— Господи, я так рада! Спасибо всем этим людям! Спасибо тебе, что всё организовал! Если бы не ты… — она порывисто прижалась к его губам, но тут же смущенно отступилась, и оторопевший Бес не стал её удерживать.
— Расскажи, как нашли? Где он был? С ним всё в порядке? Только погоди минутку… — с этими словами Бессонов развернулся к толпе волонтеров, с улыбкой радости и удовлетворения наблюдавшей за сценой воссоединения семьи, и громко объявил. — Ребята, огромное всем вам спасибо! Ваша помощь неоценима! Мы с женой никогда не забудем вашей доброты и участия! В благодарность мы приглашаем вас завтра в пиццерию «Добрый Эль», угощение и выпивка за мой счет. Заведение весь день будет открыто только вас! Слово-пропуск «Бес»! — по толпе прошел одобрительный гул, помня о реакции мальчика на посторонний шум, громче выражать свою радость люди не стали, а Дима повернулся к своим сотрудникам, — Мужики, завтра выходной, приходите с семьями.
Глаза Жени светились от радости, восторга и благодарности к этому замечательному человеку! Кажется, она знает, как называется то, что она к нему чувствует… И разве можно было в него не влюбиться?
— Ну, так, где же был этот маленький путешественник? — Бес снова подошел к Жене и приобнял её за плечи.
— Он прятался в зарослях сирени за гаражами, в трех кварталах отсюда. Его нашла собака вон той женщины, — девушка показала взглядом на пожилую старушку с золотистым лабрадором у своих ног. — Она проходила мимо, увидела суету и предложила помощь. Оказывается, её пес раньше работал поисковой собакой у спасателей. Но сейчас он на пенсии, и сын этой женщины, работающий в МЧС, привез пса к матери, чтобы ей было не так скучно. У меня остались игрушки Вани и его кепка, вот этот герой и взял след.
— Погоди ещё минутку, — Дима отстранил девушку и подошел к старушке с собакой. — Здравствуйте, жена мне всё рассказала. Мы вам очень благодарны! Вы спасли нашего сорванца! — Бес присел на корточки и потрепал по голове старенького пса, который от удовольствия вывалил свой розовый язык наружу. — И тебе спасибо, приятель! — затем мужчина встал, достал из кармана четыре пятитысячные купюры и протянул хозяйке, — Этому хорошему мальчику на корм. Спасибо еще раз! Приходите завтра на угощение.
Старушка взяла деньги, улыбнулась и, потянув на себя упирающегося пса, довольного проявленным к нему вниманием, пошла по своим делам.
— Жена, значит? — кокетливо улыбнулась Женя.
— Не буду же я всем рассказывать про наши …необычные обстоятельства, — улыбнулся Дима в ответ. — Поедем домой, Ваня клюет носом.
Легко подхватив сонного мальчика на руки, Бессонов направился к машине, как вдруг боковым зрением заметил, что за ними следом идет та самая лохматая дворняжка.
— А это ещё кто? Еще один спасатель? — он тихо обратился к девушке.
— О-о, — протянула она смущенно, — я тебе ещё не всё рассказала. Когда Ваню нашли, рядом с ним сидел этот пес и охранял его, никого не подпуская. Вот теперь не отходит от Вани.
— Вот так дела…
Дима устроил мальчика на заднем сидении, а затем развернулся к его охраннику, придерживая открытую дверь машины:
— Ну, что, забирайся, лишняя нянька нам не помешает. Но сегодня ты пока спишь во дворе.
Казалось, будто дворняга всё поняла и милостиво приняла предложенные условия совместного проживания, потому что тут же спокойно запрыгнула в машину к уснувшему мальчику и пристроила свою голову у него на коленях. Услышав слова Бессонова, Женя чуть не запрыгала от радости — уж очень ей хотелось, чтобы у внезапно возникшей дружбы было продолжение.
Вскоре вся компания вернулась домой, Ваню уложили спать, собаку разместили на подстилке возле входной двери, оставив ей приличный кусок домашней курицы и плошку с водой, а Женя и Дима расположились на кухне. Вдруг в один миг всё хорошее настроение мужчины улетучилось, и он хмуро сказал:
— А теперь, женщина, скажи мне, какого хера ты поперлась одна с ребенком в банк, а?
