Его слова вызвали во мне пугающее чувство - я вспомнила, как хотела то ли убить, то ли трахнуть отца Соломона. Два желания становились одним. Неистовая, нечеловеческая сила, которую мне с трудом удалось обуздать…
И всё-таки это было неправильно. А то, о чём говорит сейчас Питер, и того хуже - слепая жажда разрушить множество жизни для временного облегчения.
Отец Соломон за моей спиной молчал, хотя я ощущала его неспокойное дыхание. Неужели его так очаровала наша дискуссия? Очень вряд ли.
И тут меня осенило…
- Эй. А с этим что? - укоренил моё беспокойство молчаливый хмурый типчик необычайно высокого роста и внушительного телосложения. У него на груди был выбит штурвал - морской волк во всех смыслах, хах.
Я обернулась, чтобы увидеть отца Соломона - он был очень бледен и еле держался на двух своих. Очевидно, резкая смена моего положения стала для него неприятным сюрпризом - лишённый опоры, он почти тут же упал коленями в снег. Меч упал с ним рядом, лязгнув о камни.
Я и забыла, чёрт… Новообращённые в первую свою волчью ночь подвержены воздействию Луны больше, чем остальные. Проще говоря, Луна ещё не взошла, а отец Соломон уже начинал обращаться. Долго, мучительно.
Мне нужно было предпринять что-то. И я решилась…
- Питер! - воскликнула я. - Я требую равного боя. Ты против меня. Если я не выстою, делайте что хотите.
В глазах Питера сверкнула почти незаметная заинтересованность.
- Ты считаешь, что выстоишь? - спросил он с усмешкой. О, да. Я ведь тоже знаю его. И то, как ему мил азарт в желании доказать своё превосходство.
- Нет, - сказал как отрезал высокий мрачный мужчина. - Эта шлюха не заслужила смерти в бою. Не после того, как расправилась с Генриеттой.
Я рассмеялась.
- Сочувствую вашей утрате, но вам ли судить меня за подлость? Убитая в засаде далеко не беззащитная волчица ни в какое сравнение не идёт с тем, что вы задумали сделать. Перебить целую деревню беспомощных людей по прихоти Деборы? Серьёзно?
- Она права, - неожиданно согласился седой мужчина со шрамом. - Я побывал во многих битвах, как в человеческих, так и в волчьих, но это… просто бессмысленное побоище.
- В тебе проснулась сентиментальность, Дэвид? - осклабилась фигуристая баба. - Или трусость? После всего, что Дебора для тебя сделала…
- Заткнитесь, вы двое, - бросил Питер, не скрывая своего раздражения, и вдруг из-за туч показался красный чарующий диск…
Я не стану описывать то, как всех нас переломало, и как мы, рычащие и ощерившиеся, вмиг позабыли о спорах и сомнениях. Лишь одно освещу, особенно меня изумившее - за моей спиной, угрожающе рыча, поднялся на ноги большой белый волк. Белый - будто отец Соломон в этом преображении нашёл очищение. Стоя подле него, вдвоём против четверых, я вдруг почувствовала себя вдвое сильнее.
Что ж, последняя ночь этой Кровавой Луны для кого-то станет последней.
========== 10. Прощание ==========
Отец Соломон (или как мне теперь называть его?) хмуро смотрел на трупы, с рассветом сделавшиеся человеческими. Его самого еле ноги держали - после ожесточённой схватки мы оба были, мягко говоря, потрёпанными. Но живыми. Мы вышли из боя победителями, и теперь я смотрела на результат, что одновременно меня удручал и радовал.
Взгляд сам собой задержался на Питере. Он лежал, смотря в небо глазами, отражающими облака, и его лицо казалось как никогда умиротворённым. Что ж, теперь ты свободен, некровный брат…
Тем временем отец Соломон поднял меч с земли и в упор посмотрел на меня. Не могла понять, что выражал этот взгляд - решимость ли? Или, может быть, страх?.. Он сделал шаг мне навстречу, но опустил меч и с новым, почти обречённым выражением лица убрал его в ножны.
Недолго мне оставалось гадать о природе его поступка - он не успел ничего сказать, как вдруг пошатнулся и бесшумно упал на колени в снег. Новичкам в первый день после обращения необходимо выспаться, восстановить ошалевшее от перемен тело - я так и вовсе свалилась сразу, как только вновь приняла человеческий облик в свой первый раз. Он впечатляюще крепок.
Ну что ж… Даже если отец Соломон решит убить меня, я буду уже далеко. Я спасла ему жизнь, а он помог мне - вроде, квиты.
Я дотащила своего полуживого спутника до потайного домика в лесу, крошечной хижины, которую в своё время построил мой дед, чтобы я могла отдыхать вдалеке от матери. Никто не знал об этом убежище, и пускать туда постороннего было чем-то вроде святотатства, но в то же время я понимала - иного выхода нет. Если люди отца Соломона или сельчане найдут его без сознания, они могут обнаружить укус, а тогда весь мой труд по спасению пойдёт насмарку. Нет уж, пускай отсыпается здесь, а потом разбирается сам, как ему поступить.
У порога я обернулась, невольно залюбовавшись спокойным и непривычно открытым выражением его лица. Он казался усталым суровым ангелом, седина в волосах которого в свете солнца из окна серебрилась, как лунный свет.
Я оставила на сундуке у кровати записку. Вместо прощания.
«Это просто советы. Следовать им или нет - твоё дело. Если ты хочешь жить, сочини легенду о том, что случилось ночью в лесу. Приплетай меня как заблагорассудится, хоть помоями облей - мне всё равно, ведь к тому моменту, как ты очнёшься, я буду уже далеко, а мои истинные намерения были бескорыстны - ни понимания, ни любви жителей деревни я не искала.
Не показывай, что укушен. Даже если тебе захочется в этом покаяться - кто ж вас, фанатиков, знает? Правда в том, что ты нужен своим дочерям, как никто. Видел, что стало с моей семьёй из-за матери-оборотня? Чем закончилась эта история?.. Если хочешь что-то значить, несмотря на проклятие, не становись таким, как она. А быть таким, как она, это не только наслаждаться тем, что ты оборотень - уж в этом ты вряд ли ей уподобишься. Это, прежде всего, обрекать своих собственных детей на одиночество. Ты однажды лишил их матери, да. Ты считал, что так будет лучше, и, вероятно, был прав. Тебе жить с этим. Но не лишай их себя.»
Я осторожно, чтобы не потревожить гостя, прикрыла за собой дверь. Меня ждали мои и только мои дела.
***
В последний раз зайдя к себе домой, я прихватила всё самое ценное - заработанные деньги, вещи и побрякушки матери, которые можно было продать. Окинув жилище прощальным взглядом, я пошла прочь, не оглядываясь и петляя среди деревьев. Меня не должны были видеть.
И всё-таки как спокоен Даггерхорн в этом нежном утреннем свете… Как уютны маленькие дома, как легко и свободно дышится свежим воздухом вездесущего леса. Как там отец Август? Клод и Роксана?.. Они никогда не узнают, что со мной, и, возможно, они будут думать, что я мертва.
Как обидно - я полюбила родную деревню только когда над ней нависла смертельная опасность. А теперь я должна уходить.
Скрываясь за домом Сезара, я постучалась в окно, и, о, счастье, он вышел ко мне.
- Тш-ш, - взмолилась я, замечая его изумление, после чего повела его за собой в ближайшее лесное укрытие - туда, где в тени деревьев нас не заметит никто, кому не приспичит углубиться в чащу. - Прости, что рискую тобой - если нас увидят вместе, у тебя могут быть неприятности, и всё-таки я должна была поговорить с тобой, прежде чем…
- Николетт, что произошло? - перебил меня Сезар, взяв за плечи, как будто боялся, что я исчезну - такой отчаянно крепкой была его хватка. - Я хотел помочь тебе, сделать наконец хоть что-то, но тут эти волки… - он вдруг осёкся и помрачнел.
Только сейчас я заметила, что глаза Сезара покрасневшие и опухшие, будто он долго плакал.
- Они забрали кого-то?.. - я прижала ладонь к губам, боясь выдохнуть.
- Чёрная тварь убила Сюзетту, - тихо ответил Сезар, и я не сдержала слёз, беря его за руку.
Питер… Родня Валери препятствовала его счастью, и вот, как он отомстил.
Мне стало так больно - за самого Сезара, который был слишком добр, чтобы остаться равнодушным к потере неверной жены, и наполовину осиротевшую Люси. Правда была горька и, кроме того, безобразна, и всё же Сезар имел право знать…
