— Ну до чего же он тупой, — протянул эльф, продолжая наблюдать за партнером.
— Ничего, месяца за два-три придет в себя и, как и раньше, будет изводить нас своей экономией, — почти добродушно сказал орк. — Кстати, надо бы разобраться с его головорезами. Этот Вейгир начинает меня беспокоить, не знаю, что он там делает у Гримбольда, но точно делает это грязно. До меня дошли слухи, что он и его пятерка слишком часто пускают в ход ножи. Я понимаю, дела у нас бывают разные, но с таким подходом мы рано или поздно влипнем в неприятности. Пускать кровь надо с умом, и только когда необходимо.
Эльф кивнул и отстраненно произнес:
— Не удивлюсь, если они еще и злоупотребляют выпивкой и мухлюют при игре в карты. Я скажу своему помощнику, следующую игру они не переживут.
— Помощь нужна? — орк с наслаждением отпил простой колодезной воды, которую каждый день лично набирал в колодце неподалеку.
— Обойдусь, там нужна хитрость и опытный шулер, а остальное сделают местные подонки. Сбежавших добьют на улице.
— Придется объявлять расширенный набор, — Арзак усмехнулся. — Давай окна разобьем после него, хочу и гномам подложить мыло. Ну, и пару медяков, чтобы совсем подстраховаться. Уверен, будет что рассказать нашему гномику, когда он опять начнет вещать о величии гномов.
— Тогда серебрушку и медяк, — мстительно предложил эльф. — Они же честные, в отличие от эльфов и орков.
Кархи, не поленившийся провести весь день неподалеку от агентства в одежде городского дворника и с метлой в руках, ближе к вечеру стал свидетелем, как связанного и слабо ругающегося Гримбольда погрузили в карету и увезли.
— Лечись, сукин сын! — Кархи отпил из бутылки, как настоящий эркалонский дворник и, довольно насвистывая, пошел домой рассказать Урр-Баху о своей проделке.
* * *
День коронации принцессы Корниэль начался для Урр-Баха и его друзей рано утром, едва наступил рассвет. Когда Бурх вместе с Цепью, Карасем и Герфом подъехали к башне Шутника в большой и тяжелой карете, у входа их уже ждали Урр-Бах, Кархи, Тупая Башка и Сурш. Гоблины были традиционно разодеты в яркие зеленые штаны и яично-желтые камзолы. Малиновые шапочки и красные сапожки довершали образ приличных гоблинов, которые так редко встречались в Эркалоне. Бурх с дружками выбрали по совету дочерей светло-голубые камзолы и темно-коричневые штаны, чтобы всю их компанию не приняли за циркачей, как сказала Нирра, увидев, что напялили гоблины. Урр-Бах предпочел синий камзол и такие же штаны, рассудив, что нечего слепо следовать совету женщины.
— А девчонки где? — спросил Бурх, спрыгнув со ступеньки кареты. — Уже пора ехать, иначе к дворцу потом не пройдем.
— Красят лица, — ответил Урр-Бах, бережно держа в руке подарок для Корниэль.
— Я бы за это время уже весь свой забор на два раза выкрасил, — пожаловался Тупая Башка, которого последние три дня предусмотрительно держали в башне без выпивки и травки.
— Вот поэтому мужики женятся на нас, а не на твоем заборе, — гулко отозвалась Нирра, выходя из башни. За ней появилась и Марсиэль. Девушки не стали мудрить и надели серые платья из дорогущего шелка, дополнив образ жемчужными ожерельями и золотыми серьгами.
— У Нирры серьги тяжелее моих перстеньков, — снова пожаловался Тупая Башка, продемонстрировав свои пальцы. — Подруга, тебя надо охранять как гномий банк.
— Ладно, хватит болтать, пора ехать, — вмешался Бурх, взяв на себя командование над остальными. — Грузитесь в карету.
Последним в карету зашел Урр-Бах, и сел у окна, чтобы защитить картину от случайного толчка локтем соседа. Бурх ударил кулаком по стенке кареты и возница, брат Карася, громко гикнул и взмахнул поводьями.