Женя виновато опустила голову вниз:
— Я просрочила выплату платежа по кредиту. Брала его на учебу. Из зарплаты платила, а сейчас… Хотела поговорить с ними, объяснить, они звонили каждый день с угрозами…
— Так, это не бывший твой звонил? Отец Вани? — спросил Бес, стараясь не выдать охватившего его облегчения.
— Нет, — удивленно ответила девушка. Откуда у него такие глупые мысли?
— А ко мне обратиться ты не могла? Денег попросить? Или на худой конец, если гордость не позволяла, попросила бы в банк отвезти и с Ваней посидеть.
— Да, какая гордость? Но ты всё время злой и хмурый ходил! Я боялась тебя!
— Боялась она… — Дима как-то сразу сдулся. — Не укусил бы… Сколько ты должна?
— Платеж восемь тысяч и неустойка, наверное, набежала… — тихо ответила Женя.
— Завтра дашь реквизиты, заплачу. И чтобы больше никакой самодеятельности, ясно?
Женя как болванчик закивала головой в знак согласия.
— Я потом тебе всё отдам… — начала она робко, чтобы скрыть затопившее её чувство неловкости и благодарности: Дима же ей ничего не должен, он такой же заложник ситуации, а она свалилась ему на голову и все свои проблемы ему на плечи переложила.
— Отдашь, куда ты денешься, — по-доброму буркнул Бес, а Женя не сдержалась и, подойдя к Диме, привстав на цыпочки, поцеловала его в чуть приоткрытые губы.
Их поцелуй длился всего пару мгновений, а потом мужчина отступил и хмуро спросил:
— А сейчас что было? Благодарность? — он смотрел на девушку с каким-то раздражением и тоской одновременно.
Конечно, он страстно желал её, но не хотел никакой благотворительности. Будь на её месте другая, он бы не задумывался о чувствах, обстоятельствах или истинных мотивах, между ними был бы просто секс, примитивная физиология. Но с Женей ему было важно, чтобы девушка хотела его так же страстно и исступленно, как он мечтает о ней ночами, не зная, как утолить свой голод. Хотела именно его! Хотела пережить с ним сокровенные моменты единения не только тел, но и души. И если, чёрт возьми, по каким-то причинам она не могла дать Бесу всё, чего он так давно желал, то и простой жалости или благодарности ему не нужно!
Он и так слишком часто слышал в жизни, что не достоин чего-то стоящего, ощущая при этом чувство горечи, обиды и какой-то собственной неполноценности. Испытать снова этот коктейль из разъедающих душу эмоций в объятиях желанной женщины, которая готова отдаться только из милости, было бы невыносимо.
От смущения Женя не могла поднять глаза на Диму:
— Нет, это не благодарность… То есть я тебе, конечно, благодарна, — начала она сбивчиво, испугавшись того, как прозвучала её первая фраза. — Просто ты как-то сам сказал, что если я захочу большего… то..
— Женя, а ты поняла, что я тогда имел в виду? Я не сопливый подросток… Когда рядом со мной любимая женщина, я не могу только держаться за руки и украдкой срывать с её губ невинные поцелуи.
«Любимая женщина?» — тут же мысленно одернул себя Бес, стоило только ляпнуть, не подумав, то, что было на языке. — «Нет, всё правильно. Любимая…». Казалось, это открытие перевернуло весь внутренний мир мужчины.
«Любимая?» — удивилась Женя. — «Наверное, это что-то вроде ласкового обращения… милая, дорогая… любимая. Она не должна фантазировать себе что-то, чтобы потом не разочаровываться».
— Поняла… — тихо выдохнула она, залившись краской смущения. Что за допрос он устроил?
— Ты хорошо подумала? — ещё раз уточнил он.
— Черт, Бессонов, — разозлилась Женя. — Сколько ты ещё будешь меня пытать? Хочешь, чтобы я тут сквозь землю от стыда провалилась?
Дима рассмеялся и, осторожно, чтобы не задеть её руку, подхватив девушку, стал подниматься по лестнице, направляясь прямиком в свою холостяцкую берлогу.
Усадив притихшую, растерявшую весь свой боевой настрой Женю на кровать, Бессонов включил ночник, задернул шторы и повернулся к девушке:
— Как же долго я мечтал об этом… — его голос стал хрипловатым, глаза потемнели. Подцепив за спиной футболку-поло, от чего мышцы на его руках вздулись буграми, Бес одним движением стянул её через голову и, не глядя, бросил в сторону. Затем дернул вниз молнию джинсов, из-за которых показалась резинка боксеров и дорожка коротких черных волос, и присел на корточки возле кровати:
