Такое уже бывало со мной несколько раз, в случаях опасности.
Впервые я испытал такое состояние, когда мне было лет 10. Я шел по тихому переулку между ветхими заборами, вдруг из-за одного из них ко мне с лаем бросилась крупная овчарка. Уже тогда я был начитанным мальчиком и знал, что бежать или показывать страх нельзя, что у собак это включает рефлексы хищника. Тогда маленький мальчик впервые подавил свой страх, остановился, повернулся к собаке и заговорил с ней. Овчарка, совсем еще молодая, растерялась, остановилась, а затем, когда я поднял руку чтобы ее погладить, отстранилась и спокойно ушла обратно в свой двор.
Забавно, что эта история почти в точности повторилась позже, когда я был уже зрелым мужчиной. В абсолютно безлюдном зимнем парке из-за забора какой-то сторожки ко мне с лаем бросилась пара собак. Одна из них – московская сторожевая, второй – какой-то терьер примерно такого же размера. Я опять встал, повернулся и заговорил с ними. Они остановились. Когда я достал фотоаппарат, рыжая мясорезка засмущалась и, поджав хвост, убежала. Терьер ушел за ней.
***
Итак, на холм поднялась гиена.
Я плавно, чтобы не привлечь ее взгляд, опустился на колено и поднес СВД к плечу.
Я был не похож на обычную для зверя добычу, и если бы речь шла о земном хищнике, с большой вероятностью мы бы просто мирно разошлись. Но гиена совсем не походила на существо, которое задумывается о том, можно ли кого-то съесть или нет. И вообще задумывается о чем-либо.
«У нее нет лба!» – вспыхнула мысль. Голова гиены сверху была ограничена прямой линией, начиная с носа и кончая макушкой. Раз нет лба, значит нельзя попасть в мозг, спереди он защищен массивной верхней челюстью, к тому же он маленький.
«Массивная шея!» – еще одна вспышка. Гиена держала шею горизонтально, как бегущий волк, вытягивая голову вперед. Шея, состоящая из мощных мышц, плавно переходила в грудь, полностью закрывая ее спереди. Пуля вряд ли могла пробить такой слой мышц и достать до сердца или других уязвимых органов. А сверху голова, шея и спина формировали одну горизонтальную линию без горбов или впадин. Там тоже не было уязвимых мест.
«Если нападет – конец!» – прозвучало резюме. У гиены в передней проекции не было уязвимых для моей винтовки мест. Вообще. Массивные челюсти защищали мозг, мясистая шея – туловище. На передних ногах нижний сустав был не виден из-за травы, а верхний прикрыт мощными мышцами. Убить зверя можно было только сбоку – в голову, между глазами и затылкам, или в грудь, сбоку пуля могла пробить тонкий слой мышц и ребра.
Я навел прицел на висок зверя, но опоздал, – он повернул голову, увидел меня и начал тяжело разгоняться, слегка раскачиваясь туловищем.
«10 секунд!» – выдал мой мозг оценку того, сколько потребуется хищнику на то, чтобы пробежать пару сотен метров.
Опустив прицел на грудь, я выстрелил, потом сразу же еще раз. Гиена ускорилась и заревела.
«Да!» – крикнуло мое подсознание, руки совместили перекрестье прицела с раскрытой пастью, уловили ритм раскачивания цели и дважды быстро нажали спуск.
Зверь, как подкошенный, упал на бок. Попасть сквозь пасть в его маленький мозг я не мог, а вот зацепить толстый массивный позвоночник – очень даже мог. А может, пули пробили пару метров легких и по дороге нашли какой-нибудь жизненно важный орган.
«А она точно одна?» – не дал мне расслабиться мой внутренний собеседник.
Рука быстро выщелкнула магазин и заменила его на полный, голова огляделась.
В справочнике написано, что гиены могут охотиться стаями на рогачей. Тут нет рогачей. В остальное время вроде бы они одиночки. Хотя это показалось мне странным – львы, занимающие аналогичное место, живут и охотятся прайдами. В одиночку эта массивная туша вряд ли могла поймать юркую антилопу или быстрый аналог дикой лошади.