Несмотря на ранний час, на улицах Эркалона были полны горожан. До давки было еще далеко, но карета ехала не так быстро, как рассчитывали ее пассажиры. За час они все же добрались до главной улицы, ведущей к Дворцовой площади и скоро были остановлены первым постом гвардейцев недалеко от нее. Урр-Бах показал им пропуск, подписанный Мертувером. Один из гвардейцев сверился с толстым списком приглашенных, поставил точки напротив их имен и карета поехала дальше.
Выехав на саму площадь, карета остановилась перед вооруженными орками. Все вышли из нее и снова повторили свои имена. Седоволосый маг с артефактом в руке внимательно изучил все украшения у девушек и особенно тщательно исследовал картину Урр-Баха.
— Магических амулетов у них нет, — объявил маг и пошел к следующей группе гостей.
По давней традиции, в дни коронации всех гостей независимо от их положения пропускали во дворец через центральный парадный вход, демонстрируя единство его жителей и их равенство перед монархом. Разумеется, это не распространялось на места, где потом полагалось стоять много часов, чтобы дождаться правителя.
Всю компанию помощник распорядителя торжества не думая отправил к самой стене, подальше от изумрудной дорожки, по которой должна была прошествовать принцесса. Урр-Бах огляделся — рядом стояли такие же простые эркалонцы, которым полагалось издалека проорать многие лета Корниэль, чтобы расфуфыренные аристократы впереди не надорвали нежные голосовые связки.
Кархи толкнул локтем тролля и показал в сторону издателя Базгана. Орк в простой одежде стоял в окружении десяти самых надежных гоблинов из числа своих сотрудников. Его штатный историк Турлах делал заметки для новой книги о первом блистательном годе правления, которую предусмотрительный Базган решил продавать сразу после рождения ее ребенка. Другой гоблин, Сувор, просто мотал головой, внимательно запоминая лица и одежду прибывающих аристократов для нового и опасного труда "Я была любовницей Кирдаля". Базган решил издать ее тайком, чтобы к нему не было претензий со стороны властей. Ковш и еще пара орков следили за порядком среди гоблинов, одновременно не допуская, чтобы их теснили другие гости.
Недалеко от Базгана стоял Зеленый Дым в окружении пятерки гоблинов-силачей и торжественно раскуривал косяк, громко прося духов помогать новой королеве. Как заметил Урр-Бах, запаса косяков у Дымка хватило бы на дюжину коронаций, и осталось бы и на их похороны. Кархи лишь вздохнул, признавая, что их терраса никогда не сможет соперничать с теплицами Дымка.
Через два часа начали прибывать знатнейшие семейства королевства и выдающиеся деятели. Урр-Бах заметил Зариэль и ее подружек в окружении молодых аристократов. Под тихий шепот у трона стали сильнейшие маги Эркалона и верховные жрецы главных культов страны. Белоснежной тогой выделялся верховный жрец Светлой Девятки Пирхей, высокомерно поглядывая на других священнослужителей. Поверх тоги на нем была вышитая золотом накидка первослужителя, искрящаяся от множества драгоценных камней. Прочие жрецы тоже не выглядели оборванцами, но до Пирхея им было далеко — главенствующий культ в Эркалоне, к которому постепенно склонялись даже эльфы, постоянно получал щедрые пожертвования.
Слева от пустого трона появилась группа магов Ионаса с передающим кристаллом — впервые коронацию показывали по маговизору. Недалеко от них стоял сам Ионас, бросая ревнивые взгляды на коллег, с жадным интересом разглядывающих устройство секретного изобретения.
— И как ты собираешься вручить эту картину? — спросил Кархи у друга, показывая глазами на плотные ряды эркалонцев впереди себя. — Ее только по воздуху отправить можно.
— Не бойся, сынок, это я беру на себя, — неожиданно вмешался в разговор Бурх. — Ничего трудного, народ здесь не буйный, прорвемся. Это тебе не перепивших грузчиков утихомиривать, Урр-Бах, картину держи над головой.
Под оглушительные звуки фанфар, после которых королевский оркестр, расположившийся наверху зала, начал исполнять торжественный гимн, по зеленой дорожке с высоко поднятой головой прошествовала принцесса Корниэль в ослепительно белом платье, обшитом эльфийскими узорами из изумрудов. Волосы, скрепленные сеткой из золотых нитей, держали прическу, которую бы не испортила ни одна корона.
