Ох, у меня аж руки трясутся от предвкушения будущих дней! Ты, наверняка, будешь смеяться над этим письмом. Ну и смейся. Если хоть капельку радости передаст бумага в далекий-далекий мир, я буду счастлива.

Как думаешь, почему они передумали?

Я порой думаю об этом и никак не пойму. Но я всего лишь человек. Откуда мне знать размышления магов. Может, такое поведение для них вполне нормально. Хотя страшно до дрожи в коленках.

Ох, сейчас ты наверняка улыбаешься. Руки трясутся, коленки дрожат, буквы кривятся. А с потоком мыслей, так совсем беда.

Но мне действительно очень страшно. Мы ведь взрослые. У меня уже не дракончик. Она большая. Самостоятельная. Сильная. А я? Хотя папа и гонял меня с детства на тренировках. Все равно я маленькая неумелая девчонка, привыкшая орудовать лопатой и тяпкой. Ох, как страшно.

Ну да что я все о себе. Грубо это. Тем более что за тебя я переживаю побольше моих сложностей с обучением.

Ты писал про самолеты. Как это удивительно! Это удивительней, чем жизнь в столице. Пиши об учебе больше.

Ой, только сейчас поняла, что мы сможем сравнить полет на драконе и самолете! Вот будет потеха. Это надо же, тайная переписка выбрала нас друг для друга среди сотен таких же одиночек. Правдиво обещание, скрытые письма находят близких по духу, где бы они ни жили. Теперь и я убедилась. Мы с тобой так далеки, так различны и так схоже влюблены в небо.

О, опять я укатилась от главной темы. Чтоб меня и мою сбивчивость!

До нас с трудом доходят новости. В основном “Королевский еженедельник”. Так что я почти не знаю, что там происходит в остальных мирах.

Ой, какая же мы отсталая деревня! И есть у тебя охота переписываться с невеждой.

Значит, новости.

Говорят, в одном из магических миров (не помню, как он там назывался, такой странный язык, месяц надо тренироваться, чтобы выговорить) восстание. Читала, читала, ничего не поняла, кто там и зачем все это. Слушай, но, ходят слухи, туда могут королевскую эскадрилью отправить. Ох, как я волнуюсь! Ты ведь летчик из столицы. Я боюсь за тебя. Хотя, папа говорит, что курсантов в такие места не отправляют. А я все равно боюсь.

Напиши скорее, как ты.

Очень жду.

Точно! Еще тебе не ответила. Забыла, все забыла.

Ты предлагал встретиться. Это было бы чудесно. Хотя не представляю, как это возможно. Мы так далеки. Твои увольнительные так коротки, не доберешься до нас. А я нынче вообще не представляю, когда выберусь из своего мира. Мне же учиться надо. Столько тренировок ждет. Думаю, следующие выходные у меня будут лишь после выпуска.

Подождешь пару-тройку лет?

Шучу.

Но наша будущая встреча мне видится такой же нереальной, как зеленая гвоздика в собранном мной гербарии.

В сумасбродстве жду письма.

Твоя К.

Аника шла по коридору пансиона и больше всего на свете боялась встретить фельдшера. Целый день удавалось его избегать, осталось дойти до стоянки велосипедов. Все! Свобода.

“И надо же было так вляпаться? Вначале на пустыре этом. Сбежала ведь? Он, кажется, и не понял, с кем встретился. Но нет. Судьба решила меня добить”.

Когда она почувствовала в теле то же повелительное ощущение силы, что сковало ее в лесу, точно поняла, откуда оно. Один поворот головы, а вот и фельдшер.

– Чтоб его! Еще и глаза такие жуткие. Захлебнуться в них можно. Бр-р-р…

Теперь практикант не казался ей чудаковатым, зато стал еще более странным.

– Маг, истинный маг. А теперь еще знает, что я работаю в театре. Ох, что же делать? Растреплет всем и покатится к чертям моя будущая карьера. Актрисулька-директор. Ага.

Она вышла из здания и тут же столкнулась с ним. Трусливо хотела сбежать, но разум все-таки остановил. Тем более что фельдшер пока ее не заметил. Занимался он, правда, странным делом. Сидел на траве в загоне для малышни, окруженный детьми и мелкими. Что-то там рассказывал, размахивая яркими лентами с колокольчиками. Рядом лежали игрушки, еще какая-то мелочь. Девочки были в восторге. Дракоши, судя по всему, тоже.

– Странно, – сказала Аника и подошла к ограде. – Почему они его слушают?

– Кто? – спросила оказавшаяся позади Йолана.

– Драконы, – ответила Аника. – Они не показывают раздражения. Хотя должны. Если бы садовник Томаш зашел на территорию с мелкими, они бы его покусали. А ведь он безопасный милый старик. И работает в пансионе лет сорок. Тут сидит чужак-мужчина, но его никто не трогает. Это ли не странно?

– Должно быть, мальчик умеет обольщать хищников, – улыбнулась врач. – Ты куда, Аника, направляешься?

– Домой. У меня история закончилась.

– Чудесно. Тогда подожди чуток.

Не успела сообразить, как смыться, Йолана помахала фельдшеру и крикнула, чтобы заканчивал урок.

– Общие предметы у них ведет. Люсия попросила. Считает, что девочкам будет полезно разнообразие. Тем более, – она посмотрела на фельдшера, – мальчишка прекрасно ладит с детьми. Видишь? Они его сейчас заобнимают насмерть.

– Было бы неплохо, – хмуро ответила Аника.

Фельдшер еле отбился от активных учениц и вышел из загона.

– Здравствуй, Аника, – улыбнулся, а у нее во рту пересохло.

“Черт! И как мне показать, чтобы не болтал лишнего? Сейчас ведь спросит про выходные. Что делать?”

Йолана подтолкнула ее локтем, чтобы пришла в себя, и Аника неохотно кивнула.

– Привет.

– Знаю, тебе жить негде, – обратилась врач к фельдшеру. – Могу решить эту проблему. Интересует?

– Конечно, – оживился тот. – Я очень хочу оставаться здесь на дни драконов. У кого я могу снять жилье?

– Ни у кого. Да не теряйся ты. На маяке можешь пожить. Там тихо и безопасно. А главное ― ничей он. Так что заезжай. Завтра можешь не приходить. Обживайся. Аника проводит.

– Я?

– Ну да, – кивнула Йолана и собралась уйти в пансион.

– Но я не могу.

– Почему? Ты ведь свободна. Покажи дорогу новенькому. Тем более тебе по пути.

Йолана зашла в здание, а Аника столкнулась с его синими глазами.

“Чтоб тебя! Ладно, все равно нужно поговорить. Знать бы еще, как”.

– На машине до маяка не доехать, – сказала ледяным тоном.

– Понял.

– И что? Пешком пойдешь? Предупреждаю, это далеко.

– На самом деле я воспользовался твоим советом и купил велосипед.

– Отлично.

– Ну…

– Что не так?

Фельдшер переминался с ноги на ногу и смущенно отводил глаза. Анике даже показалось, что его бледность вновь прошла: еще чуть-чуть ― и зарумянится парень.

– Дело в том, что я не умею на нем ездить.

Тишина. Она стояла и прикидывала в уме, как вообще такое могло произойти. Что за странный человек? Почему он не умеет делать такие простые привычные для любого жителя любого мира вещи? И как с ним быть?

– Э… А что конкретно тебе непонятно в процессе?

– Да вроде все понятно.

– Тогда садить и едь, – развернулась она и пошла к стоянке.

Как же сильно фельдшер ее раздражал. Откуда эти странности? Что за детство у него было? Почему не умеет? Явно не из бедняков. Хотя даже бедняки велосипед себе позволить могут. При том на машине ездит. Непонятные непредсказуемые маги.

“А может, и зря я так”, – обернулась.

Стоял возле пансиона, явно понял, что возиться с ним ей не по душе.

“Ну, хоть назойливость прошла”.

– Чего стоишь? Пойдем. Помогу, если что.

Когда добрались, Аника оценила его сверкающий транспорт. Ни царапины, краска выцвести не успела. Она и не видела настолько новенькие модели. У них в мире велосипеды в основном передаривались. Транспортировать из других измерений большие предметы дорого. К тому же, велосипед не такая сложная вещь. Вполне можно подлатать своими силами. А руки у местных жителей к работе привычные.

– И что мне делать? – спросил фельдшер.