2014 «Боярышник растоптанный…» Боярышник растоптанный с тропинки у забора, Мужик – сосед по комнате — Диктует мне с напором: «Кадри вот эту светлую, Которая из Курска, Не замужем. Советую… Как кормят тут невкусно! Вот помню, в Самохвалово Давали нам рулеты. И было баб навалом там Тогдашним жарким летом. Но, правда, намекнёшь на что — Кобенились, как дуры. Главврач здесь точно чокнутый — Платить за процедуры! Пожаловаться некому: Всё частное… ну, суки! Вон новые подъехали, И, как назло, старухи. Как плохо связь работает, Я ж говорю: дырища! Мобильник где? Да вот же он! Жена, похоже, ищет. Привет, Светуль! Чем занят я? Сижу с соседом Борей… Да так – одно название, Козлиный санаторий. Какие бабы, пусенька?! Я ж говорю: с соседом. А кормят здесь невкусно так… Сейчас идём обедать. Опять про баб. Да хватит, Свет, Ты у меня одна же. Ну хочешь, подтвердит сосед, Я их не вижу даже. Пока, Светлан, кота целуй… Вот так – всегда ревнует Ко всем подряд. А в койке нуль — Поверишь, не волнует. Детей? Да как-то не свезло: Три года за границей, Машина, шмотки да бабло — Что с этого родится? Аборт, другой, и что-то там Неправильно залезли. И всё… бесплодны вы, мадам. Эх, были б дети если! Иди сюда, малыш, ты чей? Ты с мамой тут, ах вот как? Скажи мне, Борь, ну вот зачем, Мне «Волга», деньги, шмотки?! Вот если я вернуть бы смог Года те, что пропали… Дай носик вытру твой, сынок! А папа тоже с вами?» 2015
Евангелие от Мартынова Я не погиб (невольник чести!), а просто поднял свой Лепаж… Машук в лучах рассветных блещет. Неподалёку экипаж. Передо мной тщедушный злюка, С душой и языком змеи. В глазах-агатах плещет скука И гордость, страсти усмирив. Он оскорбил, и он получит Свою смертельную осу. Она одна его проучит, Она одна – и рок, и суд! Да кто он есть на самом деле? Стишки кропающий позёр! Таких вот учат на дуэлях, Попутно искупив позор. Ну, палец, жми курок Лепажа! Представь, что там стоит черкес — Стрелок хороший, не промажет, Ускачет, гикнув, в ближний лес. А ты, судьбой лихой обижен, Лежать останешься в траве. …Сейчас он подойдёт поближе. А может, мимо? Может, вверх… Соцветье наших бед увянет, Сокрыв букет курортных склок. Но мiръ, но мир меня вспомянет… Ну все, спускаю свой курок… 2015 «Изнанка век – экран глазниц давно потухших…» Изнанка век – экран глазниц давно потухших. Ещё секунда и порвутся вдовьи нервы… Под звуки гулкие Шопена «Марш фунебре». На сельском кладбище хоронят её мужа. Прожили долго, только бестолково как-то, Добра полдома, мотоцикл и две сберкнижки, Две дочки дуры, да у дочек три малышки, Все – безотцовщина, ночной не ведом автор. Под третью часть сонаты си бемоль минорной Идёт процессия, кто в валенках, кто в чунях, И кто поминок щедрость винную учуял, И кто – поплакать по чужим слезою сорной. Встречают ангелы в чертогах новосельца Без отпевания, молитвы и прощенья. Так получилось, не случилось утешенья: Посредник-батюшка застрял в грязи осенней. Свет светло-серый – поздней осени примета, Берёз кладбищенских листва в октябрьских плешах. Шопен звучит, за всех усопших неутешен, Ему кукушка метрономом вторит где-то. 2015 «Нам суждено стать сорной дичью…» Нам суждено стать сорной дичью — Охоты самочьей добычей, Сражённой мелкой, колкой дробью, Привычно названной любовью. Своею нежностью невольной Они убьют тебя не больно. Расчёт их верен и проверен: Любви клочок… и долг безмерен. А нужно было так немного: Понять, простить, собрать в дорогу, почувствовать – здесь мед, там деготь. А твой увязший в страсти коготь — Случайный писк наивной птахи; И ты кричишь в смертельном страхе: «Мы пополам ломоть тот грешный Делили в радости поспешной!» А долг-то – твой, текут проценты, Как кровь кармином из плаценты. И не списать, не отработать Не объявить себя банкротом. 2015
«Почему Создатель мне…» Почему Создатель мне Отказал в большом уме? Я ж всегда к Нему лояльно Относился – как умел. Но, видать, ума сего Не хватило у Него. Исчерпал Он все лимиты В день рожденья моего. Отказал Господь в любви… Намекнул, мол, сам лови Эту птицу-серебрицу, Только крыл не оторви. А без крыльев – что взамен? Двух врагов нещадный плен без конвоя… в утешенье. Но не слаще редьки хрен. И в удаче отказал. Так, сплошной базар-вокзал! А толкаться, рвать да хапать Сам себе я заказал. Сами и друзья пришли, Руку – «здравствуй!» – потрясли. Мы пирог с водой и солью Вместе столько лет пекли! Вот не сделал мне Господь Острой – мысль, здоровой – плоть! Может, просто мама с папой Поздно начали пороть? |
