Игорь Болычев Разговоры с собой Игорь Иванович Болычев (1961, Новосибирск). Поэт, переводчик, преподаватель Литературного института им. А. М. Горького. Автор стихотворных книг: «Разговоры с собою» (Москва, 1990), «Вавилонская башня» (Мюнстер, 1991), «Разговоры с собой» (Москва, 2019). Переводил с английского и немецкого стихи: Р. Бернса, Р. Киплинга, У. Б. Йейтса, Э. Паунда, Л. Уланда, А. фон Дросте-Хюльсхоф, Г. Бенна, Г. Гейма, Г. Тракля и др.; прозу: А. Конан Дойла, Агаты Кристи, Дэна Брауна и др. Руководитель литературной студии «Кипарисовый ларец» (с 2008 г.).
«Зачем так много слов на свете…» Зачем так много слов на свете. Зачем так мало в них тепла. На берегу играют дети. Играя, строят города. Шероховатой жизни струйку Сжимает детская рука, Витиеватую постройку Она возводит из песка. На небе солнце. В поле лошадь. Над речкой – паутины нить. Пришла пора смотреть и слушать И ничего не говорить. 2006 г. «Человеческой жизни не хватит…» Человеческой жизни не хватит, Притяженья не хватит звезде, Чтобы мальчик в пальтишке на вате Научился ходить по воде. Он умрет от тоски и презренья, Он иссохнет, считая часы, Ожидая любви и прозренья, Как трава полевая – росы. И слова, что хранили народы, И слова, что хранили века, Как подводные атомоходы, Тихо лягут на дно языка. Человеческой жизни не станет Притяженье изменит звезде, До поры, когда мальчик восстанет И пойдет по бурлящей воде. Из-под ног, словно серые горы, Субмарины всплывут из глубин. С залпом ядерным новой «Авроры» В мир придет человеческий сын. И когда во вселенскую слякоть Ухнет всё с ненадежных орбит — Что он сможет? Проклясть да оплакать. Да и то, если Бог пособит. Бомж О. П. и серой тужурки сукно Г. Иванов По стогнам погибших империй Без паспорта и без гроша Блуждает в плену суеверий Погибшая наша душа — В пальто, по-покойницки длинном, С убогой шарманкой своей, Чужая священным руинам И сонмам великих теней… О, как ты стремилась оттуда, Из наших убогих времен, От нашего бедного люда На звуки великих имен. Стремилась – летела и пела, На счастье сжимая кулак… Но в этом-то все и дело, Что все оказалось не так. Не то чтобы шире иль уже — Не будь, дорогая, ханжой… Здесь все оказалось не хуже, Здесь ты оказалась чужой. Не смоешь родимые пятна Холодной парнасской водой. Пора собираться обратно, Пора собираться домой. А то, что мы здесь полюбили, Там память для нас сохранит: Имперские острые шпили И серой брусчатки гранит. «Скажи, зачем все это было…» Скажи, зачем все это было, Шепни – во сне иль наяву, — За что ты так меня любила Не в такт молчанью моему. К чему теперь все эти слезы И эти приступы тоски. «Пора сметать с дорожек розы…» (Точнее было б – лепестки.) Я был всегда ничем не связан, С прохладцей ровною в груди. И вот – я всем тебе обязан. Всем – даже тем, что впереди. Песок промерзший, серо-рыжий. Забит, зарыт в могилу гроб… И снег, шурша, ползет по крыше И глухо падает в сугроб. 3 марта 2007 г. Бедные мысли Закрой глаза, в виденье сонном Восстанет твой погибший дом — Четыре белые колонны Над розами и над прудом. И ласточек крыла косые В небесный ударяют щит, А за балконом вся Россия Как ямб торжественный звучит. В. Смоленский. Стансы. Когда я слышу, что на свете Совсем уж не осталось тем: Негожи, мол, и те, и эти, Нет места этим, мол, и тем; Как будто сказано на десять Рядов уж всё и обо всём, И всё, что словом можно взвесить, Давно уж взвешенным несём; И не осталось в мире чувства Иль на худой конец – мысли, Которым прежние искусства Употребленья не нашли, — Я вижу, как в холодный зальчик, На льдистый лаковый паркет Вступают девочка и мальчик Семи-восьми неполных лет. Открыты шторы. Дождик редкий На стеклах строит капли в ряд. А по стенам – с портретов предки На них внимательно глядят. А за стенами вся Россия, В пожарах дымных до небес, И моросят дожди косые, И пролетарии босые Упорно строят ДНЕПРОГЭС, Ломают церкви, судьбы, жизни, И – клином вышибая клин, — Пройдя с боями по отчизне, На танках пишут «На Берлин». А погодя прямой наводкой Из танков лупят в «Белый дом» И запивают теплой водкой Остатки мыслей о былом… Вы правы, это было, было, Не поворотишь время вспять. И много ль проку то, что сплыло, Бесплодно ворошить опять. Зачем? Оно того не стоит, Нельзя всю жизнь смотреть назад. Пустое это все, пустое… Пойдемте, дети, лучше в сад. Там шум и блеск, там тети-дяди Галдят, смеются, пьют-едят, И силиконовые бляди На них внимательно глядят. |
